Цветок пустыни

— Похоже, мы явились вовремя, сын. Что-то ты слишком бледен, Эрган. В чём дело?

Но прежде чем я успел ответить, слуги засуетились вокруг прибывших гостей, следуя традициям принятого гостеприимства в наших эмиратах. Вскоре в центре комнаты появился низкий стол, покрытый богатыми яствами и напитками, источающими пряный аромат специй и фруктов. Всё было подано быстро и умело, но эти минуты мне показались бесконечно долгими.

Только когда мужчины сняли верхние халаты и омыли лица и руки, они расположились на подушках вокруг стола. Эмир Шии-Тари с беспокойством огляделся:

— А где моя дорогая племянница? Почему не встречает нас сама?

Я едва заметно напрягся, но отец слишком хорошо меня знал. Его броми нахмурились.

— Что-то случилось с Эолайн?

Тяжелый вздохнул мог сам и без меня сказать, что у нас не всё в порядке. Но нужно было объяснить что произошло. Чувствуя, как снова наваливается тревога, я начал медленно пересказывать события последней недели.

Рассказывал о том, как, вернувшись неожиданно во дворец, застал супругу в драконьем облике в сокровищнице, о том, как мы провели неделю, не обращаясь в людей. Конечно, подробности нашего слияния я пропустил, но по ухмыляющимся лицам мужчин было понятно, что они и сами додумали и то что было, и то чего не было. И в заключение я рассказал, как сегодня проснувшись, Эолайн не смогла вернуться в человеческий облик и стала защищать от меня золотое яйцо. Даже признался в собственных чувствах и ощущениях.

— А нас ты хочешь укусить? — с интересом спросил отец. Подумав, я понял, что укусить пока не хочется, но приблизиться к Эолайн я не позволю. О чём со вздохом признался.

Закончив рассказ, с трудом проглотил горький ком, подступивший к горлу, и поднял глаза на отца и дядю, в которых смешивались тревога и надежда:

— Почему Эолайн не может обратиться? Я никогда не слышал, чтобы такое происходило с драконами. Что с ней?

Отец и эмир Шии-Тари переглянулись, и на их лицах появились странные выражения. В глазах мелькнуло едва заметное веселье, которое они поспешили скрыть, но Эрган всё равно уловил этот момент.

Отец осторожно улыбнулся, положив руку на моё плечо, словно хотел подбодрить.

— Эрган, ты только не волнуйся. С Эолайн всё в порядке. Просто она… ожидает дитя.

На мгновение в комнате повисла тишина, я ошарашенно уставился на отца:

— Беременна? Но почему она не может принять человеческий облик?

Эмир Шии-Тари хмыкнул и с лёгким сочувствием посмотрел на Эргана:

— Потому что драконица, ожидающая детёныша, не сможет обратиться обратно в человека, пока не отложит яйцо. Это древний инстинкт, который не перебороть даже моей племяннице. Будь она хоть трижды профессор и насквозь современная.

В полнейшем изумлении я переводил взгляд с отца на дядю:

— И сколько это продлится?

Эмир ар Шии-Тари ответил, теперь уже совершенно серьёзно:

— Три месяца яйцо будет созревать в теле матери. Затем она отложит его и ещё три месяца будет охранять, не допуская никого, даже тебя, слишком близко. Только после того, как дракончик вылупится и примет человеческий облик, мать сможет обратиться сама.

Моё сердце тревожно сжалось, а потом радостно забилось, наполняясь облегчением и счастьем одновременно. Меня ждало тяжёлое время, но я очумел от радости!

— Значит, мне остаётся лишь терпеливо ждать и охранять покой моей драконицы?

Отец с гордостью и теплотой посмотрел на него:

— Именно так, сын. И мы всегда будем рядом, чтобы помочь тебе в этом испытании.

— А то что я хочу уничтожить чужое яйцо — это нормально?

— Ты ещё и не такое почувствуешь, — с сочувственным вздохом покачал головой дядя. — Так уж мы устроены, племянник: не хотим делить свою самку ни с кем, даже с собственным детёнышем. Но это чувство уйдёт, едва дитя впервые примет человеческий облик. Тогда у тебя возникнут совсем другие проблемы.

— Какие ещё проблемы? — ошарашенно спросил я.

— Ты будешь защищать свою супругу и детёныша от всего внешнего мира. Это называется гнездованием. Уверяю, любой посторонний вблизи твоего гнезда будет казаться смертельной угрозой.

— А как же эмират? — нахмурился я, мгновенно почувствовав тяжесть ответственности.

— А что эмират? Совет ты уже создал, мы тоже будем рядом. И ты набегами появляться будешь. Поверь, как только Эолайн придёт в себя, она потребует, чтобы ты притащил ей в сокровищницу оборудование, документы, чертежи и прочие необходимые ей вещи, — усмехнулся дядя. — Готовься сразу стать и нянькой, и заботливой мамкой, и терпеливым супругом, и грозным охранником гнезда, и, конечно же, добытчиком. Учти, твоя драконица и малыш будут питаться только свежим мясом, добытым тобой собственноручно. Дракончики с самого рождения едят исключительно свежее мясо. Поверь, тебе предстоит непростое, но удивительное время.

Глава 31. Этого не может быть!

Эолайн успокоилась, едва поняла, что не способна обернуться из-за беременности. Почти все три месяца она провела в состоянии полудрёмы, свернувшись вокруг золотого яйца. Я больше не пытался его отобрать, с трудом сдерживая древние инстинкты ревности и собственничества. Моя драконица пробуждалась лишь затем, чтобы перекусить свежим мясом, которое я ежедневно добывал для неё, и осторожно перевернуть золотое яйцо на другой бок.

Порой я наблюдал, как она внимательно осматривала его, нежно опаляя его лёгким огнём и что-то сосредоточенно вынюхивая в золотом слитке. Казалось, Эолайн старалась разгадать какую-то тайну, скрытую под блестящей оболочкой.

Пару раз, когда меня не было в гнездовье, по нашей связи я чувствовал, как моя любимая внезапно становилась тревожной. Из гнезда раздавались глухие рыки и моя любимая нервно оглядываясь по сторонам, словно боялась незримой угрозы. В эти моменты мне приходилось всё бросать, чем бы ни был я в этот момент занят и со всех лап бежать в гнездо, успокаивая её своим присутствием и обещанием защиты.

Это было хлопотное время. Я совсем перестал спать, охраняя покой и сон супруги.

По мере того, как подходил срок откладывания яйца, Эолайн становилась всё более раздражительной. Её рычание стало привычным звуком, а сокровищница — неприступной крепостью, куда даже мне не позволялось войти. Я вынужденно находился у входа, охраняя её сон и покой. Каждый шорох, каждый шёпот слуг с верхних этажей заставляли меня мгновенно напрягаться и едва сдерживать рычание.

Совет эмирата тем временем справлялся со своей задачей гораздо лучше, чем я ожидал. Отец и дядя регулярно посещали заседания, поддерживая порядок и помогая решать мелкие конфликты, которые то и дело вспыхивали в растущем городе. Старосты и старейшины, казалось, прониклись духом ответственности и бережно несли возложенное на них бремя управления, что наполняло меня гордостью и облегчением.

Но на третьем месяце моя тревога стала невозможной. Эолайн уже не позволяла мне даже заглядывать внутрь сокровищницы. Из-за двери доносились тяжёлые вздохи и шорохи чешуи по золотым монетам, заставляющие меня метаться возле закрытых дверей, ожидая помощи от отца и дяди, которые были вызваны заранее. Когда они, наконец, прибыли, моё состояние уже граничило с паникой.

— Успокойся, Эрган, — хмыкнул отец, хлопнув меня по плечу. — Ты думаешь, что твоя драконица первая откладывает яйцо в истории нашего народа? Всё идёт как надо.

— Легко тебе говорить, — мрачно проворчал я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Она даже не позволяет мне приблизиться! А ещё это её помешательство на старом золотом яйце. Она защищает его, словно оно живое, словно оно её дитя! Но ведь оно давно мёртвое!

Отец задумчиво нахмурился, явно пытаясь вспомнить хоть что-то похожее из своей жизни на Алракисе. Наконец он пожал плечами: