Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи

Сегодня на Феату должен был прибыть корабль, название которого Лора почему-то скрывала. Михал так и не понял, принадлежал ли он лично Лоре Флайт или же был совместной собственностью группы, руководителем и ведущей солисткой которой она являлась. Впрочем, ему это было безразлично.

У него оставался его любимый и незаменимый шаттл, его “Лавина”, в которой всегда найдётся место для Рэя и Лоры, да и для Гэри тоже, но, разумеется, вся Лорина группа туда никак не поместится, разве что сложить их всех штабелями.

Сегодня должна была прибыть только часть коллектива, причём — нечеловеческая его часть. Командир, как, впрочем, и Рэй, не говоря уж о Гэри, ещё не был знаком с ними и ждал встречи с некоторым нетерпением, потому что ни кифов, ни зуланзров, ни уроженок Намии, в просторечии часто именуемых морскими девами, даже ему, с его богатой биографией, никогда не доводилось встречать.

Солнце поднялось выше. Гэри, скрывшийся из виду и затерявшийся где-то в прозрачной дали на своём флаере, снова показался — крохотной точкой над морской гладью. Пока Михал наблюдал, как быстро увеличивающаяся точка превращается сначала в жука, а потом и в блестящую черепаху, несущуюся по воздуху, на соседней части галереи, разделённой лёгкими перегородками, появился Рэй. Перегородка была отодвинута, и Рэй практически нос к носу столкнулся с Михалом.

— Доброе утро, Командир, — сказал он по привычке и тут же смешался.

— Доброе утро, сынок, — ответил тот. — Чего тут смущаться, я и сам ещё не привык к тому, что у меня теперь есть сын. Да и не обязан ты называть меня отцом.

Рэй усмехнулся.

— Знаешь, Командир, мне совсем нетрудно называть тебя отцом. Иной раз даже кажется, что я и раньше об этом догадывался. И уж во всяком случае я всегда знал, что ты относишься ко мне по-особому, хотя и не понимал почему.

— Да и я не понимал… — ответил Михал, улыбаясь и чувствуя некоторый дискомфорт — его лицевые мышцы не привыкли к улыбкам.

— Гэри, — констатировал Рэй, наблюдая, как приблизившийся к гостинице флаер выписывает восьмёрки и замысловатые вензеля в пока ещё свободном утреннем небе.

— Кто ж ещё… — согласился Михал.

— Посоветуй, как мне уговорить его отправиться с нами?

— А ты уже знаешь куда? — вместо ответа спросил Михал.

— Понятия не имею, — беззаботно отозвался Рэй, продолжая следить за рискованными пируэтами Гэри.

— Лора утверждает, что зареклась планировать что бы то ни было, потому что её планы срывались ровно столько раз, сколько она ими обзаводилась.

— Интересно, как им удавалось гастролировать, не имея никаких планов? — скептически заметил Командир.

— А вот так и удавалось: решали отправиться в одно место, а попадали совсем в другое, и если бы не отказались от заключения контрактов и принятия на себя долгосрочных обязательств, то давно разорились бы на неустойках. Вообще-то, надо бы вернуться на Купаву, хотя бы для того, чтобы воссоединиться с остальной частью группы, но Лора почему-то сомневается, что нам удастся добраться до Купавы в ближайшее время.

— Почему это?

— Вероятно потому, что это уже, какой ни на есть, а план.

— Ясно, — протянул Командир. — Видно, весёлая у них жизнь.

— Похоже на то.

— Придётся привыкать. А насчёт Гэри… По-моему, есть только один способ…

— Знаю я этот способ… Лора убедила меня, что я не буду просто нахлебником, а нужен ей для защиты…

— Ты её вынудил к этому.

— Вот именно. Иногда я верю в это, иногда — не совсем. Ты же понимаешь, отец, — кто она и кто я?

— Она известная певица, собравшая уникальную группу, которую счастливы видеть и слышать в самых разных уголках Галактики, и живущая вдобавок, ну и что? Разве это означает, что она не нуждается в любви и защите? Разве она не была одинока и несчастна, когда вы встретились? Разве не ты уже несколько раз спас её от верной смерти? И если ты рассматриваешь себя как нахлебника, то что тогда мне…

— Уже не рассматриваю. Я учусь… учусь принимать всё как есть. И ты, конечно, понимаешь, что нужен нам?

— Догадываюсь, — проворчал Командир. — А Гэри… он славный парень, но очень уж… — Михал замолчал, безуспешно пытаясь подобрать нужное слово.

— Знаю, — улыбнулся Рэй, — он похож на пылающий запал, способный подорвать что угодно. Но нет друга надёжнее. Если не считать тебя, конечно.

— Если Лора действительно хочет, чтобы он присоединился к окружающей её пёстрой компании, то она сама найдёт способ его уговорить. Уж если ей удалось вывести на сцену кифов и морских дев…

— Наверное, ты прав. Просто мне не хотелось перекладывать это на неё.

— Похвально, конечно, однако Гэри и без того не сомневается в твоём, так сказать, расположении. Дело только за Лорой.

— Ей действительно нравится этот парень. — Рэй прищурился и задрал голову, провожая взглядом высоко поднявшийся флаер.

Его волнистые тёмные волосы были ещё влажны, лицо гладко выбрито, в больших карих глазах, всегда казавшихся немного печальными, в твёрдых линиях губ и подбородка сейчас, впервые за всё время знакомства, Михалу виделась какая-то радостная лёгкость, надежда на то, что счастье возможно не только сегодня, но и завтра, что его можно удержать и оно будет — всегда.

Жизненный опыт, конечно, тут как тут: заявляет, что так не бывает, волнуется, приводит примеры и аргументы.

А что, собственно, он так беспокоится? Пусть будущее само расскажет, что их ждёт; незачем отравлять сегодняшнюю радость ожиданием возможных неприятностей и бед. А уж он, Михал, сделает всё от него зависящее, чтобы беды обошли их стороной, а неприятностей было как можно меньше.

Они должны быть счастливы — и за него, и за Марию. Просто обязаны.

========== Глава 3. “Перо” ==========

Обширная веранда на двадцатом этаже “Утра Феаты” с великолепным видом на цветущее побережье и ласковое море — прекрасное место для завтрака, как, впрочем, и для ужина.

Днём в это время года здесь становилось жарковато, а система климатического контроля отсутствовала — это было отличительной чертой “Пера”, где всё было максимально приближено к естественным условиям.

Ветер так ветер, жара так жара, заказы принимали настоящие живые официанты, а на галерею, лишённую даже потолка, нередко слетались птицы, уже привыкшие к тому, что здесь их кормят и любуются ими.

Птицы, случалось, роняли перья, хотя и не только их. Маленькие автоматические уборщики быстро и незаметно убирали всё остальное, а перья оставляли — чтобы оправдать название и для большего колорита.

У Лоры даже возникло подозрение, что перья подкладывают дополнительно — для случайно потерянных их было многовато. Галерея выглядела так, будто безжалостные туристы то и дело ощипывают зазевавшихся птичек.

Туристам, разумеется, подобное и в голову прийти не могло, так что обилие разноцветных пёрышек могло объясняться только невинной хитростью администрации, располагавшей, судя по всему, неограниченными запасами птичьего пера.