Цветы для Анюты

– Не переживайте, Сергей, - услышал я голос своего адвоката.
– Мы подадим на апелляцию. Еще не все потеряно. Будем бороться!

Я хотел ответить ему, чтобы шел куда подальше. Будем бороться! Понимает ли он, что я пережил? Что для меня означает эта борьба, и каких нервов она стоит?

Я покорно протянул руки, чтобы на них защелкнули наручники, и меня повели из зала суда.

С того дня я превратился в зомби, я словно умер. Я вроде был живой – я говорил (правда, редко, лишь тогда, когда приходилось отвечать на вопросы), ходил, справлял нужду, и так далее, но тело мое двигалось самостоятельно, без меня. В моей голове совершенно не было мыслей, и иногда мне казалось, что и меня самого во мне нет, нет души – она будто умерла тогда, при вынесении приговора, от пережитого стресса.

За время нахождения в тюрьме я узнал о рождении сына, а однажды ко мне пришел мой адвокат. Я очень обрадовался свиданию с ним. Во-первых, это всегда надежда на то, что дело откроют заново, и обнаружатся новые обстоятельства, которые помогут мне выйти на свободу. По крайней мере, так меня утешал мой адвокат. Но одного он все-таки добился – дело действительно открыли, и расследуется заново. У меня есть шанс. Только лишь надежда помогала мне держаться и не сойти с ума. Дело в том, что насмотревшись всяких фильмов о тюрьме, я опасался стать жертвой издевательств со стороны сокамерников. Правда, в каком-то смысле мне повезло, и отношение ко мне было вполне терпимым, несмотря на то, что осужден я был за убийство.

Я не стал оправдываться, говоря, что я не убивал, так как это все равно, бесполезно.

«Все тут ни за что, ни про что!» - таков ответ на подобное заявление.

Я сказал, что убил за сестру. Тогда выяснилось, что со мной в камере сидит парень, чья сестра стала жертвой Виталия – девушку похитили, и долго держали в неволе, насилуя и заставляя заниматься проституцией. Однажды бедняжку нашли повешенной.

Так что я добился что-то вроде уважения. Правда, это пока никто не знает, что я работал с Виталием. Надеюсь, что к тому времени, когда это станет известно, я уже буду далеко-далеко, на свободе.

А пока моя жизнь не кажется мне адовой пыткой, правда это, конечно же, относительно.

– Здравствуй, Сергей, - поприветствовал меня Виктор Андреевич.

– Здравствуйте! – счастливо ответил я.

– У меня для тебя две новости, и, конечно же, как всегда они делятся на хорошую и плохую. В нашем случае, это хорошая новость и…ужасная.

– Что случилось? – с тревогой спросил я, боясь услышать то, что скажет адвокат. Если новость не просто плохая, а ужасная, то, наверно, кто-то умер.

– Начнем со второй? – деловито поинтересовался Виктор.

– Да-да, - раздраженно ответил я, - говорите уже. Не томите!

– Ваша жена, Илона, покончила с собой. Мне очень жаль, Сергей.

– Как это случилось? – осипшим, севшим голосом спросил я.

– Вам ведь известно, что она страдала психическим расстройством?

– Конечно.

– Так вот, как говорят доктора, после тяжелых родов, Илона впала в тяжелейшую депрессию, и под действием наркотических веществ выбросилась из окна.

– Но Илона не принимала наркотиков! – возразил я.

– Ну, возможно, раньше и не принимала, - равнодушно ответил мужчина.

– Господи, что теперь будет с моим сыном, - спросил я даже не его, и не ожидал получить ответа, но Виктор, как мой адвокат, видимо, посчитал, что должен отвечать на все вопросы.

– Ваша сестра, Анна, она ведь уже совершеннолетняя? – поинтересовался он.

– Ей девятнадцать, - ответил я.

– Ну, вот, она могла бы взять опеку над вашим ребенком.

– Да... Уверен, что так она и сделает, хотя сам бы я не хотел, чтобы она тратила свою юность на…

– Но в ином случае ребенок отправится в детский дом.

– Да, и этого я хочу еще меньше. А что за вторая новость? – перевел я тему разговора, а то уйдет, и забудет. – Вы говорили, что есть и хорошая новость.

– Ах, да-да, конечно, – вспомнил Виктор. Ну, вот, точно забыл. – В твоем деле открылись кое-какие обстоятельства. Я бы хотел, Сергей, чтобы ты еще раз, но только уже подробнее вспомнил и рассказал мне события той злополучной ночи. Это очень и очень важно.

– Хорошо, - заволновался я. – Я постараюсь.

– Скажи, Сергей, как тебе удалось покинуть дом Виталия? Он сам отпустил тебя, или же ты сбежал?

– Э-м-м, - задумался я.

– Между вами не было потасовки?

– Что вы имеете ввиду? – растерялся я.

– Ну, может быть, ты ударил его, и тем самым…

– Нет! – горячо возразил я. Что он пытает меня? Будто не адвокат, а следователь какой.

– Хорошо. А как его пистолет оказался у тебя в руках?

– Он сам дал его мне. Я сказал, что ненавижу его, и жалею, что не убил. Тогда он достал из кармана пистолет, и, кинув его мне, посоветовал наверстать упущенное. А для того, чтобы совсем уж вывести меня из себя, он позвонил своим людям, этим тупоголовым амбалам, и сказал им, что могут делать с Аней все, что захотят, если через пятнадцать минут не услышат выстрел.

– Вот как? Почему же ты не рассказал этого раньше?

– Я не знаю.

Потому что надеялся на дядю Сашу, дурак. Думал, что он выручит меня, раз уж и я, и Нютка помогали вывести Виталия на чистую воду. В итоге я в тюрьме, а Нютка едва осталась жива.

– Ладно, - по-отцовски мягко сказал Виктор. – Что было дальше?

– Дальше я подобрал пистолет, и даже прицелился, но…но не смог выстрелить.

– Почему не смог? Произошла осечка или что?

– Нет, я просто не смог, не смог сделать это.

– Ага, понятно.

– Я бросил пистолет на пол, и Виталий стал смеяться, поддевать меня, называя тряпкой, а после чего неожиданно принялся изливать мне душу. Тогда он и рассказал, что смертельно болен и жить ему осталось недолго. Я ответил, что меня не интересуют его проблемы.

– Скажи, Сергей, а ты знал до этого, что Виталий болен?

– До той ночи нет. Последнее время замечал, что ему нездоровиться, но о болезни мне было неизвестно.

– Хорошо. Что было после? Он отпустил тебя?

– Вроде того. Он сказал, чтобы я катился к черту.

– И?

– Ну, я и пошел, - тихо засмеялся я. – А уже когда вышел за ворота, услышал выстрел – глухой такой, но я не стал возвращаться, чтобы выяснить, что, да как.

– Это понятно, - согласился со мной адвокат, - ведь он мог стрелять тебе вслед.

– Да, могло быть и так.

– Дело вот в чем – распечатка последних звонков Виталия показала, что он, действительно звонил своим людям, и давал им указания. Но самое важное то, что они признались, что видели, как ты выходил из дома, после чего Виталий позвонил, и велел не препятствовать вашему с Аней уходу. Это говорит о том, что если доказать, что Виталий был еще жив, когда ты вышел на улицу, то…