Да, были люди в то время!

Король утвердил акт капитуляции без каких-либо оговорок. Предложенную Сенатом Конституцию страны, переработанный наполеоновский вариант, ЛюдовикXVIIIотклонил, а ввёл в действие дореволюционную Конституцию. Можно сказать во Франции началась полная реставрация старой власти.

Мирный договор был подписан в Лувре. Россия была на первых ролях. Король ЛюдовикXVIII, долго беседовал с Александром І наедине. Предмет беседы, так и остался тайной для всех, вызвав немалый ажиотаж среди монархов Европы.

Согласно мирному договору, Франция возвращается в границы, по состоянию на 1792 год. Все захваченные, в ходе агрессии, земли и государства приобретают независимость и возвращаются прежним владельцам. Союзным государствам выплачивается достойная репарация. Все участники переговоров, решили провести совместную Европейскую конференцию в столице Австрии, чтобы до конца урегулировать территориальные вопросы всех стран, участниц антинаполеоновской коалиции.

Пока монархи занимались государственными вопросами, я, так сказать решал коммерческие дела.

В пригороде Парижа я обнаружил, хорошо оснащённый оружейный заводик, с приличным, абсолютно новым станочным парком. Путём переговоров, и несильного морального давления, мне удалось убедить месье Дюбуа, демонтировать завод, и переехать вместе с ним и семьёй в Россию. Моё предложение Дюбуа, основывалось на решении союзников, о закрытии оружейного производства. Было такое решение или не было, промышленник выяснять не стал, он просто согласился, и все. А место для этого заводика имеется в землях моей жены. Вот сейчас француз начал погрузку станков на баржи. Доставят груз к морю, а там морскими судами в Санкт-Петербург. Денежку на переезд и на провоз груза я выделил.

Также я совершил настоящий набег на библиотеки Парижа. Интересовало меня все современное, от медицины до металловедения, как вы понимаете военные науки тоже входили в круг моих интересов. Книги мне доставались по-разному, где сладкими речами, где угрозами, а где и подкупом. Как бы там ни было, в десяток армейских возов книгами нагрузил.

Затем занялся поиском толковых инженеров, сведущих в металлургии, металлообработке, станкостроении и машиностроении. С такой категорией лиц, заключал контракты на пять лет. Французы брались за это время научить всем премудростям, представленных мной специалистов. Будущие переселенцы, готовили свои семьи и экипажи для длительного путешествия. И на них пришлось тратиться, не без этого.

С химиками чуть осечка не вышла. Видите ли, у них тут некое химическое общество образовалось. Покидать Францию можно только с разрешение собрания всех членов общества химиков. Я посчитал это тормозом прогресса, и уговорил двух молодых, подающих надежды парней, не отягощённых семьями, отправиться на просторы далёкой России, где им будут созданы все условия для плодотворной работы и исследований. В тайне я надеялся, что всех холостяков-французов покорят наши девушки и женщины, и они не захотят возвращаться во Францию.

Но больше всего от моих набегов «пострадала» Парижская академия наук. Дорвался до её необъятных архивов. Выгребал все, что касалось развития техники, военных наук, промышленного производства, сельского хозяйства и других сфер деятельности человека. Все прожекты, представленные на рассмотрение в академию за последние двадцать лет, мною были изъяты, систематизированы и разложены по темам. Вернусь в Россию, более внимательно просмотрю, уверен, найду много полезного. Даже беглый просмотр меня порадовал, имелись предложения от некоего Фултона, прародителя пароходов. А это значит, сможем изготовить и собрать русскую паровую машину. Помню, на Урале были какие-то умельцы, тоже паровоз ладили, но как там на самом деле обстояли дела, я не знаю. Помотавшись по окраинам Парижа, нашёл английскую паровую машину в сборе, она использовалась для подачи воды на сельхозугодия. Недолго думая нанял инженеров, и паровик в разобранном виде, в ящиках с подробнейшим описанием процесса сборки, хранился в расположении нашей армии.

Но самым значительным я считал случайное знакомство с Андре-Мари Ампером. В электричестве я не очень разбираюсь, но когда услышал фамилию Ампер, сразу вспомнил название прибора — амперметр. Применив все своё красноречие, смог убедить француза покинуть Парижскую академию наук и сам Париж, и отправиться на просторы неизведанной России, нести просвещение «тёмным и убогим». Думаю, знакомство со знаменитым человеком, принесёт мне и России пользу. Ничего, освоится в России, и начнёт творить. Может, я подкину какую-либо идею, память человеческая вещь своеобразная. Может я и заблуждался, но мне очень хотелось положить начало электрификации России. Вот так я замахнулся.

Моими коммерческими делами заинтересовался Петр Иванович.

— Не пойму я тебя Степан Иванович, офицеры армий выискивают, где бы прихватить что-то серьёзное, драгоценное, а ты книжки собираешь, да французов в Россию отправляешь, — недоуменно высказался Багратион. — Личные трофеи надо пополнять, чтобы с похода вернуться с прибытком.

— Смею вас заверить, ваше высокопревосходительство, что все нормально. Трофеи накоплены в нужном объёме, за этим мой Силантий присматривает строго. Любимой жене Софии, в местных ювелирных лавках прикупил три драгоценных гарнитура: колье, кольца, серьги и браслеты. Небольшую диадему с бриллиантами сторговал у одного неуступчивого еврея. Не хотел он мне уступать нисколечко. Постепенно, пришли к согласию, так как у него обнаружились родственники в Минске, ну, почти земляки мне. Что касается книг, и французских граждан-инженеров, вы не правы, деньги я трачу не на ветер, создаю задел на будущее.

Вернёмся мы домой, порадуем своих близких родственников подарками. Возьмём небольшой отпуск, чтобы с семьёй побыть. Пройдёт месяц, от силы два, загрустим мы без дела, сражаться пока не с кем. А я уже планирую, битву. Это будет битва, за создание оружейной монополии.

Если так посудить, то я не удивлюсь, если через положенные сроки у многих француженок появятся детки со славянскими чертами лица. В станицах и деревнях нашей Отчизны будут тикать французские часики. А деревенские и городские красавицы будут щеголять в драгоценностях с монограммами, ранее принадлежавших, известным французским аристократам.

Но это сегодня, а я думаю о дне завтрашнем, и даже послезавтрашнем. То, что мы достигли, придётся оборонять и не раз, а я хочу, чтобы у нас была самая лучшая в мире артиллерия, да и вооружение в целом. Вот потому, я тащу из Парижа книги и французских инженеров. Будут они трудиться, создавая мою промышленную монополию.

— Ну, если начнёшь выделывать пушки, навроди С1, тогда твои дела пойдут в гору! Во многом ты прав, поживились наши солдатики на французской земле не слабо.

— Есть у меня задумки сделать пушки мощнее и точнее для пехоты, и не менее мощные для флота. Хочу построить на землях жены завод, чтобы он мог производить пушки, начиная с завоза руды, и заканчивать, вывозом готовых орудий. Снаряды и мины, тоже выпускать в одном месте, а не гонять по всей России, собирать по крупице.

— А кто моим штабом руководить будет?

— В словах нашего императора я уловил некоторые, не совсем понятные мне нотки. Кажется мне, ваши, Петр Иванович, ратные походы окончены, готовьтесь управлять какими-нибудь землями.

— Неужели Александр І хочет запереть меня в каком-нибудь кабинете?

— Скорей всего во дворце.

— Ты давай не подшучивай над командиром, если что-то знаешь, говори прямо.

— Ничего я не знаю, просто предчувствие имеется. Мир заключили, в Вене будут земли делить. Александр І, как победитель французов, сейчас вес в Европе имеет большой, к его мнению прислушаются. Вот я и думаю, что оттяпает он землицу, граничащую с нашими рубежами. А чьи земли у нас под боком?