Да, были люди в то время!

— Насмотрелся, но не узнал.

— А так? — человек сорвал с головы левой рукой шапку.

Жидкие красные волосы. Ну, конечно же, это бывший мой друг Калач, а по голосу его не узнал из-за ранения в лицо.

— Когда я учился в кадетском корпусе у однокашника Остапа Калача была такая шикарная красная шевелюра.

— Я и есть Остап. Теперь признал?

— Нет. Если вы Остап, то очень сильно изменились.

— Да, я изменился, благодаря тебе Степан. Это ты меня таким сделал.

— Если мне не изменяет память, то я с Остапом расстался перед Смоленским сражением, он к тому времени успел излечиться после ранения, был в добром здравии.

— Не изменяет тебе память. Только мы не расстались, а ты меня выкинул из своей армии, как нашкодившего кота. Солдат ты пожалел. А обо мне подумал?

— Остап подал рапорт о переводе, я его подписал.

— Ты не крути хвостом. Что страшно?

— Приятного мало.

— Правильно, бойся. Поговорю с тобой, а потом отдам Филе, он тебя по кускам рвать будет, а я смотреть стану. Хочу видеть, как ты будешь мучиться и страдать.

— А что с вами случилось?

— Беда случилась. Я у генерала Раевского батальоном командовал, и повёл гренадеров в штыковую атаку. С фланга по нам французы картечью врезали. Не знал я, что у них там пушки стоят, разведку не произвела Очнулся я через две седмицы в таком виде, в котором ты меня видишь. А останься я у тебя, может и не пострадал бы.

— От французов, может быть.

— А ты бы старинного друга пристрелил бы?

— Так мне кто-то сказал, что я не учился с Остапом Калачом, никогда с ним не встречался и не дружил.

— Я эти слова помню, говорил. Помню еще одну сволочь, подобную тебе, Владимиром Костецким, его зовут. Высоко взлетел, генерал, на высокой должности в Генеральном штабе. А где Остап Калач, я у тебя спрашиваю?

— Вот-вот. А где Остап Калач?

— Издеваешься! Да перед тобой, гад стоит то, что от Остапа осталось! Калека перед тобой! Калека, которого бросила жена. От которого, отказались дети, и которого в свет, уже никогда, не пустят. А ты с Владимиром, такие чистенькие, богатые и обласканы даже самим императором.

–  Если вы действительно Остап, то вам никто не мешал продвигаться по службе, разве только не совсем умная голова.

— Ладно, я тогда на поле битвы почти сдох, а ты сейчас подыхать будешь. И заметь, когда я преставлюсь, у меня хоть плохонькая, но будет могилка, а тебя по кускам в Неву брошу, рыбам на корм.

— Это вряд ли, — произнёс я, пробивая с левой руки Остапу в голову.

Сразу же сорвался с места, прижал пылающий факел к лицу Фили. Он, не издавая ни звука, только невнятно мычал, так огорчился, закрывая лицо руками, пытался погасить, горящую бороду. С пояса Фили я сорвал приличного размера нож, и избавил его хозяина от мучений, перерезав горло. Также поступил с тем человеком, который называл себя Остапом.

Вытерев нож, об одежду покойника, начал тихо выбираться из подвала. Кто его знает, может в доме еще есть подручные Остапа. Их оказалось двое. Одному с ноги пробил в промежность, а второму воткнул нож в грудь по самую рукоятку. Скулящего на все лады мужичка поднял, и поинтересовался своим личным имуществом, плащом и шпагой. Нашёл все, в указанном бандитом месте, в целости и сохранности. Правда, бандит этого не узнал, живых я здесь никого не оставил. Постоял немного, постарался успокоиться. Только что, я собственной рукой отправил на тот свет, своего друга, пусть и бывшего. Потряхивало меня немного, неприятно стало. Мне даже показалось, что этим убийством я избавился от какого-то давящего чувства. Пусть Остап был не подарок, у которого голова работала не совсем правильно, но он был моим и Владимира другом. А я, спасая свою жизнь, забрал жизнь Остапа. Да, Степан Иванович, несмотря на то, что за много лет ты неоднократно вступал в смертельные схватки с врагом, тебе не приходилось убивать друзей. А этим вечером, такое несчастье случилось. Удивительное дело, совесть совсем не верещала. Где-то там, глубоко, что-то шевельнулось, и умолкло, наверное, это была жалость. Верх взял рационализм и чувство самосохранения.

Приведя себя в приличный вид, вышел из дома, сориентировался. Окраина Санкт-Петербурга, исключительно бандитский район. Хорошо, что возле дома стояла телега, запряжённая парой лошадей, на ней меня, по всей видимости, сюда доставили. Ничего мы не гордые, сами править лошадьми умеем.

Глава 30

За прошедшие годы, с момента окончания войны с Наполеоном, мне, ценой неимоверных усилий удалось построить и создать мощное орудийное производство. Не стал я распылять усилия, хотя можно было попробовать себя в производстве стрелкового оружия. Оружейный заводик месье Дюбуа я переправил в Тулу, и за хорошие деньги продал казне.

Я пообещал АлександруIпредъявить новые орудия через два года. И это обязательство выполнил в 1821 году. Из ворот моих цехов, вышли 120 миллиметровый миномет — «Кувалда» и 122 миллиметровая гаубица — С 5. Я, конечно, же занимался плагиатом. Миномет срисовал с советского полкового миномета образца 1938 года, а гаубица, не что иное, как знаменитая дивизионная гаубица М-30, того же года.

Основываясь на опыте создания первых образцов орудий, я собрал на своём заводе проверенных специалистов. Им не надо было объяснять все с самого начала. Я дал основные направления, предоставил эскизы со всеми размерами, и работа закипела. Где-то, через полгода, миномет и гаубица в чертежах были готовы. Я предложил новую конструкцию дульного тормоза для гаубицы, в моем времени такая конструкция получила название «солонка». Новой она была в этом времени, а в моем времени она успешно использовалась на противотанковом орудии МТ-12 «Рапира». На утолщённом конце ствола гаубицы, по всей окружности в шахматном порядке, под углом в сорок пять градусов просверливали сто двадцать отверстий. Таким образом, при выстреле, часть энергии выстрела гасилась, а значит элементы конструкции гаубицы испытывали значительно меньшие нагрузки.

Не получилась бы нормальной гаубица, если бы Фридрих Крупп не научился варить и лить качественную оружейную сталь. Этот дотошный немец, неделями не покидал литейный цех завода, пока не достиг успеха.

Была попытка оснастить орудие пневмогидравлическим накатником. Однако пришлось от этого отказаться. Накатник получился громоздким и очень ненадёжным После одного — двух холостых выстрелов, накатник выходил из строя. Пришлось вернуться к проверенному способу, использованию пружинных элементов. Благо у Круппа умельцы их делали отменно.

Капитан, а сейчас уже полковник Шаргородский Виктор Павлович, на пороховом заводе, стоящем на удалении пяти вёрст от основного производства, изобрёл пироксилин. Естественно я немного подсуетился, подтолкнул мысли химиков в нужном направлении. Помогали полковнику химики-французы, но всю технологическую цепочку, производства пироксилина, знал только Шаргородский. Пироксилин значительно мощнее чёрного дымного пороха. Его использование позволяло увеличить дальность стрельбы, и снизить демаскирующие признаки орудия, дыма после выстрела, почти не наблюдалось. В качестве сырья для производства пироксилина использовали хлопок, а это очень дорого, закупать его приходилось у персов. Пытались найти аналоги в наших землях. Перепробовали многое, намаялись. А нашли отличное сырье, практически у себя под ногами. Обыкновенный речной камыш, стал отличной заменой хлопку. Хорошо, что изобретение пироксилина пришлось на период проектирования гаубицы и миномета, а то бы довелось все переделывать вновь. С учётом особенностей нового взрывчатого вещества, можно было значительно повысить дальность орудия, заложенный в конструкцию запас прочности позволял. Но отсутствие средств связи тормозил это намерение. Вести огонь с закрытых огневых позиций по противнику было невозможно, корректирование огня было очень затруднено, а подчас невозможно. Новые мины и снаряды, тоже были точными копиями из моего времени, под их производство довелось возводить новый цех. Гильзы для С5 и С1 изготавливали в новом кузнечно-штамповочном цехе, где были установлены три новых пресса, купленные в Великобритании.

Михаэль Ротенберг варил очень неплохое оптическое стекло. Делал отличные подзорные трубы. Сейчас он занимался изготовлением первых образцов бинокля. Производство подзорных труб и бинокля, это так сказать, хобби Ротенберга, в основном он был занят созданием полноценных прицелом для всех видов орудий, создаваемых и произведённых ранее. Скажу откровенно, гонял я этого молодого человека, не мог он полностью сконцентрироваться на основной цели. Все его тянуло «пошабашить» на стороне. Кому-нибудь камешек огранить, или ювелирное изделие отремонтировать. Собственно поэтому, я закрепил за ним ученика — Мирона Сытина, выпускника Санкт-Петербургского университета. Этого голодного, с одной копейкой в кармане, замерзшего выпускника, я подобрал на улице Москвы. Он безуспешно пытался найти работу гувернёра Привёз его в Хомутовку и приставил к Михаэлю. Тандем получился неплохой, один пытается увиливать, а другой просто фонтанирует идеями и энергией. Кстати, именно Мирону, я намерен поручить разработку дальномера. Встретил, понимаешь ли, во французских бумагах, что-то отдалённо его напоминающее. Самому разобраться не хватает знаний, да и других дел по маковку и сверх того. А молодой ум пусть ищет, пока не горит, но если получится, то будет просто замечательно.

Демонстрация нового вооружения императору прошла отлично. Шесть минометов закидывали тяжёлые мины на четыре версты, превращая в щепки установленные мишени, разнося временные полевые укрепления, блиндажи, землянки, а потом поджигая их зажигательными боеприпасами. Красиво смотрелось. Но батарея гаубиц АлександруIпонравилась больше. Мощность взрывов, куча земли летит высоко в небо, грохот стоит такой, что уши закладывает. В воронки от разрыва снаряда, свободно помещалась пятёрка солдат с полным снаряжением. Император выразил мне благодарность, которая сопровождалась обещанием по выплате солидной денежной премии. Багратиона император отметил орденом, но ему денег не дал.