Да не судимы будете

Вопросы, затрагивающие нашу самостоятельность, нами воспринимаются чрезвычайно болезненно. Письмо пяти брат­ских партий отняло у нас много времени, сил, оторвало нас от плодотторной подготовки к XIV съезду КПЧ. Я искренне гово­рю, что мы могли бы разработать мероприятия, издать законы, запрещающие действие клубов, высказьшание других суждений, но разве это совместимо и направлено на развити)е демократии в социалистическом обществе?

Мы историю КПЧ будем писать с января 1968 года, а после XIV съезда КПЧ мы наметим главные мероприятия, чтобы окончательно восстановить авторитет партии. № съезде будет 934 делегата, в состав нового ЦК КПЧ войдет много новых людей, в том числе и молодежи. Мы и сейчас считаем, что в партии происходит нормальный процесс, а новый устав защи­щает в КПЧ демократию. Мы принимаем меры, чтобы не было предъявлено необоснованных обвинений партийным функцио­нерам. КПЧ пользуется большим авторитетом среди молодежи, в подтверждение этого можно привести пример: когда студенты затеяли вольгаку, я пошел к ним, и мы решили все вопросы. Они меня слуЩаются — признают за вождя.

Наш Национальный фронт является политической гаранти­ей социалистического строя в нашей стране. Нелегальный ко­митет по организации социал-демократической партии суще­ствует, но он не может нарушить единство рабочего движения, да мы этого и не допустим. Если же этот комитет выступит открыто, то мы примем соответствующие меры. Что касается студенческой газеты, то она будет закрыта».

Продолжая свое выступление, Дубчек г оворит: «После съез­да нами будет проводиться экономическая политика по образцу других социалистических стран, при этом мы не исключаем того, что будет допущена практика частного предприниматель­ства. А восстановление самоуправления повысит социалистиче­ские тенденции, и это соответствует марксизму-ленинизму. Мы понимаем, что нам надо принять меры по укреплению средств массовой информации. Мы поручили правительству Черника навести в этом вопросе порядок». Тут Брежнев перебил Дубче- ка: «А что может сделать правительство в отношении партийно­го органа «Руде право», в котором публикуются антипартийные материалы?»^^'^ Дубчек пристально посмотрел на Брежнева, ни­чего не сказал и продолжил свою речь: «Вы односторонне оцениваете наше положение, не считаетесь с мнением народа, масс. Партия не может пойти по своему пути, не преодолевая вместе с народом возникших трудностей. Решение проблем требует времени — мы пробуем идти несколько другим путем, а вы идете другим, своим путем. Что же у вас нет трудностей и ошибок? Но вы о них умалчиваете, не обнажаете, а мы не боимся сказать правду своему народу.

Мы считаем, что КПЧ владеет положением дел в стране. Мы хотим принять решение, в котором призвать в ряды партии лучшую молодежь. Вы посмотрите, что делается в Венгрии. Там огромное влияние Запада во всех областях жизни страны, а западные границы, по существу, открыты, и вы об этом молчите, или, может быть, вам это неизвестно? Наши же западные границы находятся в полном порядке. Наша полити­ка — создать универсальную модель социализма, у нас своя специфика — следовательно, есть отличительные черты рабо­ты нашей партии. Мы нашими действиями внесем большой вклад в международное рабочее движение и дружбу с Советским Союзом. Наши отношения должны укрепляться — и это не декларация, а глубокие, искренние чувства. Варшавская встре­ча — сепаратная встреча. Она даже нанесла вред нашей дружбе.' Я призываю отойти от варшавского письма. Оно, безусловно, было направлено на подрыв и развал единства социалистиче­ских стран. Наше историческое прошлое и настоящее, наше положение требуют уважения к нам в ваших действиях. Мы ведь тоже не только причастны к социалистическому лагерю, а так же, как и вы, являемся его членом. Так, спрашивается, почему к нам допускается такая политическая бестактность? Пленумы ЦК наших партий стоят на разных позициях».

Выступление Дубчека было очень острым, носило наступа­тельный характер и произвело на всех нас, членов советской делегации, удручающее впечатление, вызвав особую тревогу. Он почти все отрицает, обвиняет пять социалистических стран и их партии и руководителей, подписавших варшавское письмо. Он явно апеллирует к другим партиям, и прежде всего — к Югославии и Румынии. Все дело ведет к разрыву Чехослова­кии с соцстранами. Задуматься было над чем, и все это вызыва­ло тревогу. Брежнев после выступления Дубчека буквально изменился в лице — растерялся, посинел, а на следующий день заболел и слег.

Объявлен перерыв на два с половиной часа, мы не цоехали обедать к себе, а нас чехи угостили кое-чем, в том числе традиционным пивом. Мы, все члены делегации, проводили больпхую работу с чехословацкой делегацией. Толкования и ре­акция на выступления Дубчека среди чехословаков были раз­ные, но оставалось одно ясным, что напряжение нарастало и предстояли большие трудности на этих переговорах. Предсто­ял настояпщй политический бой, а к чему все это приведет, трудно даже предположить — время покажет.

После перерыва, довольно длительного, в 19.30 в1>1ступил Й. Черник: «Я считаю, что переговоры идут между друзьями, и мы понимаем, что наша общая озабоченность у вас вызьшает большую тревогу, чем у нас. И я разделяю точку зрения, высказанную на этом совещании тов. Дубчеком. Речь идет о том, кто и как понимает контрреволюцию. У нас сейчас происходит процесс просоциалистический. В зависимости от характера процесса, его оценки надо принимать и меры. Мы заверяем вас, что КПЧ — ваш верный друг и товарищ. Мы просим понять нашу озабоченность, так как после опубликова­ния на весь мир письма пяти стран Варшавского совещания нам трудно стало работать, тем более согласиться с его содержани­ем и тоном. Каждому ясно, что КПЧ формировалась под воздействием КПСС и лично тов. Сталина. Тогда, еще в 1946 году, КПЧ добилась больших успехов в нашем рабочем классе, что в значительной мере способствовало подготовке революции 1948 года, провозглашению страны народно-демо- кратической республикой.

Мы не выступаем против заслуг или охаивания прошлого КПЧ, но вместе с тем мы говорим, что КПЧ никогда не пользовалась таким авторитетом, как после января 1968 года. Не может быть, чтобы социализм в Чехословакии шел по другому пути, чем марксистско-ленинский путь. Но мы хотим, чтобы критика наших недостатков была бы более лояльной, мы хотим сами решать свои внутренние партийные и государствен­ные дела. Варшавское письмо так написано, что оно взбудора­жило народ и партию: ведь у нас каждый пятый взрослый человек является членом КПЧ. То, что вам кажется антисоциа­листическим, в определенной ситуации может быть политиче­ски выгодно. Мы не понимаем, не знаем, в чем вы нас обвиняе­те. Мы ведем курс правильно. Майский Пленум ЦК КПЧ

определил главное направление в деятельн6(УЙ1 и усилейии ру­ководящей роли КПЧ. Мы все делаем, ,чтобы уДерйсивать все политические средства нашего воздействия и завоевания истин­ного доверия к КПЧ среди народа, чтобы в стране была свобода слова, печати. И если вы все это критикуете и отвергаете, то это идет не на пользу нам, КПЧ, и вам, КПСС. Органы власти, все административные средства-воздействия^ органы безопасно­сти находятся в наших руках. Правда, имеется некоторая непос­ледовательность у отдельных руководителей» но МЬ1 это испра­вим. Нам надо все строить заново. ;Мб1 сейчас не; имеем ни права, ни возможности принять решительны^ *«ерйг тем более незаконные меры против людей, по-ино\1у ййсйяв^их.

Что касается роста социал-демокрз'йгаескбй и нб^дной пар­тий, то мы отрицаем их как политическую силу^ и вам йб стоит этого преувеличивать. Социал-демократическая ЬартйА в Че^сос- ловакии существует с 1951 года, в Остраве даясеЪрйвые (Социал- демократы хотят «ступать в ряды КПЧ. Череа т^и дня будет принят закон, и социал-демократическая партия прекратит свое . существование. Видим ли мы контрреволкэфгонйук» ситуацию у нас, как кое-кому это кажется? Мы такой обст&йовки у, себя не видим. Может быть, это плохо? Но ведь об(?гйиовку в стране мы знаем лучше, чем, может быть, она казкется со стороны,' тем более если к оценке состояния дел подходить предвзято, необъективно. Сегодняшнее руководство полйуется в КПЧ и народе авторитетом как никогда и как никакое руководство. Нашей партии не угрожает никакая опасность, пока она с наро­дом. .

С военным учением получилось недоразумение. Вы объяви­ли одаю, а делаете другое. Без всяких на то оснований ваши йОейные, их подразделения задерживаются йа нашей террито­рии. Как я, как глава правительства, могу объя[с^ить это народу и 65 тысячам коммунистов, которые находятся в нфыей армии? А к нам по этому вопросу идут запросы; кто же Мы в нашей собственной стране — правительство или кто? · ;

Наши западные границы в иадлежйи^е!м порйдке; ограничено передвижение в пограничных района, 'введен сТроГйй визовый режим, Правда, за последнее время было 420 случаев наруше­ния границы. Так в других социалистических странах их не меньше! Возрос туризм на 20%, а всего за последние годы в нашей стране побьюало 406 тысяч человек, и мь1 считаем это явление нормальным, тем более если сравнивать с другими странами социалистического блока. Что же касается приезда в нашу, страну по частным визам, то у нас за год было 88 тысяч Человек, а по обменным визам между ГДР и ФРГ прошло за год около Двух миллионов человек.

Вся наша внешняя политика и укрепление друя!:бы с Совет­ским Союзом направлены на то, чтобы еще больше укреплялся Варшавский Договор. Мы понимаем и знаем, нам об этом говорит и история, что наша страна несколько раз была объек­том разбойничьих действий немецких империалистов ^ Наша политическая и экономическая деятельность ориентирована на Советский Союз и повышение деятельности СЭВ. Наша рефор­ма не имеет ничего общего с югославской экономикой, 70—72% нашей экономической деятельности связано с социалистически­ми странами. У йас сложная экономическая ситуация. Мы обратились к вам за помощью, чтобы вы дали нам кредиты, но в ответ мы слышим голос: «А не будет ли этот кредит подарком для контрреволюции? «Такая постановка вопроса нас оскорбля­ет. Поверьте нам, что для нас именно сейчас крайне необходи­мы кредиты и экономическая поддержка».