Да прибудет тьма

— А ты ему понравился, — в дверях стоял ярл Фолкор с ведром воды в руках. В дрожащем свете факела рисунки на его голове ожили, задвигались.

Пот пробил Матса. Рубаха прилипла к спине. Липкие струйки страха проникли под кожу. Сердце предательски сжалось, замедляя бег, а внутри расползался самый холодный ледник Скандинавии.

— Не бойся его. Это он только с виду такой грозный. Он людей без разрешения не трогает. Ты его чем угостил? Хлебом? Не ест он его, но может так крысу приманить. Ты поделился ужином с ним, а он с тобой, — ярл спокойно прошёл к жеребцу, поставил ведро у его ног, забрал пустое. — Доверился он тебе. Не всем свой облик показывает.

Конь косил красным глазом и довольно бил копытом. Из его ноздрей валил дым.

— Держи, — мозолистая рука протянула перепуганному мальчишке клок сена. — Утрись.

У ног мелькнула тень. Маленькая пасть разверзлась, ядовитые клыки впились в то, что когда-то было грызуном. Змея чулком натягивалась на крысу, превосходившую её в размерах.

Желудок Матса снова скрутило. Горечь пролилась на землю.

— Гадость какая, — выдохнул сын Гуди, вытирая рот сеном.

— Кому гадость, а кому еда, — Фолкор направился к выходу. — Выезжаем на рассвете. И не забудь потушить факел.

— Знаю, не маленький! — в голосе скользнули злые нотки беспомощности.

— Я не сказал, что ты маленький. Я сказал: не забудь!

Матс согнулся от очередного спазма, наблюдая, как земля вбирает в себя желчь. Сарай пьяно кружился.

Животные поутихли, снова погружаясь в дрему. Змея у ног продолжала свою неторопливую трапезу. Из пасти ещё торчал голый хвост. Мальчишка рванул к выходу. Ему срочно нужен был свежий воздух.

Ночной ветер сразу забрался под мокрую рубаху. Захолодил, растормошил мурашки, продул голову. Земля перестала качаться.

В голове метались мысли. Своим глазам он верил с трудом. Принять увиденное он ещё не был готов. Обернулся и пожалел. Видения продолжались. От зрелища в глубине сарая снова замутило.

Покачиваясь, змея вытянулась вверх на половину своего тела. Жеребец же тянул свою огромную голову вниз, через перекладину стойла. Его и без того длинная шея вытянулась ещё сильнее, сквозь кожу просвечивала чешуя. Два чёрных ужаса встретились носами и закачали головами в такт друг другу.

Сознание покинуло Матса, спасительно погружая разум в темноту.

— Просыпайся, соня, — голос Йорана вернул мальчика из мира снов. — Петухи давно пропели. А ты всё бока мнёшь.

Матс подскочил как ужаленный, уставившись в угол сарая. Пустое стойло зевало открытой дверью.

— Ну и напился же ты вчера. Весь сарай заблевал. Да прямо на улице уснул. Пришлось тебя внутрь занести, чтоб ты зад себе не отморозил. Ночи сейчас холодные.

Мальчик потер заспанные глаза. Может, ему всё приснилось? Бывает же, что сон такой реальный, словно взаправду все происходило. Что, если и сейчас так?

Уже впряженная в телегу лошадка дремала, опустив голову. Расчёсанная грива переливалась в сером свете утра.

— Тут тебе сверток передали. Малец принес. Сказал, что от Хейды, — воин показал на телегу.

Спустя несколько минут отряд Фолкоро распрощавшись с жителями Ньярдарене и выдвинулся в путь. От шага Бруни Матса мутило. Перед глазами всё ещё маячила поедаемая жеребцом крыса. Поэтому и завтрак не полез. Выпил отвара, и тот не удержался. Мальчишка чувствовал себя больным и разбитым.

Фолкор ехал впереди отряда. Конь под ним казался смирненьким. С виду конь как конь. Да, окраса непривычного для здешних мест. Да, крупнее всех лошадей. Но в остальном-то — такой же.

Матсу хотелось всё забыть и вернуться на три дня назад. К тому моменту, когда ещё и Веселину не встретили. Когда мама и папа были живы, и всё было хорошо. Взрослая жизнь мальчику не нравилась. Да и способность видеть свет тоже спокойствия не добавляла. Смотреть вокруг совершенно не хотелось, оставалось дремать. Но закрывая глаза, он снова видел окровавленные острые зубы и свисающий из пасти крысиный хвост.

— Ты в порядке, парень? — подъехав на пегом конике, спросил участливо Йоран.

— Всё хорошо, — выдавил из себя Матс.

— Не пей больше столько.

— Не буду, — рассказать воину о ночном ужасе не казалось хорошей идеей. — Йоран, расскажи, кто был тот сын собаки, которого ты убил на поляне?

Мрачные тени легли на загорелое лицо воина. Брови сошлись к переносице.

— Мы выслеживали их несколько дней. До ярла дошли слухи, что с островов прибыли чужаки. Сказывали, отряд из трех десятков воинов высадился на побережье. Они грабили и убивали всех, кого встречали. Много людей погубили, земледельцев, стариков, женщин. Даже детей и скот не щадили. Пленных не брали. Мерзость, творимая ими, не уступала злодеяниям Сумрачных.

Рассказ Йорану давался нелегко.

— Они оставляли за собой лишь трупы. Жуткая картина. Глумились над телами. Рубили на куски, зажаривали сердца и ели. Нам удалось их выследить. Побили мы почти всех. Только этот Громогласный и несколько его прихвостней трусливо сбежали. Тут вы, видимо, им и повстречались. Только Боги могли вас уберечь от мгновенной кончины. Видимо, у них на вас были какие-то планы.

— Вы видели, что было на поляне?

— Слышали. Шли в темноте на ржание коней. Сквозь деревья усмотрел я, как кобыла на одного налетела. Как топтала его. Пока добежали уже всё и закончилось.

— Одного из них ведь ты убил?

— Собачьему сыну дорога в Хельхейм*. Всем им мучиться от рук Хель за бесчестье творимое, — взгляд Йорана стал жестким.

— Вы спасли нас. Боги этого не забудут. И когда придет время, то доставят вас валькирии в Чертог павших* и сядете вы с одноглазым старцем* за одним столом, и пригубите мёда из одного кубка. Расскажите всем воинам, что будут за тем столом, о своих подвигах. И о том, как спасли мальчика и его сестру от жуткой смерти от рук варваров. И будут славить вас. И будете вы ждать Рагнарёк, поедая мясо Сехримнира*. Да будет так! — Матс был искренен в своих словах. По душе ему был седовласый воин.

За разговорами Матс отвлёкся. Желудок больше не завязывался узлом, не полнился рот горечью.

— Скажи, Йоран, а как называет ярл коня своего? Откуда они оба появились? Уж больно отличаются они от норманнов.

Воин задумался. Почесал затылок. Запустил пальцы в бороду.

— Легенды про него ходят. Не сын он этих земель. Здесь ты прав. Старики сказывали, пришел он с материка большого, вместе с братом своим. Рослые оба, на голову выше всех. От взгляда их даже повидавшие смерть робеют, словно несмышленыши. Показали они себя в боях. А когда Сумрачные появились, то защитниками стали. Фолкора ярлом выбрали. Только поговаривают, что не он главный, а брат его старший. Грег Льёт. Его все кличут Ужасающий. От одного вида бежать хочется. С отметиной на лице ходит. Шрам от подбородка идёт и в волосах прячется. Если у Фолкора нет волос на голове, то у Льёта на бороде. А на голове его волосы точно серебром светятся, да короткие. Только не трэллы они. Это точно. С такими и умереть во славу Одина не страшно. Они нам путь в Вальхаллу открыли. Боги на их стороне. Или же сами они боги. Ибо никто их молодыми не видел, но и стареть они не торопятся.