Да прибудет тьма

— Ярл Фолкор Грозный.

Услыхав знакомое имя, деревенские воины уважительно загудели, расслабились. Слава ярла была известна далеко, как и его честность, и справедливость. Облегчение проступило на бородатых лицах.

— Рад приветствовать у себя светлых гостей, что пришли с миром. Да пусть мечи ваши не тупятся. Прошу ко мне, в гард, — засуетился бонд.

По деревне коней вели под уздцы. Местные смешались с гостями в желании узнать нового. Гостеприимство здесь было не чуждым, хотя в последний год и жили под большим гнетом сначала Сумрачных, а затем и мародеров. Смутные настали времена. Каждый видел в другом врага.

— А есть ли у вас в Ньярдарене лекари? — шаг Фолкора был крупным, уверенным, коротышка за ним еле поспевал, подпрыгивая мячиком.

— Есть. На краю деревни, поодаль живет. Вас проводят. Свейн*, поди сюда, — запыхавшийся бонд махнул рукой мальчишке, крутящемуся рядом с воинами.

— Проводи гостей к Хейде. Да потом в дом ко мне приведи, — потребовал он.

— Видишь рыжего парня и телегу? — Фолкор указал в сторону Матса. — Помоги ему.

— Сделаю, — малец ящерицей юркнул меж людей. Общение со сверстником сулило много интересного. Можно даже поход к ворчливой страшной Хейде потерпеть. В древне почти не осталось детей. Кого Сумрачные увели, кого мор скосил.

Матс наблюдал, как светится блекло, но в то же время широко, мелкий пацан, объясняющий, зачем его прислали. За день сын Гуди рассмотрел каждого воина, разобрался, где были у них когда-то залеченные раны и переломы. Детский свет отличался от взрослого своей чистотой. Новое видение занимало, хотя от него болела голова и слезились глаза.

— Я пойду с вами, — сказал Йоран. Он всё время был вблизи от телеги. Мужчина принял на себя личную ответственность за странную парочку со змеей.

— Не надо, Йоран. Я уже взрослый и сам справлюсь. Но буду тебе благодарен, если ты присмотришь за Бруни и дашь ему воды, — Матс протянул воину повод.

Понимающе кивнул Йоран, добрая улыбка скрылась в усах. Парнишка ему нравился. Он напоминал младшего брата, которого забрали Сумрачные. Тот тоже был храбр сердцем и независим. Именно был. От воспоминаний все ещё щемило в груди.

— Показывай дорогу, — бросил Матс пареньку.

Он ухватил за гриву кобылку, что тянула телегу. Лошадка смирненько все это время шла себе за всеми без принуждения. Подгонять не приходилось. Вот и сейчас она послушно плюхала копыта на землю, в такт качая головой, но уже повинуясь руке. Не боевая лошадка, но рабочая. Матс похлопал по мускулистой шее. Погладил. Там, где пальцы прикасалась к телу животного, свет становился ярче и чище. Удовольствие подсвечивалось, распуская тонкие лучики как солнце в ясный день.

Свейн улыбался во весь рот, показывая миру отсутствие пары передних зубов. За свою короткую жизнь он уже успел хлебнуть горя. Отца убили клубящиеся демоны, и матери пришлось искать помощи у старшего брата. Сейчас они жили в Ньярдарене. Каждый лень приходилось много работать, доказать, что не зря он хлеб ест. Рука у дядьки была тяжелая, и упряжью отходить мог. Но Свейн не роптал и не жаловался. Кормили сыто, своя отдельная кровать и даже меч у него был. Дядька обещал и топор боевой сладить, с руническими ставами. Но его нужно было ещё заслужить.

— А вы откуда прибыли? Долгой была дорога? Видели Сумрачных? — Свейн шел спиной вперед, рассматривая рыжего мальчишку, покрытого веснушками. — Я просто таких как только раз за жизнь видел. Таких ярких, точно дневное светило по осени. А кто этот ярл? Почему он лысый? Лысые же только трэллы? А куда вы потом направитесь? А что у вас произошло, что вам лекарь нужен? На вас напали и вы сражались вместе с валькириями*?

Сыпал и сыпал парнишка вопросами. Споткнулся, шлепнулся задом на землю. Рассмеялся задорно. Смех разлетелся, ударяясь о бревенчатые стены домов, и взмыл вверх к наливающему чернотой небу. Подскочил малец как ни в чем не бывало поспешил вперёд, даже не отряхнувшись.

— Так откуда вы к нам заехали? — спросил он уже спокойней.

— С севера, — Матс отвечал нехотя. Подвижность Свейна утомляла. Матс казался себе взрослым и уже дряхлым.

— Сколько тебе зим? — не унимался сорванец.

— Больше тринадцати, — хотелось отмахнуться, как от назойливой мухи, что кружит над рыбой в жаркий день, и помолчать.

— А мне девять минуло. Свейном меня все кличут. Отца моего Сумрачные убили. Когтями разорвали грудь и вырвали сердце. Я видел, — малец рассказывал о смерти спокойно, точно о заурядном событии. Будто не отец погиб, а за водой с дырявым ведром сходил.

Матс пристыдился своих мыслей. Не ему одному на долю выпало видеть гибель близких.

— Моего отца тоже демоны убили и сердце вырвали. А мать унесли в гниль. Всего несколько дней минуло с того времени.

— Так значит мы с тобой похожи. В Ньярдарене каждая семья пострадала от клубящихся. У кого детей унесли, у кого мужей да жен убили. Я тут всё про всех знаю. Спрашивай коли интересно.

— Почему тогда люди не уходят с этих земель?

— А куда бежать? Гниль везде достанет. Лучше посмотреть врагу в глаза и гордо принять смерть в бою. Чем бежать и жить в страхе. Можно лишь отсрочить свою гибель, — гордо скала малец.

Он ткнул пальцем в сторону небольшого бревенчатого сруба.

— А вот и дом Хейды. Ух, и страшная же она. Один глаз у неё голубой, но блёклый, а второй — белый совсем, что у сваренной в крутом кипятке селёдки. Лицо её всё морщинами покрыто, точно земля в жару. Волосы торчат клочками в стороны. Весь дом её травами увешан. Боязно людям от неё. Но дюже её уважают. Любые хвори лечит, а мудрости её на несколько веков хватит, — выпалил на одном дыхании Свейн.

Малец постучал в перекошенную дверь. Дом ответил тишиной. Стук раздался с новой силой.

— Кто там на ночь глядя? Кх-кх. Совсем стыд потеряли. Ночами шляются, спать старухе не дают, — заскрежетал старческий голос.

Послышались шаркающие шаги. Дверь скрипнула, в темном проеме проступила сгорбленная тень. Хейда была именно такой, как описал Свейн, только волосы не клочками, а чесаные, длинные, почти землю метущие. Да и морщин не так много, как представлялось Матсу. Свет от нее исходил фиолетовый, с переливами.

— Нас бонд прислал. Сказал пришлых к тебе проводить. Им лекарь надобен.

— Бонд прислал, — старуха заворчала. — Ишь какой выискался, приказывает тут всем. Важный. Кто же в темень ходит? Али до утра терпежу нет?

— Нет у нас терпежу, бабушка, — Матс старался говорить уважительно. — Очень помощь ваша требуется. Сестра моя сильно ранена. Умереть может.

— Сестра, говоришь? — старуха сделал шаг назад, и дом поглотил ее. — Огонь принесу, да шаль накину. Студно на улице.

В доме загрохотало, зашуршало. В темноте родился свет. Снова загрохотало и старуха выругалась, вспомнив шкодного Локи*. Нервно хихикнув, Свейн сразу зажал рот ладошками. Сгорбленная Хейда вышла из дому, держа в одной костлявой руке факел, второй — опираясь на посох, что был выше её роста.