Да забыли про овраги #play_to_return

На минуту в кабинете воцарилось молчание. Потом Комаров как бы нехотя кивнул и медленно сказал:

– Да, это, пожалуй, всё объясняет. Кроме одного.

– Чего же?
– спросил Абармов.

– Откуда эти пациенты узнали фамилию нашего офицера? Она нигде ранее в новостях не мелькала. Или я что-то пропустил? Оксана?

– Я проверю, - озадаченно сказала девушка.
– Но насколько помню - нет, не мелькала.

– Как бы то ни было, - сказал Абрамов, - существует достаточно простое объяснение осведомлённости Бегемова, позволяющее обойтись без диких фантазий.

– Само по себе - да, - тихо сказал Оксана.

– А в совокупности со множеством других странностей…

– К сожалению, от дальнейших разговоров Бегемов категорически отказался, а на следующий день сбежал из клиники, - сказал Абрамов.
– А до этого говорил, что у него слишком мало времени и что ему скоро возвращаться обратно в игру. У человека настолько мощная фобия по отношению к компьютерам, что даже не знаю, стоит ли вообще всё это принимать во внимание.

– Нет-нет, - сказал Комаров, - мы ничего отбрасывать не будем. Не исключено, что самая экзотическая версия может в итоге и подтвердиться. Но поверить в то, что люди в "геймерской коме" обмениваются каким-то образом информацией… Телепатия, что ли? Как мне прикажете поверить в телепатию?

– А в цифровую копию личности вы верите?
– тихо спросила Оксана.

– Ты под нос себе всякую тарабарщину не бормочи, - сказал ей Комаров, - а доложи лучше, что успела накопать по своей части.

– Как я и предполагала, у информационной компании в социальных сетях по дискредитации нашего ведомства, обнаружился заказчик, который грамотно срежиссировал информационную атаку и оплатил публикации двух десятков популярных блогеров. Идентифицировать его мы, к сожалению, не смогли.

– Ну, кто бы сомневался, - буркнул Комаров.

– Ответили мне и на новый запрос из службы поддержки "Стального кулака". Они не контролируют аккаунты, переведённые в разряд "мобов", т.е. компьютерных персонажей, усложняющих геймплей. Этим занимается особый программный модуль, приобретённый компанией как дополнительная библиотека к платформе, на которой построена игра. Но обнаружили, что вплоть до перевода в мобы, аккаунт Ломушкина управлялся игроком. Если смотреть по времени, получается, что это продолжалось и после впадения Ломушкина в кому. Так что, возможно, вы были правы и Саурон действительно взламывает аккаунты игроков. Только вот зачем? Если бы он воровал ресурсы и каким-то образом монетизировал их, то однократного захода в любой аккаунт было бы достаточно. И при этом даже в разговоры с жертвами вступать не надо.

– Скажите, - вмешался вдруг в разговор, молчавший до этого Абрамов, - мне одному кажется, что если допустить, что в "геймерской коме" человек каким-то образом продолжает по-настоящему играть в игру, многие части нашей головоломки вдруг логично встают на место?

– Ты же сам нам всё время не давал двигаться в этом направлении, - возмутился Комаров.
– Всё рассказывал про научный подход и трезвость мышления. Давай теперь, обоснуй своё предположение.

– Не могу, - пожал плечами Абрамов.
– Просто не понимаю, как ещё собрать факты в стройную последовательность.

– Да нет у нас никаких фактов, - сказал Комаров.
– Мы обладаем не фактами, а какими-то огрызками фактов, и однобокое их освещение. Поэтому и не понимаем, как сложить эту мозаику. Больше нужно информации, намного больше! Что-то у тебя ещё есть, Оксана?

– Ещё один однобокий факт, - смущённо сказала девушка.

– Я говорила вам, что сняла данные с трёх камер наблюдения, установленных в кабинете с игровым компьютером и соседнем помещении, где сидел медик. Там действительно нет ничего нового, кроме, пожалуй, одного.

– Так-так-так, - заинтересованно сказал Комаров.
– Ну?

– Непосредственно перед потерей сознания, Ломушкин смотрел какое-то видео, - сказала Оксана.
– Просматривал он его, к сожалению, в шлеме, не выводя на экран, но увеличив картинку, я обнаружила, что пластик стола можно рассматривать, как своего рода зеркало. В его отражении видно светлое пятно под нижним краем шлема, которое меняется в зависимости от того, что показывают экраны внутри. Так вот, незадолго до того, как Ломушкин упал, это пятно мерцало с высокой частотой и явно меняло цвет.

– И что это по-твоему могло быть?
– с интересом спросил Комаров.

– Не знаю, - честно сказала Оксана.
– Похоже на музыкальный клип какой-то - слишком часто и разноцветно мерцала картинка. Но я подумала, что можно попробовать частично восстановить хотя бы основные характеристики этого мерцания и проанализировать, на что это могло быть похоже. Связалась с коллегами из управления, мне предоставили машинное время и хорошего кодера. Если получится, сможем хотя бы примерно понять, что смотрел Ломушкин перед впадением в кому. Ведь, наверняка, оно и будет причиной этой комы, верно, профессор?

– Не исключено, - задумчиво сказал Абрамов.
– Тем более, раз вы говорите, что было видно разноцветное мерцание. Возможно, какая-то трансовая техника или впадение в транс произошло случайно.

– Не верю я больше ни в какие случайности, - сказал Комаров.

Тонкий вибрирующий сигнал, идущий из-под стола, заставил всех вздрогнуть.

– Прошу меня простить, - сказал Комаров.
– Руководство желает срочно пообщаться. Ступайте вниз, к Ломушкину, а я к вам присоединюсь позже.

Понятливо кивнув, Абрамов поднялся и, пропустив девушку вперёд, вышел из кабинета и аккуратно закрыл за собой дверь. Только тогда Комаров нажатием кнопки заблокировал вход, убрал в сторону деревянную панель и снял трубку с телефонного аппарата. В тот же момент засветился небольшой экранчик и на нём появилось изображение человека в генеральской форме.

– Здравия желаю, товарищ…, - начал было Комаров, но человек махнул рукой и добродушно сказал:

– И тебе не хворать, полковник. Давай сразу к делу. Поднял я кое-какие связи, и действительно, совершенно внезапно, нашёл интересную информацию по твоему запросу.

Комаров молчал, но глаза его горели, словно у охотничьей собаки вставшей на след.

– Программа вроде бы у них такая действительно была, и она, вроде бы реально закрыта, - продолжал генерал, - но вот только одновременно с ней запускалась ещё одна военная программа на ту же самую примерно тему. И о судьбе той, второй программы моим контактам ничего толком не известно. Обещали поузнавать, насколько это возможно.

– И что же это за вторая программа?
– спросил Комаров.

– Первая, как ты сам знаешь, подразумевала копирование личности добровольца. А вторая подразумевала точно такое же копирование, но уже без малейших признаков доброй воли.