Далекие друзья
Шрифт:
Деревянный меч, от которого буквально шибало древностью и мощью, возник в руке русского архимагистра, чтобы заблокировать удар переливающегося всеми цветами радуги луча, хлестнувший из магической звезды на груди хана. Оружие словно живое существо вывернулось из руки владельца, будто бы отпрыгнуло от него подальше и исчезло туда, откуда пришло, но цена успеха была явно высока — грудь создателя дворца раскалилась изнутри и заметно дымилась, источая вонь горелого мяса, а расправленные остатки то ли татуировки то ли имплантата стекали вниз жидкими ручейками. Артефакты, которые древний волхв проявил из своего огненного тела на манер пирсинга, атаковались все и сразу. И ничего ниже четвертого ранга они в себе не содержали, видимо Савва считал бесполезным хламом те предметы, которые для других сошли бы за великое сокровище или прославленную фамильную реликвию. Молнии, тьма, лед, пар, свет, время, пространство и то, что Олег и идентифицировать-то не сумел в силу некоторого недостатка жизненного опыта…Пожалуй разве только огня не было в том шквале энергий, который древних волхв обрушил на своего противника, с ходу выложив на стол весьма весомую козырную карту, способную за счет одной лишь своей чистой мощи смести с лица земли не просто обычное здание размером с этот дворец, а пожалуй и всю столицу ханства. Магическое чутье чародея почти отказало из-за обилия впечатлений, словно зрение и слух неудачника, вокруг которого взорвался целый склад светошумовых гранат, но несколько особо ярких «сигналов» на фоне общей какофонии он все-таки
Многочисленны турели, по всей видимости, сделанные лично хозяином дворца и оттого слушавшиеся лишь его одного, синхронно окутались одинаковым пурпурным светом, развернулись к Савве и открыли ураганный огонь темно-фиолетовыми лучами. Внешне они напоминали скворечник на палке, в котором забыли прорезать дырку для птиц — тонкая ножка, квадратная коробка и небольшое выступающее дуло. Однако же огневая мощь этих устройств внушала почтение — каждое из них делало в среднем по два выстрела в секунду, и когда какое-то из них промахивалось мимо цели, то где-нибудь в стене, в полу или в невезучем солдате образовывалась ровненькая сквозная дырка, словно выжженная лазером. Только вот с огнем использованная магия явно ничего общего не имела — ведь подобный душ заметно пригасил интенсивность пламени, составляющего тело русского архимагистра, начав того уменьшать в объеме и росте медленно, но неуклонно. По одиночке эти выстрелы были бы древнему волхву не страшнее укола сосновой иголкой, но когда таких атак каждое мгновение насчитываются сотни…Плюс, сам владелец дворца конечно же тоже не бездействовал. Состоящий из металла и плоти гигант расставил руки в стороны, словно борец и бросился вперед, не особо разбирая, топчет он врагов или союзников. И живое пламя в форме исполина ринулось ему навстречу, стреляя на бегу из тех плавающих в пламени артефактов, которые не были одноразовыми и имели относительно короткое время перезарядки, а также относясь столь же наплевательски к побочному ущербу — впрочем, ученики древнего волхва и сами сейчас являлись огнем и от контакта с пылающей ножищей вряд ли бы пострадали, а богатыри по определению считались персонами весьма трудноубиваемыми. Особенно когда их не бьют целенаправленно. Доказательством стал один из языческих воителей, которого архимагистр случайно пнул…Но облаченный в закопченые латы бугай трехметрового роста сшиб собою парочку живых защитников дворца, отрикошетил от стены, плюхнулся на пол, немедленно поднялся обратно заодно мимоходом вывернув из гнезда оказавшуюся в зоне досягаемости турель, отряхнулся словно большая собака стряхивая с себя язычки огня, который наверняка водой или песком затушить было практически невозможно и снова ринулся в бой, круша безучастных ко всему големов.
Словно борцы сумо маги, в которых ныне людей опознать бы смог далеко не каждый, врезались друг в друга, столкнувшись ладонями и принялись ерзать туда-сюда, надеясь то ли опрокинуть соперника, то ли выпихнуть его с ринга…Ну, то есть с крыши дворца. В том, что им хватит дури пробить давним недругом участок стены чародей даже и не сомневался. Савва продолжал поливать противника в упор градом магических ударов из плавающих в его пылающем теле артефактов, пусть даже интенсивность их снизалась. Спину и бока древнего волхва нещадно расстреливали турели, явно работающие в каком-то закритическом режиме, но древний волхв держался, а пламя его рук активно пыталось перетечь на хана, сделав его плоть и металл не более чем топливом для живого огня, который мог с равным успехом пожрать и металл, и плоть, и волшебство, и саму душу. Но стихия, нагло нарушающая законы физики, химии и термодинамики на сей раз столкнулась с той «пищей», что была ничуть не менее аномальна и противоестественна, чем она сама. Всепробивающий снаряд столкнулся с нерушимой стеной. Местный правитель упорно отказывался поджигаться, отменно держал удары боевых заклинаний разных школ и даже контратаковал — магическая звезда на его груди была испорчена, требуя как минимум серьезного ремонта, но окружавшие её круги рун остались исправны. Цепочки мистических символов полноводной рекой начали перетекать на русского архимагистра, всасывая в себя энергию и увеличиваясь в размерах все больше и больше, поскольку поглощенную силу они использовали для собственного развития…Материю тоже всасывали и использовали, но из неё в Савве сейчас имелись разве только артефакты, поскольку украшенный ликами и символы языческих богов доспех являлся такой же неотъемлемой составляющей жреца, как рука или голова.
— А хан-то у нас архимагистр или все-таки архимаг? — Задался ну просто очень своевременным вопросом Олег, собирая воедино древнее устройство, выглядящее как продукт полета фантазии полностью сумасшедшего конструктора…Или конструктора, которого заставляли работать постоянными побоями, каждый раз стуча исключительно по голове. А может просто обладающего нечеловеческим разумом и пользующегося нечеловеческой логикой. Массивное основание, отдаленно напоминающее игрушечный требушет, устанавливалось на более-менее ровной поверхности во взведенном состоянии и могло поворачиваться на триста шестьдесят градусов. Только вот длинный рычаг, отходящий от опоры, не швырял в воздух камни, а поднимал квадратный блок, к которому крепилось широкое дуло, похожее на пушечное. На очень высокой скорости поднимал. И стрелять предлагалось в тот момент, когда развернутое в нужную сторону поднимется на нужную высоту. Прицельные механизмы отсутствовали, режим управления подъемом сей ложки не был предусмотрен, попытки вручную задрать эту штуку и направить её куда надо грозили самоподрывом. Не упустить момент мог лишь очень опытный техномаг, хорошо настроившийся на артефакт…Если повезет. Насколько было известно Олегу, подобного технического маразма или его дальних родственников не стояло даже на вооружении армии Возрожденной Российской Империи, а это о чем-то да говорило! — С одной стороны, Савве он после экстренного воскрешения не проигрывает…А с другой — победить то ведь тоже не в состоянии, несмотря на все преимущества домашнего поля.
Отряд Олега продолжал стоять на одном месте и сражаться, уничтожая всех противников кто к ним приближался и атакуя с дистанции, но не продвигаясь вперед. В общем-то в этом уже и смысла не было, ведь артефакты являющиеся рабочими частями главного орудия дворца использовались своим создателем не по назначению, а пока один из магистров в компанию с теми богатырями, кто еще держался на ногах, сдерживал солдат и големов, второй просочился на
территорию командной надстройки и основательно там зажег, спалив большую часть вражеских магов при помощи миниатюрного цунами из синего пламени то ли сам, то ли с помощью какого-то артефакта. Правда, учителю своему они не помогали — то ли считали, будто Савва и сам справится, то ли успели банально выдохнуться и подустать во время прорыва на крышу и сражения в одиночестве с превосходящими силами противника.— Стрелять иль не стрелять, вот в чем вопрос, — задумался Олег, заканчивая сборку древнего артефакта и разворачивая его в сторону цели…Вот только от активации своей козырной карты чародей пока воздерживался. Во-первых, по понятным причинам ранее он подобного оружия никогда в жизни не использовал, а потому вероятность попадания в Савву была лишь чуть ниже вероятности попадания в его противника. И подобного удара в спину древний волхв уж точно не забудет и не простит, в этом даже сомневаться не приходилось. А во-вторых, на фоне извергаемой архимагистром бури энергий, принадлежащей вероятно чуть ли не всеми известным школам магии, один единственный удар, пусть даже способный и магистра при удаче до гробовой доски впечатлить, выглядел как-то жалко. Олег всерьез испытывал некоторое смущение от мысли влезть со своим главным артефактом в поединок высших магов, вероятно нечто такое же ощутил бы подросток, зашедший в секс-шоп и мысленно сравнивший размеры своего природного инструмента с теми имитаторами, которые там выставлены на витринах и вполне могу оказаться при случае использованы в качестве дубин. А еще одноразового козыря, чью стоимость трудно оценить, было банально жалко, ведь его использование никто компенсировать уж точно не собирался. — Стрелять иль не стрелять…А впрочем — ну их, пусть сами разбираются! Если расцепятся, то можно и ударить, а нет, так нет…
На решение Олега повлияло сразу несколько факторов. Во-первых, то, что собранное из металла и плоти тело хана начало потихонечку поддаваться пламени, которое расползлось по его плечам и маленькой, относительно всего прочего, голове. А во-вторых, появление на крыше еще сразу трех отрядов русских штурмовиков, практически одновременно поднявшихся по лестницам и вступивших в бой с защитниками дворца, чье количество сокращалось уверенными темпами. Люди и големы падали один за другим под ударами клинков и заклинаний, а замены им больше не приходило. Турелям тоже доставалось, причем как не больше, ведь занятые расстрелом Саввы они совершенно не защищали себя, а потому уничтожались рекордными темпами. Перевес в сражении потихоньку склонялся на сторону атакующих…И, похоже, даже хан это признал. Поднапрягшись, он смог отбросить Савву на десяток метров, а потом окутал свою голову тройным нимбом из вспыхнувших в воздухе рун и…Рассыпался. Башка хана пропала в неизвестном направлении, а кровоточащая алая плоть целыми пластами сползала с разрушающегося словно бы под собственным весом металлического каркаса, вот только судя по взбешенному реву архимагистра, в гневе начавшего топать ногами, проломившего крышу и провалившегося на этаж ниже, самоуничтожением данный процесс не являлся. Просто враг древнего волхва сумел сбежать, покинув свою находящуюся отнюдь не в лучшей форме материальную оболочку, захваченный дворец и столицу, которую теперь вряд ли кто-нибудь спасет от захвата и разграбления.
Глава 25
О том, как герой пожинает плоды, предлагает разные варианты будущего и тащится на раздачу.
— А может секирой её? — Предложил Стефан, жадно поглядывая на такую манящую и сочную добычу, что пыталась спрятаться от русских боевых магов в ветвях. — Ну, в смысле не лезвием, а рукояткой…Аккуратненько, чтобы бока не помять…
— Твоя секира и «аккуратненько» понятия по определению не совместимые, — Олег огляделся по сторонам в поисках какой-нибудь палки подлиннее, и к своему удивлению обнаружил нечто намного лучшее, а именно лежащий в траве сучкорез. Чуть загнутое металлическое острие на длинном гладком древке очень напоминало копье причудливой формы, и в принципе оно вполне могло использоваться в качестве такового, но все-таки в первую очередь данный предмет являлся именно инструментом кого-нибудь из садовников, ухаживающих за зелеными насаждениями то ли самого хана, то ли кого-то из его учеников. Видимо во время начала штурма этот человек предусмотрительно выкинул подальше предмет, который сильно смахивал на оружие, дабы не пристрелили случайно, а после возвращаться за ним так и не стал. Не то все-таки умер, став одной из многих случайных жертв военного конфликта, не то схоронился где-нибудь в городе и имел ныне заботы поважнее, нежели сохранность выданного на прежней работе инвентаря. — Лови! Сейчас я её рубану!
С влажным хрустом лезвие сучкореза впилось в массивный брызнувший соком черенок, и миг спустя в ладони Стефана плюхнулась немыслимо огромная груша, килограмм так на десять-двенадцать, буквально лопающаяся от распирающего её изнутри сока, отчетливо видимого сквозь почти прозрачную янтарную кожуру. Если бы не полное отсутствие семечек и тот факт, что рос фрукт все-таки на ветке, а не на стелящихся по земле плетях, то Олег бы решил, что неведомый друид умудрился скрестить плодовое дерево с арбузом!
— Дык, жаль, что она того… Последняя! — С оттенком искреннего сожаления вздохнул Святослав, которому данные плоды тоже очень даже пришлись по вкусу. — И еще шибче, стал быть, жаль, шо вне зоны действия мощного магического итъ негатора такие здеся почему-то не растут…
— Ага, — согласился чародей, направляясь к выходу в обычную часть сада и очень стараясь не ускорять шаг. Те несколько десятков квадратных метров, где Олег колдовать практически не мог, пусть и служили местом произрастания наиболее любопытных местных растений, по какой-то причине не теряющих свои волшебные свойства в зоне действия негатора, однако находиться там капитану «Тигрицы» было несколько…Некомфортно. Психологически. Примерно как побаивающемуся высоту человеку смотреть в окно девятого этажа — риска вроде бы никакого, если вдруг враги не нападут, но все равно неприятно. — Но пяток черенков я на всякий случай домой возьму. Мало ли, вдруг приживутся…
— Дык, хорошая, стал быть, идея! С паршивой овцы оно того…Хоть шерсти клок! — Горячо одобрил Святослав, нарезая извлеченным из-за пояса обсидиановым кинжалом дольки, которые стал передавать штурмовикам, рассыпавшимся по саду. Частично ради контроля территории, частично дабы найти чего пожрать…Пусть резиденция местного правителя была занята уже давно, но ударный кулак из элитных сил архимагистр от себя не отпускал. И еды в комплексе построек, подавляющих своими размерами и роскошью, почти не оказалось. Один из учеников древнего волхва, который до крыши так и не дошел, был загнан преследователями в хранилище дворцовой кухни, где и держал оборону, используя в качестве топлива для своего пламени и зерно, и консервы, и вино, и хлеб, и даже сырое мясо… В результате уже через три-четыре часа после завершения схватки сотни здоровых мужиков задумались о том, что война-войной, но чего-нибудь пожевать было бы тоже неплохо, но пожевать им оказалось собственно и нечего. И даже с доставкой пайка воздухом возникли сложности — Савва запретил приземление летучих кораблей и перемещение каких-либо крупных партий припасов. До объяснения своих приказов служитель древних языческих опускаться не стал, поскольку был очень занят внимательным осмотром и чуть ли не обнюхиванием каждого угла в многочисленных комнатах дворца, но судя по всему, он надеялся обнаружить среди имущества побежденного соперника нечто очень важное, но относительно компактное, что могли бы даже на летучей лодке утащить среди ящиков из под сухих пайков и стопок грязных тарелок…И утащили бы обязательно, если бы нашли и поняли, чего именно нашли, не убоявшись гнева жреца древних языческих богов. Во всяком случае, так говорил Олегу его дар оракула. А еще он информировал о том, что в официальной сокровищнице хана искомое точно отсутствовало — её архимагистр проверил первым делом.