Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты

Выслушал Мриганкадатта все, о чем поведал подвижник, и сказал ему: «Я и мои друзья поможем тебе». Обрадовался подвижник этому обещанию и, натерев ноги себе, Мриганкадатте и его спутникам волшебной мазью, благодаря которой они могли летать в поднебесье, отправился вместе с ними к жилищу нага. Отыскав примету, по которой можно было узнать вход в него, он по направлению к каждой из десяти стран света произнес заклинания, чтобы не было оттуда помех, и оставил там до ночи Мриганкадатту с его спутниками, наказав, что и как делать.

Бросив заговоренные горчичные зерна, заставил подвижник рассеяться густой туман над водой и начал тогда под деревом шиншапа совершать жертвоприношение, сопровождая его мантрами, укрощающими змей, и одолел он силой своих заклинаний все злые стихии — и землетрясение, и грозовые тучи, и всякие иные. Но тут вышла из дерева шиншапа божественной красоты дева, и позванивание ее браслетов и других драгоценных украшений было подобно произносимой мантре, очаровывающей мир. Приблизилась она к подвижнику и в один миг кокетливым взором пронзила его сердце, и он утратил стойкость. Тут она, полногрудая, прильнула к нему, и он, зачарованный, позабыл все мантры и выронил из рук чашу, с помощью которой совершал жертвенное возлияние.

И в то же мгновение явился из своего жилища нага Паравата, мрачный и грозный, как туча, окутавшая весь небосвод в день конца света, яростно сверкающий очами и издающий грозный рев. При виде его упал подвижник мертвым. Тогда Паравата обратил гнев свой на Мриганкадатту и его друзей, помогавших подвижнику, и проклял их: «Вы все, безо всякой причины связавшиеся с ним, будете разлучены на какое-то время!»

С этими словами исчез нага, и тотчас же Мриганкадатта и его друзья утратили способность слышать, а на их глаза опустилась тьма. Разбрелись они все кто куда, и хотя и искали друг друга, и звали, а оказались разлученными. Когда же миновало наваждение ночи, после долгих блужданий то в одну сторону, то в другую, обнаружил Мриганкадатта, что занесло его совсем одного в какой-то лес.

Прошло то ли два, то ли три месяца, и он все скитался по этому лесу, как вдруг однажды очутился перед Мриганкадаттой брахман Шрутадхи. Пал к ногам царевича Шрутадхи, и глаза его были полны слез. И молвил он царевичу, ласково утешающему его и расспрашивающему о судьбе своих друзей: «Не видел я их, повелитель, но куда же им еще идти, как не в город Удджайини? Ведь и тебе следует его достичь!» И побуждаемый такими речами Шрутадхи устремился царевич вместе с ним к славному городу Удджайини.

Несколько дней шли они вдвоем лесом, но вдруг перед Мриганкадаттой предстал Вималабуддхи, неизвестно откуда появившийся, и склонился перед царевичем. Радость встречи вызвала слезы на глазах у Вималабуддхи, а Мриганкадатта обнял его, усадил подле себя и спросил, не знает ли он чьего-нибудь о других пропавших. Отвечал ему, любимому всеми слугами, Вималабуддхи: «Неведомо мне, божественный, кто из них и куда девался, но ты их всех обретешь. А как это стало мне известно, я тебе расскажу. Слушай же

о чуде жизни или о круге земного бытия, сансаре

Проклятие нага обрекло меня скитаться неведомо где. Вот и блуждал я в восточной части этих злых дебрей до той поры, пока не привел меня, уставшего, какой-то добрый человек в обитель великого мудреца Брахмадандина. Угостил меня мудрый плодами, дал воды, и исчезла моя усталость. Пошел тут я прогуляться и, когда отошел от обители, заметил большую пещеру. Из любопытства вошел я в нее и увидел дворец из драгоценностей.

Стал заглядывать я в решетчатые его окна, и взор мой упал на женщину, вращающую колесо, обвитое роем пчел. Пчелы же устремлялись к стоявшим здесь же быку и ослу и пили одни изрыгаемую быком молочную пену, а другие извергаемую ослом кровавую пену, и от этого первые становились белыми, а другие черными и превращались в пауков. Те же плели паутину, и раз были они двух родов, то одни оплетали ею благоуханные цветы добра, а другие — ядовитые цветы зла.

А пока пауки бегали по своей паутине, явился двуглавый змей, и одна глава его была белая, а другая — черная, и стал он беспощадно жалить пауков.

Тогда собрала женщина мертвых пауков и побросала их в разные сосуды, и они ожили и снова начали ткать паутину, как прежде. Те из них, которые ткали ее на ядовитых цветах, начали рыдать от мучений, причиняемых ядом, а вслед за ними застонали и те, которые были на других цветах. Стоны тех и других нарушили размышления сидевшего там подвижника, и он, сострадательный, изверг огонь и спалил их сети. Когда сети сгорели, пауки скрылись в полом стволе бамбука, а на вершине его возникло сияние.

И тогда куда-то исчезли и женщина с колесом, и бык, и осел, а я, охваченный от всего виденного великим изумлением, продолжал бродить, пока не увидел наконец радующее взгляд озерцо, все заросшее лотосами, над которыми гудели пчелы. Оно словно звало: «Подойди сюда и полюбуйся!» Подошел я к берегу и вдруг увидел в воде густой лес, а в нем — охотника с десятилапым львенком, которого он поймал. Вырастил тот охотник львенка, а затем в гневе на его непокорность выгнал из леса. Услышал юный лев призывное рычание львицы, доносившееся из другого леса, и устремился к ней. Но тут вдруг налетел вихрь, оторвал львенку все десять лап, разметал их по сторонам. Вслед за этим явился некий муж с отвислым брюхом [36] и вернул ему все десять лап. Снова лев пошел искать львицу, и немало бед пришлось ему претерпеть. Но когда добыл он львицу — а она в прежнем рождении была его женой, — ушел с нею в свой лес.

36

…некий муж с отвислым брюхом… (см. прим. 4 к Книге о Веле).

Охотник же, видя, что юный лев вернулся с супругой, отдал ему лес, называвшийся Каримардана, что означает «погибель слонов», а сам исчез. Все это видел я, а вернувшись в ашрам, поведал мудрому Брахмадандину об обоих чудесных видениях. Тот же, знающий суть трех времен — минувшего, нынешнего и грядущего, — ласково объяснил мне: «Счастливец ты — все показал тебе довольный тобой Ишвара [37] . Та жена, которую ты видел, зовется Майей, иллюзией, а колесо, которое она вращала, — колесо земного бытия, сансары. Пчелы же — живые существа, бык и осел — праведность и неправедность, а молочная пена, изрыгавшаяся быком, — дела добрые, кровавая пена, извергавшаяся ослом, — дела злые. Белые пчелы садились на быка, а черные на осла, и обращались те и другие в пауков двух видов и начинали ткать паутину соответственно двух свойств. А паутина эта — сыновья и все прочие житейские привязанности, а цветы благоуханные и цветы ядоносные — это счастье и горе. И пока лепились пауки к своим паутинам, сразила их смерть в облике двуглавой змеи, и пасть белой головы у нее для добрых, а пасть черной головы — для злых. Майя в образе женщины бросила их в разные утробы, которые показались тебе горшками.

37

Ишвара — бог вообще; термин может быть отнесен к любому божеству. В данном случае имеется в виду Шива.

Те существа снова выбирались наружу и снова делились на белых и черных и продолжали ткать паутину мирских тягот, обрекавших их на счастье и горе. Наконец черные пауки, запутавшиеся в своих же тенетах и отравленные ядом горестей, стали взывать к Парамешваре. Слыша это, и белые пауки, опутанные своими же тенетами и жаждущие избавиться от них, тоже стали взывать к верховному богу. Пробудился он и, приняв облик подвижника, истребил опутавшие тех и других тенета огнем знания. Проникнув благодаря этому в посох Парамешвары из кораллового дерева, увенчанный диском солнца, достигли они высшей обители. Были этим погублены и Майя, вращавшая колесо сансары, и сопутствовавшие ей бык, воплощавший праведность, и осел, воплощавший неправедность.

Вот так существа с доброй или дурной кармой, влекомые колесом сансары, почитая верховного бога, достигают спасения. Все это великий Ишвара показал тебе, желая избавить от наваждения, с помощью которого Майя помрачает людские умы.

А что значит виденное тобой в пруде — слушай. В том, что верховный бог явился тебе в воде, отразилась судьба Мриганкадатты. Ведь десятилапый львенок, отпрыск истребителя зверей, — это сам царевич, взращенный в окружении десяти министров, подобных его рукам. Был царевич изгнан разгневанным отцом из родной страны так же, как и львенок из леса изгнан охотником. Призывное рычание львицы, донесшееся до слуха юного льва, подобно разнесшейся из страны Авантийской славе о красоте Шашанкавати. Как вихрь оторвал львенку все его десять лап, так и проклятие нага лишило царевича министров. Затем с помощью Винаяки, мужа с обвислым, брюхом, обрел львенок все свои лапы — как будто к Мриганкадатте вернулись его министры. Как юный лев, пройдя через многие трудности, обрел львицу из другого леса и вернулся в свой, так и Мриганкадатта, добыв Шашанкавати, вернется на родину. И когда увидит Мриганкадатту, истинного льва, сразившего врагов, как молния слона, сопровождаемого супругой, его отец, отдает он сыну свое царство, как охотник отдал лес, а сам удалится в леса и отречется от мира. Показал тебе могущественный будущее твоего повелителя как бы свершившимся — и тебя, и своих министров, и супругу встретит царевич, и царство получит».

Так объяснил мне лучший из мудрецов все виденное, и я, преисполнившись уверенности, отправился из обители в путь и, мало-помалу одолев дорогу, встретился сегодня с тобою. Достигнешь ты желанного, встретишь министров своих во главе с Прачандашакти, ибо, прежде чем уйти из города, почтил ты жертвоприношением Ганешу, устранителя препятствий».

Мриганкадатта, выслушав историю о чудесных видениях своего министра, был очень доволен и, посоветовавшись с Вималабуддхи, устремился к городу Аванти в надежде на встречу с другими своими министрами и на то, что достанется ему Шашанкавати.