Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты

Снова увидел он сон и, проснувшись еле забрезжила заря, рассказал наставнику: «Хоть и раздал я милостыню, но и сегодня снова увидел себя в другом мире, и снова был голоден и молил о пище, и опять вооруженные палками люди дали мне песка, а когда спросил я их, почему же, раздав такую милостыню, должен есть песок, они объяснили мне: «Бесплодна вся милостыня — среди тех ста миллионов золотых монет была одна, принадлежавшая брахману». Выслушав эти слова, проснулся я». Поведав о виденном сне, царь опять роздал десять кроров золотых всем нуждающимся.

И снова, приняв средство, вызывающее сны, увидел сон и, пробудившись на заре, поведал о нем: «Увы, и на этот раз люди, вооруженные палками, дали мне вместо еды чашу, полную песка, а когда спросил я их о причине этого, сказали: «И на этот раз бесплодна милостыня твоя, царь, потому, что в пределах твоей страны в лесу разбойники ограбили брахмана и убили его, а ты его не защитил. Раз ты не защищаешь людей, бесплодна твоя милостыня, и потому искупить ее можно, если раздашь в два раза больше». При этих словах я проснулся». Так сообщил царь наставнику о том, что привиделось ему во сне в этот раз, и роздал в два раза большую милостыню.

Спросил после этого царь: «Скажи, наставник, как людям, подобным мне, следовать закону, в котором так много нарушений?» И ответил ему на это бхикшу: «Мудрый, чей ум устремлен на защиту и поддержание веры, не должен, царь, позволять отвлекать себя такими делами. Стойких и решительных, не пренебрегающих своей верой охраняют боги и помогают осуществиться их желаниям. Да не приходилось ли тебе, царь, слышать джатаку о том, как благословенный Бодхисаттва был вепрем? Если не слышал, то послушай

историю о мудром и добродетельном вепре и его друге обезьяне

Давным-давно в пещере в горах Виндхья жил мудрый вепрь, воплотивший в себе частицу Будды, вместе со своим другом из обезьяньего племени. Так жил он, гостеприимный и благожелательный ко всему сущему, вместе со своим приятелем, и проходило время в приличествующих ему делах. И случилась там однажды непогода, и длилась она целых пять дней, и была она такая жестокая, что непрекращавшийся все пять дней ливень остановил движение всех живых существ. На пятые сутки ночью к пещере, где спали вепрь и обезьяна, пришел лев с львицей и львенком. Обратился лев к львице и сказал так: «В эту злую непогоду все мы умрем, давно уже никакого зверя не попадалось нам, и голод нас мучит». Молвила ему на это львица: «Мы, конечно, не сможем все выжить, а поэтому съешьте меня, и да будет вам обоим благостна жизнь. Ведь ты мне — повелитель, а в сыне нашем все, что дорого нам обоим в жизни. Ты же найдешь себе другую львицу. Да будет вам обоим благо».

Пока так переговаривались муж с женой, по воле судьбы проснулся великодушный вепрь и подумал, обрадованный: «Что мне ночь, что непогода, когда пришли ко мне такие гости! О, заслужу я сегодня награду! Да не помешает мне ничто — почему бы не отдать мне в жертву гостям это недолговечное тело?» С такими мыслями поднялся он, и вышел ко льву, и ласково молвил ему: «Не кручинься, любезный! Пусть я послужу пищей и тебе, и львице твоей, и львенку. Съешь меня!» И когда договорил это вепрь, лев обрадовался и сказал львице: «Пусть сначала поест львенок, потом я, а затем уже и ты». И она согласилась на это, и львенок стал насыщаться, а за ним и сам лев стал рвать мясо борова, и, пока он ел, добродетельный вепрь ему сказал: «Поспеши выпить кровь мою, пока не ушла она в землю, насыться плотью моей, а остальное пусть съест твоя милая». Пока же он говорил так, лев продолжал рвать его мясо и добрался уже до костей, но жизнь не покидала вепря, словно бы желая увидеть, насколько хватит его терпения. Тем временем измученная голодом львица издохла, а лев со львенком куда-то ушли, и вот уже кончилась ночь. 

Проснулся друг вепря, обезьяна, вышел, увидел друга своего в таком жалком состоянии и в смятении спросил: «Скажи мне, кто с тобой это сделал, друг мой, если можешь!». А тот, терпеливый, рассказал, как все случилось. Тогда пал ему в ноги друг и в рыданиях проговорил: «Видно, несешь ты в себе частицу божества, почему и смог ты избавить душу свою от звериного облика. Если есть у тебя какое-нибудь желание, скажи мне — я его выполню». И тогда ответил вепрь другу своему обезьяне: «То желание, которое есть у меня, столь трудно, что и сама судьба его не выполнит. Мучительно видеть мне эту несчастную львицу, издохшую от голода, и потому хотелось бы мне, друг, чтобы, как прежде, обрел я тело и смог бы, вернув ее к жизни, накормить этим телом. Вот чего я хочу!» В то время, когда кончил вепрь говорить, явился перед ним сам Дхарма [68] , коснулся его рукою, и дал ему божественное тело владыки мудрецов, и молвил: «Это я принял облик льва и львицы со львенком, желая испытать твердость твою в служении благу других существ. Но ты, непреклонный в решимости служить благу других, хотя бы и ценой своей жизни, победил меня, самого Дхарму, и обрел сан главы мудрецов».

68

Дхарма — здесь, несомненно, имя Будды, хотя само имя может быть приложено к широкому кругу мифологических персонажей и явлений от абсолютного закона, которому подчинен космос, до справедливости, понятой в житейском смысле. Дхармой называют и бога смерти Яму как верховного вершителя справедливости. Дхарма это и объективно понимаемый долг служения.

Слыша эти слова и поняв, что стоит перед ним сам Дхарма, промолвил мудрый: «Не возрадуюсь я, повелитель, пока и друг мой не избавится от звериного облика и не обретет сана главы мудрецов». А тот в ответ на это и обезьяну обратил в мудреца, а потом исчез. Исчезла и мертвая львица. Быстро приносит плоды встреча великого с великими.

Так вот, государь, сами боги способствуют достижению успеха теми, кто, и достигнув добродетели, не забывает о дхарме, — нет для них ничего недостижимого». Выслушав бхикшу, снова Винитамати, царь, щедрый на подаяния, когда спустилась ночь, воспользовался средством, вызывающим сны, а когда настало утро и он проснулся, вот что рассказал он наставнику: «Когда охватил меня сон, увидел я божественного мудреца, обратившегося ко мне с такими словами: «Освободился ты от грехов, сынок, ступай теперь по стезе бодхисаттвы». И только услышал я его слова, как тотчас же проснулся успокоенный». Сообщив все это своему наставнику-бхикшу, в благоприятный день с его позволения возложил он на себя этот великий обет и стал непрестанно осыпать дарами всех просящих, и богатства его не истощались, ибо корень богатства в добродетели.

Вот пришел однажды к нему проситель-брахман и говорит: «Я, божественный, брахман, а живу в городе Паталипутра. Служил я в храме богу Агни [69] , да брахмаракшаса отнял у меня этот храм, да и сына моего забрал, и никакими средствами не могу я изгнать злодея. Потому пришел я к тебе, о истинное «пожелай-дерево», исполняющее желания всех просящих, попросить тебя, чтобы дал ты мне на благо свое кольцо, уничтожающее всякие беды». Когда же кончил брахман свою просьбу, не колеблясь отдал царь свое кольцо, добытое у якши Каладжихвы, и ушел брахман с кольцом, а слава царя, выполняющего великий обет боддхисаттвы, разнеслась по всем странам до самых краев земли.

69

Агни — бог огня.

Другой раз пришел к царю из Уттарапатхи, северной страны, царевич по имени Индукалаша. Оказал ему почести мужественный царь в соответствии со славным родом царевича и спросил, что за просьба у него. Сказал ему царевич: «Славишься ты по всей земле как истинное сокровище для просящих, и, если кто-нибудь попросит у тебя саму жизнь, не отвернешься ты от негр. Напал на меня брат мой Канакакалаша и изгнал из царства, доставшегося мне от отца. Дай, герой, твой меч и твоего коня, и благодаря их силе верну я себе царство». Выслушав царевича, отдал ему Винитамати и меч, и коня, хотя они и защищали его собственное царство, и нисколько не колебался, твердый духом, хотя все министры стояли, понуря головы и затаив от ужаса дыхание. А царевич, получив меч да коня, отправился восвояси и с их помощью отвоевал у брата царство.

Теперь его брат, изгнанный из царства, пожаловал в столицу царя Винитамати и от горя решил взойти на костер и сгореть, и когда царь узнал об этом, созвал министров и сказал: «По моей вине этот добрый человек пришел в такое состояние — освобожусь я от долга перед ним, только лишь отдав свое собственное царство. Что за радость мне в царстве, если не смогу я послужить благу другого? Раз нет у меня детей, то пусть станет он мне сыном и унаследует царство». И после этого призвал Канакакалашу и отдал ему царство, хотя министры и не желали этого.

Сам же он, отдав царство и нисколько не сокрушаясь из-за этого сердцем, вместе с обеими женами тот же час вышел из города. «О, горе! Увы нам! Взошла бы луна, льющая лучами своими амриту, да закрыла ее вдруг налетевшая туча! Был у нас государь, готовый всякое желание исполнить, да увела куда-то от нас судьба наше «пожелай-дерево»!» — с такими и прочими причитаниями и с рыданиями, орошая слезами землю, в горести понуря головы, шли за Винитамати горожане. Кое-как удалось ему отговорить их от этого и упросить вернуться, а сам он, бестрепетный, пешком отправился в пустыню. Со временем добрался он до нее, раскаленной солнцем и полной песка и высохших безжизненных кустов и деревьев, словно бы нарочно созданной судьбой, чтобы испытать его стойкость. Где-то в ней, истомленный жаждой, изнемогший от долгого и трудного пути, остановился он вместе с женами передохнуть. Внезапно охватил его сон, а когда проснулся Винитамати, то увидел словно бы возникший благодаря его могучей добродетели дивный сад, заросший зеленой травой, украшенный прудами, полными прохладной и чистой воды и покрытыми лотосами, со множеством деревьев, склонившихся под тяжестью зрелых плодов, и в тенистых местах были там плоские и широкие камни, на которых можно сидеть, а весь сад походил на спустившийся с небес благодаря добродетельной щедрости Винитамати чудесный сад Нандана.