Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты

Волна четвертая

На пути к Удджайини Мриганкадатта, отправившийся туда ради Шашанкавати, сопровождаемый Шрутадхи и Вималабуддхи, достиг реки Нармады, которая словно в радости оттого, что встретился он с двумя своими министрами, кружилась в пляске водоворотов, всплескивая гибкими руками волн, и смеялась белым смехом [38] пены. И когда царевич спустился к реке, чтобы искупаться, подошел к ней, желая совершить омовение, предводитель шабаров [39] по имени Маябату. Но лишь окунулся он в воду, набросились на него три водяных чудища, а сопровождавшие этого вождя в страхе разбежались. Схватил Мриганкадатта меч и, кинувшись на водяных, сразил их и спас тем вождя бхилов. Избавившийся от угрозы гибели, вышел из воды царь бхилов и, пав в ноги Мриганкадатте, спросил: «Скажи мне, кто ты, приведенный сюда творцом ради моего спасения? Род какого счастливого отца украшаешь ты? И в какую страну, населенную добродетелями, ты направляешься?»

38

…смеясь белым смехом — метафора, довольно часто встречающаяся в древней и средневековой индийской литературе. Ср. «красный смех» у Леонида Андреева.

39

шабара, бхиллы, матанги, пулинда — названия генетически различных племен, не вышедших еще из эпохи варварства. Сомадева не делает между ними сколько-нибудь значительного различия и практически даже в пределах одного сюжета может использовать все приведенные термины.

Поведал тут ему Шрутадхи подробно всю историю, и тогда с превеликим почтением склонился Маябату перед Мриганкадаттой и заговорил снова: «Так стану я тебе помощником в достижении тобой желаемого, а вместе со мной будет мой друг Дургапишача, повелитель матангов. А сейчас окажи мне милость, соблаговоли посетить дворец твоего раба!» Такими и подобными речами уговорил он Мриганкадатту, привел его в свою палли [40] и старался услужить ему как только мог, и все жители этой палли почитали царевича как могли. И пришел туда повелитель матангов, поклонился спасителю жизни друга и положил свою голову на землю в знак того, что стал он Мриганкадатте рабом. После этого по просьбе Маябату, повелителя бхилов, провел Мриганкадатта сколько-то дней в этой палли.

40

палли — селение, деревня; небольшой город.

Пока он там жил, случилось однажды, что вождь шабаров стал играть в кости со своим пратихарой [41] Чандакету, и как раз в это самое время загрохотало в небе среди туч, предвещая дождь, и ручной павлин заплясал, и Маябату встал, чтобы полюбоваться его танцем. Тогда и говорит ему пратихара, очень любивший играть в кости: «Что смотришь, владыка, на шумные прыжки этой неученой птицы? Вот у меня дома есть павлин, так равного ему нигде на земле не сыщешь. Завтра на заре я тебе его покажу, если интересно тебе на это посмотреть». Выслушав его, сказал вождь бхилов: «Обязательно покажи мне его» — и после этого совершил все, что положено на этот день, а Мриганкадатта, все слышавший, поднялся вместе со своими спутниками, совершил омовение, поел и занялся прочими делами.

41

пратихара — придворный чин, означающий церемониймейстера.

Когда же приблизилась ночь и все было уже окутано мраком, царевич, натерши тело камфарой, в одежде темно-синего цвета, по своей воле, в поисках геройского дела, оставив спутников спящими, вышел из отведенных им покоев один одинешенек с мечом в руке. И когда двигался Мриганкадатта в темноте, то шедший по дороге какой-то человек, не заметив царевича во мраке, больно ударил его плечом, а царевич разгневался и вызвал того сразиться, но тот, с которым царевич столкнулся, вполне разумно ему возразил: «Что это ты так нерассудителен? Если бы подумал, то понял бы, что осудить нужно повелителя ночи за то, что не рассеял он ночную тьму, или же творца, не воспользовавшегося полностью своей властью — не наделил человека возможностью видеть во мраке. Из-за того и возникают беспричинные ссоры». И тогда, довольный ответом горожанина, Мриганкадатта проговорил: «Истинно, истинно!» А потом спросил его: «Ты кто?» И когда тот ответил: «Вор я!» — взял царевич его за руку и сказал ему неправду: «И я тоже!» Затем напросился он ему в друзья и, желая узнать, куда и зачем вор идет, последовал за ним.

Пошли они к старому колодцу, заросшему травой, забрались в него и по подземному ходу проникли в антахпур [42] дворца царя Маябату. При свете светильника узнал царевич того человека — был им пратихара Чандакету, а вовсе не вор. Пратихара же, бывший тайным любовником жены повелителя бхилов, царевича не узнал, потому что был тот одет в другое платье и стоял в темном углу. Царская жена по имени Манджумати, страстно влюбленная в пратихару, обняла его за шею и, увлекши на ложе, спросила: «Скажи, почитаемый, кто тот муж, которого ты сегодня привел с собой?» «Друг он мой верный, — отвечал ей пратихара. — Будь спокойна!» «Да как же быть мне спокойной, — возразила она, — если вызволил Мриганкадатта повелителя из самой пасти смерти». А он ей на это: «Да не тревожься, милая, скоро я убью и его, и Мриганкадатту!»

42

антахпур — женская половина дворца.

И тогда она возьми да и скажи ему на это: «Что хвастаешься? Когда сегодня в водах Нармады напали на царя чудовища и Мриганкадатта кинулся спасать того, ты не то что погубить его не решился, а, напротив, перепугался и убежал. Так уж лучше помолчи, а не то услышит кто-нибудь твои речи и будет тогда тебе худо от героя Мриганкадатты». Выговорила она это, и не стерпел ее любовник: «Подлая! Быстро же ты влюбилась в Мриганкадатту. Так ты немедля вкусишь плоды такого оскорбления!» Выхватил он кинжал и бросился на нее. Но тут вбежала ее верная служанка и схватила рукой кинжал, желая остановить злодея, а Манджумати успела скрыться в других покоях. Злодей же, вырвав кинжал из руки служанки и порезав ей пальцы, бросил его и в смятении скрылся тем же путем, что и пришел, а вместе с ним и изумленный Мриганкадатта.

«Дошли мы, почтенный, до дома, и пойду я теперь к себе», — сказал пратихаре Мриганкадатта, оставшийся из-за темноты неузнанным. Пратихара же предложил ему: «Оставайся здесь, у меня, ведь ты очень устал». Согласился царевич и сказал: «Пусть так и будет». Уж очень хотелось ему разузнать все о делах пратихары. А тот, позвав слугу, наказал ему: «Помести этого гостя туда, где павлин живет, да дай ему на чем поспать и отдохнуть». «Как повелишь!» — ответил слуга, отвел Мриганкадатту в дом, устроил ему ложе и дал светильник, и, после того как ушел слуга и закрыл снаружи дверь на цепь, заметил Мриганкадатта павлина в клетке: «Это, видно, и есть тот павлин, о котором говорил пратихара». А подумав так, из любопытства взял и открыл клетку. Вышла птица из клетки, поглядела пристально на царевича и вдруг пала ему в ноги и стала кататься по полу. Тут заметил Мриганкадатта, что шея птицы перевязана веревочкой, и, думая, что из-за этого-то птица и мучается, взял и развязал ее. И только упала с шеи павлина веревочка, как предстал перед царевичем как ни в чем не бывало его министр Бхимапаракрама.

В великом изумлении и радости обнял Мриганкадатта склонившегося перед ним верного министра и спросил: «Поведай мне, друг, что все это значит?» И тогда вот что рассказал обрадованный Бхимапаракрама: «Выслушай, божественный, поведаю я тебе обо всем, что со мной случилось с самого начала. Когда унесло меня от повелителя силой проклятия нага, скитаясь по лесу, дошел я до одного дерева шалмали [43] и увидел на нем изображение Ганеши. Поклонился я ему и сел под тем деревом отдохнуть. Стал я размышлять: «Проклятие всему, что из-за меня приключилось после того, как рассказал я повелителю о ночной встрече с Веталой. Так расстанусь же я здесь со своей грешной душой». И, придя к такому решению, остался я сидеть перед изображением божества и не принимал никакой пищи.

43

дерево шалмали — тут; шелковичное дерево.

Прошло несколько дней. Но вот как-то проходил мимо этого дерева дряхлый путник. Расположился он отдохнуть в его тени. Заметив меня, тот святой человек спросил с интересом: «Что делаешь ты здесь, сынок, в этом безлюдье и почему так осунулось твое лицо?» И когда поведал я ему обо всем, что со мной произошло, странник с любовью и ободряюще укорил меня: «Зачем ты, герой, хочешь убить себя, предаешься терзаниям, словно малодушная женщина? Но ведь и женщины не теряют стойкости в несчастье! Послушай, расскажу я тебе историю

о Хансавали и Камалакаре

Жил в городе Кошала раджа Вималахари, и был у того раджи сын по имени Камалакара, столь доблестный, красивый и щедрый, что, казалось, создал его творец, желая посрамить бога войны Сканду, бога любви Кандарпу [44] и волшебное дерево кальпа, выполняющее любые желания. Однажды пришел странствующий поэт к этому царевичу, достойному того, чтобы восхваляли его поэты по всем странам света, — а этого поэта царевич знал раньше, — и прочел ему такой стих:

44

Кандарпа — «доставляющий удовольствие»; один из эпитетов бога любви Камы.

Какой страсти может достичь Хансавали, Если недосягаем для нее Камалакара, Воспеваемый радостно щебечущими Брахманками, усевшимися на лотосе?

Когда же он прочел этот стих несколько раз и Камалакара спросил, что это значит, поэт, имя которого было Маноратхасиддхи, ответил так: «Скитаясь по земле, божественный, достиг я славного города Видиша, подобного саду небесному, где развлекается сама богиня счастья, а в том городе правит царь Мегхамалин. Остановился я там в доме учителя пения Дардураки. Однажды сообщил он мне в разговоре: «Завтра будет здесь перед царем показан царевной Хансавали новый танец». Из любопытства на другой день пошел я с ним в царский дворец, вошел в театр и увидел ее, царевну Хансавали, танцующую перед отцом под звуки барабана, — она, с тонкой талией, была подобна колеблемой ветром юности лиане, опутавшей дерево Смары, и руки ее, увешанные драгоценностями, были словно гибкие ветви, усеянные цветами. И подумал я: «Нет никого, достойного быть супругом газелеокой, кроме царевича Камалакары. Если она не сочетается с ним, то зачем берется Кама за тетиву своего лука, сплетенного из цветов?! Найду я способ соединить их!»