Дальнейшие похождения Остапа Бендера

Глава XXVІІІ. МОРСКОЙ ВОЯЖ КАПИТАНА КЛУБА «ДВА ЯКОРЯ»

На следующий день все собрались на причале у приобретенного морским клубом катера.

Приглашенный художник старательно выводил на носу его надпись: «Алые паруса».

Исидор и Мурмураки тщательно драили не только все внутри катера, но и хорошо просмоленные борта его.

Козлевич, одетый в свой авторемонтный комбинезон, изучал двигатель.

Пришел и сын лоцмана Роман Ивакин. У него был выходной день и Остап пригласил его на смотрины. После осмотра им приобретенного плавсредства, он сказал:

— Чтобы назвать эту посудину настоящим катером, как я понимаю, то это было бы очень смелым. Если уж быть точным, так это простой моторный баркас, обычная наша азовская моторка.

— И мотор у нее автомобильный, капитан, французской фирмы «Пежо». Сорок лошадок в нем от силы, братцы. Износ приличный, поэтому не берусь утверждать его надежность для долгой безаварийной работы, Остап Ибрагимович, — заявил непревзойденный автомеханик Козлевич.

— Мачта есть, парус можно поставить? — спросил озабоченный полученной характеристикой Бендер.

— Конечно, друзья. Я с отцовским специалистом могу сделать это, — заверил осчастливленный водопроводом Ивакин. — Только парусину достать надо.

— Сколько времени потребуется на это, друг? — совсем уже без энтузиазма спросил Остап.

— Парусину достать, шитье, реи, ванты… — обдумывал срок работы Ивакин. — За неделю управиться можно.

— А там, смотришь, и лоцман сам домой вернется, капитан, — подсказал стоящий рядом Балаганов.

— Да… план мой плыть на этой моторке в Ейск к вашему папаше-лоцману, как я вижу, отпадает, — сдвинул на затылок мичманку Остап.

— Смотрите, Остап Ибрагимович, может, лучше пароходом, раз так быстро надо? — предложил Ивакин.

— И буря на море может подняться, капитан, — вставил свое опасение Балаганов.

Бендер взглянул на него, понимая слова друга, как совет: «рисковать не стоит, командор» и согласился:

— Да, наверное, Роман Семенович. — И приказал — Всем продолжать работу на катере. Стивидору Балаганову следовать за мной!

Пароход «Чайка» отходил в Ейск вечером из Рыбачьей гавани, которая находилась в устье Кальмиуса. В гавани швартовались в ряд моторки и просмоленные парусные баркасы. Тут же был и пассажирский морской вокзал. Сюда приходили пароходы Азово-Черноморской линии: из Одессы и Батуми; Керчи и Темрюка; из Ейска и Ростова-Азова. На пристани лежали горы соленой хамсы, распространяя запах засушливо-ржавой рыбы, от соседнего рыбоконсервного завода тянуло масляно-томатным ароматом рыбного паштета, а от места ремонта баркасов распространялся угар просмаливаемой пеньки, которой конопатили днища и борта деревянных судов.

Бендера провожали Козлевич и Балаганов. Помахав рукой на прощанье своим друзьям, Остап взошел по трапу на борт «Чайки» и стоял на палубе, пока пароход не отчалил от пристани и, дымя из трубы клубами гари, поплыл в открытое море.

Когда пароход отдалился от берега так, что его друзей уже было не видно, Остап пошел осматривать судно. Пробираясь между многими пассажирами на открытой палубе, он поднялся по лесенке выше и остановился в дверях штурманской рубки. С интересом смотрел, как человек среднего возраста в флотском кителе прокладывал на карге штурманской линейкой и транспортиром курс парохода к порту назначения. Увидев у рубки человека в мичманке, моряк спросил:

— Что, брат, интересно?

— Да, очень, — ответил Остап.

— Вот так и прокладывается курс, если вы понимаете?

— Вы, по всей вероятности, штурман?

— Да. И штурман, и старший помощник капитана. Судно наше небольшое, так что корабельный штат сжат до предела. Из моряков, как я вижу?

— Да так… около этого, — ответил Остап.

Понаблюдав за работой штурмана, Бендер долго стоял у борта, опершись руками на леерное устройство.

За кормой парохода уже еле-еле просматривались в вечерней дымке очертания города. Там остались его породненные друзья и служебный штат морского клуба «Два якоря» в лице Мурмураки и Кутейникова. Они по-прежнему жили в их доме. Охраняли и занимались уборкой и приготовлением обедов по корабельному расписанию, заведенному их капитаном.

Когда совсем стемнело, Остап остановился у откинутых в разные стороны застекленных створок над машинным трюмом. Внизу было светло от электроламп и Бендер увидел, как блестящие шатуны от поршней паровой машины крутят коленчатый вал для вращения винта парохода.

Насмотревшись на работу механизмов, двигающих судно, Бендер зашел в ресторан. Он хорошо освещался и почти полностью был заполнен пассажирами.

Остап отыскал свободное место и заказал легкий ужин, отказавшись от предлагаемого ему официантом вина и водки.

Погулял еще по ночной палубе, вдыхая свежий морской воздух и, уже после этого пошел в свою каюту. У него был билет первого класса. Второе место в каюте занимал какой-то, очевидно, нэпман, который, посвистывая носом, уже спал.

Остап разделся, улегся на свою койку и, не обращая внимания на звуки соседа, уснул крепким сном.

Солнечный луч через открытый иллюминатор пробудил великого кладоискателя. Он быстро встал, умылся, повесил через плечо свою небольшую сумку и вышел на палубу.

Море было спокойным, как будто гладко выглаженным огромным утюгом до самого синеющего горизонта. Над пароходом носились с криком чайки, вестники близкого берега. Сверкая белизной, птицы высматривали в море то, что мог бросить им съестное какой-нибудь добрый пассажир. Впереди по носу судна отчетливо был виден в свете раннего утра Ейск.

Пароход вошел в гавань, проплыл вдоль длинного мола и, наконец, пришвартовался к деревянному причалу у небольшого здания пассажирского морвокзала.

Бендер в плотной шеренге пассажиров сошел по сходням на пристань и, осматривая небольшой городок, двинулся отыскивать нужный ему адрес. Сын лоцмана не только написал ему его, но и подробно объяснил как пройти к дому своего дяди — Павла Ивакина.

Но несмотря на то, что было еще рано, в доме брата старого лоцмана никого уже не оказалось. Женщина с соседнего двора на вопрос Остапа сказала, что хозяйка, по всей вероятности, на базаре, а хозяин с мариупольским братом не иначе как уже на постройке. И указала, как туда пройти.

Старого лоцмана великий кладоискатель нашел на берегу Ейского лимана у деревянных высоких крепко сколоченных козлов. Семен Александрович стоял под ними, держа обеими руками ручку полосовой пилы и двигал ею вверх-вниз, вверх-вниз. На козлах, расставив ноги по обе стороны бревна, стоял его брат Павел Александрович. Он также двигал пилу в свою очередь вниз-вверх, вниз-вверх. А от двигающихся с пением и дзеньканьем острых зубьев пилы сыпались пахнущие свежей древесиной опилки. Шел продольный распил бревна.

— Здравствуйте, кораблестроители! — прокричал Остап, понаблюдав немного.

Увидев нежданного гостя, Ивакин-старший сказал:

— Повремени, брат, отдохни малость. Тут сам капитан мариупольского морклуба к нам пожаловал, — и вышел из-под козлов, сбивая с себя руками опилки.

Семен Александрович и Бендер пожали друг другу руки.

— Привет, привет, — спрыгнул с козлов брат лоцмана.

— Знакомьтесь, мой брат Павел, — представил его лоцман.

— Очень приятно, Остап, — ответил прибывший и пожал руку тому.