Дальний свет

— Потому что, как ты весьма верно заметил, у меня другие приоритеты.

— Подонок, — ещё раз бросил Вислячик и быстро удалился нервным неровным шагом.

Он вздохнул, пробормотал себе «Не собрание, а какое-то сборище истеричек» и постарательнее застегнул плащ.

55

Через несколько дней они уже оба лежали, каждый на своём месте, время от времени переговариваясь друг с другом. Иногда приходила Сибилла: она рассказывала, как идут дела у Буловой, порой приносила от неё какие-нибудь вкусности, вроде засахаренной вишни. И Китти ела вишню — отправляя по одной в рот, медленно, явно без всякой охоты пережёвывала каждую ягоду.

В этот раз Сибилла уже ушла, стеснительно улыбнувшись на прощание. Лил навязчивый, сонный дождь: слабел, усиливался, вновь слабел, но никак не иссякал полностью. Печку внизу Китти тщательно растопила с утра, но похоже, все дрова железное брюхо уже сожрало. Впрочем, новое зеркало для авто и кое-какие другие мелочи успели сожрать ещё больше.

Деньги были на исходе.

Феликс проглядел ещё раз бумаги (со своими пометками ручкой и её — карандашными), но даже ему было ясно, что больше ничего нового тут не почерпнёшь. Будь они в Ринордийске — открывался бы простор для деятельности. Но здесь, без всякой связи, без сети старых знакомств, без возможности даже что-то уточнить — нет, бесполезно. Поэтому он просто лежал теперь, так же глядя в потолок.

— Почему Замёлов вообще спрятал их в шкатулке? Ему-то зачем это могло быть нужно?

— Не знаю. Возможно, он опасался, что компромат найдут. И спрятал там, где точно искать не будут. Исходники же уничтожил.

— Так это у нас, возможно, единственный экземпляр? Страшное дело…

Или:

— А может, он знал, что ты слышишь, и сделал это нарочно? С расчётом на то, что прочтёшь позже?

— Не думаю. Но я бы спросила, если была бы возможность.

Или:

— А если он был в курсе, кто ты? Такой подарок — шпиону от шпиона? Бред, конечно, но если он знал, что с ним кончено… Вдруг?

— Я думала об этом…

Или:

— Как считаешь, почему они отдали нам глину? Это же убийственная вещь, такими не разбрасываются просто так.

— Воображали, что у нас она будет в большей безопасности, может быть. Помнишь, как туда приходили? Лаванда когда-то спрашивала меня про уголь.

— Хочешь сказать, приходили всего-то за глиной?

Или:

— А как вообще ею пишут, мне интересно? Глина же не красит. И не сгорает.

— Думаю, размачивают и наносят очень тонким слоем. В огне же неочищенная глина рассыпается.

— Никак сделано из расчёта, что владелец и впрямь «ко всему приспособится».

Или:

— А если её будут искать у нас? Если они знают.

— Значит, спрячем. Или отдадим Буловой.

— А если нас спросят?

— Можно и не отвечать.

— А если… — Феликс замолчал.

— Что?

— Ну… если они знают, что мы знакомы.

Китти помолчала.

— Я считаю, тут каждый за себя. Если кто-то дойдёт до точки, может и сам сказать.

— Вообще да… — Феликс сел и раздражённо взглянул на неё. — Господи, о чём мы говорим!

— Да, действительно, — Китти продолжала смотреть в потолок. — Абсолютно антинаучная ересь.

За окном смеркалось. С места Феликса был виден лежавший на подоконнике, рядом с картой бережно завёрнутый зелёный шарик — будто и всем это казалось таким важным: аккуратно и тщательно хранить амулет, не позволять никому отнять его, а если и передать, то лишь в проверенные и надёжные руки, которые не наделают бед…

— А может, поедем домой?

Снаружи прошумел мотор. Заглох внизу, у дверей.

Они быстро переглянулись. Китти встала.

— Дверь на замке?

Через секунду он вспомнил:

— Сибилла же выходила последней…

Внизу что-то стукнуло несколько раз. Похоже, даже лишней минуты не будет.

Китти переместилась к двери, нашаривая пистолет.

— Стой, — Феликс рванулся наперерез ей. — Я сам.

Он приоткрыл дверь на лестницу, чутко прислушался, что делалось внизу.

Там происходило что-то невнятное, будто топтались на месте. Наконец, скрипнуло на входе и громко прозвучало:

— Феликс! Китти! Дверь-то чего не закрываете?

Феликс недоумённо оглянулся на неё, снова воззрился на ступени. Он узнал голос, но его здесь просто не могло быть. Секунда — и, распахнув дверь, он шагнул наружу.

Рамишев и Пурпоров стояли внизу у лестницы. Вода слегка припорошила их, но лица были довольные и радостные.

— Люди, — Феликс, недоверчиво улыбнувшись, мотнул головой, спустился к ним на несколько ступенек. — А вы здесь что делаете?

Пурпоров взмахнул руками:

— Мы мчались за вами из самого Ринордийска. Сибилла сказала, что вы за городом. Ты что, не рад нас видеть?

56

— Так как вы здесь? — спросил Феликс (Китти после обмена объятиями и словами приветствий оставила их и удалилась наверх).

— Ну вот, ты тогда звонил и сказал, что вы движетесь в Истрицк, — начал Рамишев (Феликс кивнул). — Мы, конечно, сразу не собирались никуда ехать: ты об этом речи не завёл, и мы решили, что помешаем скорее.

— А если я послал намёк? — протянул Феликс.

— Нет, — Рамишев переглянулся с Пурпоровым покачал головой. — Нет, мы раз десять обсудили, что именно ты сказал, и пришли к выводу, что никакого намёка в эту сторону не было.

— А… — их убийственная серьёзность была сейчас даже забавна.

— Вот так, а потом вся эта шумиха с Истрицком. То есть понимаешь, никаких официальных новостей не было, вообще нигде не промелькнуло, только непроверенное и через частных лиц… Мы, конечно, начали звонить. У вас что, телефоны сели?

— Отключили, — сказал Феликс (вдаваться в подробности ему почему-то не хотелось).

— Аа, а у нас уже сели. Ну так вот, тогда мы посовещались и решили-таки рвануть в этот Истрицк.

— И как там сейчас? — всё же спросил Феликс, отводя взгляд.

— Пепелище, — Рамишев покачал головой. — На юге сохранились кое-какие постройки и немного на севере, там даже, кажется, остались какие-то люди. А так вообще всё выгорело подчистую.

— Ясно, — кивнул он.

— Ну так вот, — продолжил Рамишев, — а там… мы туда добрались за три дня на его внедорожнике, — он кивнул на Пурпорова, — а там уже нам попался этот человек. Странный такой, будто из ниоткуда появился. И как специально для нас.