Дама с горгульей

Сокольский сунул руку в карман. Телефон был на месте. Нажав клавишу быстрого набора, услышал знакомый уверенный голос и быстро заговорил:

– Игорь, Агриппину Начинкину только что похитили у ресторана «Англ Верт», на Суворовском. Похитители едут к мосту Петра Великого. Их трое, но на месте может оказаться больше. Бери всех, кто под рукой, и живо ко мне. Я буду направлять вас по телефону.

– Мы отправимся сразу в сторону проспекта Косыгина и кольцевой автодороги. Если что, вы нас скорректируете, – возразил подчиненный, явно сразу начав действовать.

– Да, правильно, – согласился Артем.

Теперь, сократив расстояние до черного «БМВ», Сокольский старался не приближаться к преследуемому автомобилю вплотную, чтобы не засветиться, не спровоцировать аварию. Главное было узнать, куда везут Гриппу. Освобождать ее лучше на месте, когда подъедут его люди. Так меньше риска для девушки.

Игорь Васильев, начальник смены охраны, дежурившей в этот вечер в офисе начинкинского холдинга, мчался к развязке КАД. В машине, кроме него, сидели еще трое мужчин. Все были вооружены и в бронежилетах. Их обычная работа не требовала подобной экипировки, но в фирме уже давно по распоряжению Сокольского у каждого сотрудника на случай непредвиденной ситуации имелось специальное снаряжение. И вот час настал. Похищение дочери такого крупного бизнесмена было серьезным происшествием.

По телефону Игорь договорился, что со своими ребятами перехватит черный «БМВ» на пересечении проспекта Косыгина и КАД и сядет похитителям на хвост. Серебристый, неприметный «Рено Меган», правда прошедший тюнинговую доработку и снабженный мощным мотором, больше подходил для этой цели – был внешне безобиднее, чем «Лексус» Сокольского.

Удалось точно рассчитать время прибытия на место, и «Меган» приклеился к «БМВ» естественно и изящно. Теперь джип начальника охраны холдинга мог отстать и не мозолить глаза похитителям. А те, судя по всему, двигались в сторону Колтушей. Ни Артем, ни его люди не бывали раньше в этом поселке и не знали местности.

«Проклятье! – сквозь раскалывающую голову боль думал Сокольский. – Нет, чтобы им поехать по Скандинавии или по Таллинскому шоссе, в крайнем случае, по Московскому… Сволочи, словно специально выбрали самое глухое и незнакомое нам направление. Но делать нечего, придется действовать по ситуации».

Тем временем «БМВ» и две машины, преследовавшие его, отстав на безопасное расстояние, свернули с основной трассы и, миновав Колтуши, выехали на небольшой проселок. Что ж, отлично. Если преступники обосновались в деревенском доме, шансы у Артема и его подчиненных повышались. Правда, на пустынной дороге остаться незамеченными им сложнее. Сокольский и Васильев были вынуждены погасить фары и теперь двигались почти вслепую.

«БМВ», проехав по темной деревенской улице, остановился возле глухого железного забора. Один из пассажиров вышел, нырнул в калитку, и через минуту машина исчезла в распахнувшихся воротах. Артем оставил свой «Лексус» на въезде в деревню и теперь пешком шел к притаившемуся за несколько домов от железного забора «Мегану».

– Артем Георгиевич, вы ранены? – увидел кровь на начальственной голове Игорь. – Матвей, аптечку!

– Не надо, все нормально, – отмахнулся Артем, опасавшийся, что от вмешательства доморощенных костоправов его несчастная и без того раскалывающаяся голова заболит еще больше. Если такое в принципе возможно.

– Нет, нет, Артем Георгиевич, вас надо перевязать. Не беспокойтесь, у меня диплом фельдшера, – успокоил его появившийся с аптечкой Матвей и стал уверенно и твердо распоряжаться: – Вот вам для начала аспирин. Теперь присядьте, я обработаю рану. Чем это вас так?

– Не знаю, не рассмотрел, – недовольно буркнул Артем, тем не менее садясь в машину и отдавая себя в руки «эскулапа». – Игорь, что там в доме?

– Погодите, Артем Георгиевич, ребята только-только ушли. Осмотрятся и доложат.

Вскоре вернулся один из сотрудников и сообщил:

– Пленницу из автомобиля выгрузили. В доме горит свет, окна плотно занавешаны, ничего не разглядеть. Мы попробовали подслушать разговоры. Женского голоса не слышно, одни мужские. Сколько там человек, понять пока не удалось. Вадим остался наблюдать.

– Что будем делать, Артем Георгиевич? Может, полицию вызовем? – спросил у начальства Игорь Васильев. – Я могу Селедкину позвонить.

– Нет. Они тогда этих голубчиков к себе заберут, а я бы предпочел разобраться с ними лично, – не сулящим ничего хорошего тоном проговорил Артем. – Лучше подтяни еще человек пять наших. Все равно, пока не будем знать точно, что происходит в доме и где держат Агриппину, ничего предпринять не сможем.

Гриппа лежала на кровати в каком-то доме. Кажется, где-то за городом.

Крышка багажника распахнулась резко, неожиданно. Ее схватили и поволокли, она почти ничего не разглядела, кроме тающего снега и грязи под ногами. Потом ее протащили через освещенную комнату, и снова ничего не удалось увидеть, кроме пола, потому что пленницу тащили за шиворот, в полусогнутом состоянии, не давая ей выпрямиться. Втолкнули в эту кладовку без окна и света, заперли дверь. Привыкнув к темноте, а вернее, почти на ощупь, девушка обнаружила застеленную железную кровать и без сил повалилась на нее. Сперва просто лежала, сжавшись в комок, и ждала. Ждала чего-то плохого. Но ничего не происходило, про нее словно забыли.

Гриппа не знала, сколько времени так пролежала – час, два? Пахло плесенью, дымом, за стеной слышались приглушенные грубые голоса. Было страшно. Страшно за Артема. Всю дорогу она молилась, чтобы тот выжил. А еще очень надеялась, что из ресторана кто-нибудь заметил, что стряслось на парковке, и ему помогут, вызовут «Скорую», милицию. То есть полицию.

Агриппина невесело усмехнулась. Страсть к переименованию улиц и прочего, укоренившаяся в Российском государстве после большевистской революции, всегда казалась ей смехотворной. Незаметно для себя девушка расслабилась и смогла мыслить связно. Она перевернулась на кровати и постаралась лечь поудобнее, хотя связанные за спиной руки очень мешали. Хорошо бы их развязать… Гриппа принялась ерзать, вертя связанными руками, понемногу ослабляя веревку. Наконец узлы ослабли, и удалось освободить сперва левую кисть, затем правую. Теперь можно было отодрать скотч со рта. Затекшие и натертые запястья болели, пленница растирала их, зализывая ссадины языком, как кошка.

Что ж, пора обдумать собственное положение. Наверняка о ее похищении уже известно отцу, значит, поиски начались. Но когда и как ее смогут обнаружить в этой заброшенной хибаре? А самое главное – что нужно похитителям? Выкуп?

Интересно, они знают, кого похитили? Наверняка да. Иначе бы не стали нападать на них с Артемом так дерзко в людном месте.

Агриппина, видимо, от состояния шока мыслила очень спокойно, здраво, не ощущая приливов паники. Словно ее сознание предусмотрительно изолировало ту свою часть, которая заведует эмоциями.

«Как часто похищенные с целью выкупа выживали?» – задала себе девушка следующий логичный вопрос. И тут же испытала первый прилив ужаса – насколько ей известно, никогда. Если их не удавалось отбить силой. Но сначала ее должны найти. Сколько времени займут поиски? И что с ней может случиться за это время?

Гриппа резко села на кровати. Прислушалась. В соседней комнате все еще разговаривали. Точнее, говорил кто-то один. Она сползла с кровати – хорошо, что на ней все еще шуба, пожалуй, так даже лучше, мелькнула мысль при воспоминании о своем вызывающем наряде – и тихонько подкралась к двери. Створка была толстая, деревянная, разбухшая от сырости, вся перекошенная, покрытая некогда белой краской, давно уже облупившейся и потрескавшейся. Как странно, в такой момент у нее сохранилась способность замечать такие мелочи… Дверь плотно прилегала к косяку. Замочной скважины в ней не было, щелей, сквозь которые можно было бы расслышать хоть что-то, тоже. То-то бандит, закрывавший ее, вынужден был хлопнуть со всей силы.