Даниил Галицкий. Первый русский король

Скажи русский князь хоть слово Туракине или новому Великому князю о попытках Карпини склонить его на союз с папой, монах и до своей кибитки не дошел бы. Похоже, Карпини просто опередил, возможно, руками русского боярина Федора Яруновича, как упоминают летописи. Подбросить ненавидевшему все западное боярину сведения о том, что князь Ярослав после возвращения поставит Русь под руку латинской церкви в противовес собственному сыну Александру Ярославичу, уже не раз бившему рыцарей, не слишком сложно. Убить князя сам боярин, может, и не мог, а вот рассказать обо всем той же служанке Туракины – запросто.

Но как бы то ни было, из Монголии Ярослав Всеволодович не вернулся, вернее, вернулся, но в гробу. Туракина ненадолго пережила русского князя, похоронили ханшу раньше, потому что она была так же цинично отравлена собственным сыном. Ее знаменитую служанку Фатиму, по советам которой и правила Туракина, долго мучили, потом зашили все отверстия в теле (чтобы не вышла наружу душа) и утопили в реке. Собакам собачья смерть, но князя Ярослава это не вернуло.

А к власти в Каракоруме пришел хан Гуюк, ненавидевший Батыя и только ждавший своего срока, чтобы с ним расправиться. Поссорились они еще у угров, никто не знал, с чего ссора началась, но Гуюк поносил Батыя разными словами, грозил бить поленом по толстому животу и груди. Хорош или плох Бату-хан, но он в Западном походе был главным, а потому его слово непререкаемо, все остальные под ним ходили, словно твари бессловесные. Вся татарва.

Плано Карпини присутствовал при провозглашении Гуюка Великим ханом и рассказал об этом Даниилу Романовичу, остановившись на обратном пути в Холме.

Когда князю сообщили, что на подъезде к городу встречен францисканский монах, побывавший в Сарае и даже Каракоруме, Даниил не поверил своим ушам. Карпини все считали погибшим, столь долго он отсутствовал. Но это был он! Василько Романович едва узнал монаха: похудевший вполовину, с обвисшим, обветренным лицом, весь согнутый и мучимый болями в суставах из-за многодневного пребывания на холоде, Карпини все же оставался шустрым и общительным.

Плано Карпини если что и растерял за время поездки, так это свой вес, в остальном был столь же деятелен, легок на подъем и настойчив. Чуть придя в себя, он вспомнил о папской булле и предложении. Кирилла рядом не было, и Даниил легко попал под влияние напористого монаха.

Францисканец говорил и говорил, и выходило, что объединение уерквей – мечта буквально всех русских князей. Если послушать Карпини, так Великий князь Ярослав едва не на коленях его умолял поскорей сие осуществить, принять Русскую церковь в лоно Римской. У Даниила возникли два вопроса: а имел ли право князь вести переговоры о церкви, разве это не митрополита дело?

На мгновение францисканец смутился, но тут же объявил, что на Руси митрополита пока нет, а князь, видно, хорошо знал настроение епископов.

– Митрополит есть, пройдет поставление в Никее, вернется, тогда и решать будем. А вот про епископов я бы не был так уверен, ростовский Кирилл не последний среди них, а от него я совсем другие речи слышал.

– Где это?! – насторожился монах.

– В Сарае, он как раз там был. Сказывал, что северо-восточные княжества и не мыслят с Римской церковью объединяться.

Карпини даже зубами заскрипел, но тут же замотал головой:

– Ты, Даниил Романович, не ростовского Кирилла лучше бы слушал, а своего галицкого Иоанна.

– Ну, что Иоанн скажет, я и без его слов загодя знаю! Тот мне противник во всем, готов хоть с татарами объединяться, лишь бы супротив меня идти.

Монах поспешил перевести разговор на другое:

– Но ведь не зря Ярослав Всеволодович так торопился признать папу единым пастырем духовным над всей Русью…

И вдруг Даниила словно что-то толкнуло, внимательно пригляделся к Карпини:

– Он папе о том писал?

Тот заюлил:

– Писал, что объединения желает.

– О том, что под руку папы встать хочет, писал?

– Нет, только говорил.

– Кому?

– Мне…

– Где?

– В Каракоруме…

– А еще кому?

– Никому.

– Так прямо и твердил, что как вернется, так встанет под руку папы Иннокентия?

– Ну-у…

– А Туракина об этом знала?

Теперь «гляделки» были между Даниилом и монахом. Но Карпини играть не стал, тут же отвел свои глаза, заюлил, пожал плечами, мол, откуда я знаю, что знала и чего не знала ханша…

И галицкий князь все понял, усмехнулся:

– Я сам не решаю за церковь, вернется Кирилл, соберем епископов, и как скажут, так и будет.

– Уже собирали, когда я в предыдущий раз приезжал! – оживился Карпини.

Князю надоело хождение по кругу, помотал головой:

– Кирилл пока не митрополит, не имеет права за всю Русь говорить. Вот вернется, тогда будем обсуждать.

И тут Карпини решился на последнюю приманку:

– Папа Иннокентий готов короновать галицкого князя королем.

– И дать помощь против татар?

Монах заерзал, он был уже сильно зол на несговорчивого Галицкого князя!

– У папы нет своих войск, он может только призвать королей земель, что в его власти.

Глаза Даниила стали насмешливыми:

– Тогда к чему мне эта корона?

– Ты встанешь в один ряд с королями Европы!

– И что мне это даст? Бела король, но это не помешало Батыю загнать его на остров, и что мешает мне воевать земли любого из королей?

И снова ерзал монах, мысленно проклиная этих несговорчивых русских князей, всех вместе взятых!

– Папа Иннокентий может запретить рыцарским орденам воевать мои земли?

Карпини такой подсказке обрадовался:

– Может запретить под страхом отлучения приобретать земли в твоих владениях!

– Фридриха это отлучение ничуть не испугало.

– Но Фридрих король, а не простой рыцарь!

Разговор был долгим и заводил в никуда. Когда Даниилу окончательно надоели скользкие речи монаха, он хлопнул рукой по столу:

– Можешь передать папе Иннокентию мои условия: про объединение не мне решать, это церковь сама будет, а королем согласен стать, только если даст помощь против татар. Реальную помощь, святой отец, а не обещание поддержать духовно. Мне всадники и мечи нужны, а не молитвы в церквях!

С тем и разъехались, но постепенно, размышляя, Карпини приходил к выводу, что князь приманку проглотил. Одно дело себе цену набивать, разговаривая с монахом, и совсем другое получить действительную буллу с предложением короны. Эти русские князья тоже любят друг перед дружкой похваляться, да еще как!

А Даниил сделал для себя еще один вывод, не касающийся короны: монах причастен к гибели в Каракоруме князя Ярослава Всеволодовича, если не сам шепнул Туракине о переговорах с папой, то нашел того, кто шепнул. Такого ханша простить не могла! Сама хитрая и коварная, она не терпела проявления коварства по отношению к себе.