Dantalion

— Ты можешь смотреть на меня с уверенностью сколько захочешь, говорить ровным голосом, можешь подавлять дрожь в теле, но твое сердце никогда не обманет меня. Сердце всегда подвержено страху. Оно показывает истину.

Орикава только сейчас почувствовала, как стучит сжатый комок мышцы в груди, норовя пробить грудную клетку. Она чувствовала горячую ладонь, что ловила удары её сердца, что предало её.

«Почему оно так стучит? Я действительно не чувствую страха, но мои ноги онемели, а пульс участился».

Рука Айзена поднялась на плечо, проделав путь к щеке, заставив девушку взглянуть ему в глаза.

— Сколько бы змея ни скидывала шкуру, она не станет змееядом.

«Что? Снова это фраза?».

Тоши прикрыла глаза, когда губы Соуске коснулись её, больше невесомо, чем нежно. Она попятилась назад, как только он убрал руки.

— На сегодня можешь быть свободна.

Покинув тронный зал, Орикава дотронулась до своих мокрых от слез щек.

«Да что со мной такое? Как будто мое тело живет отдельно от меня».

Несмотря на то, что Орикава была спокойна, плечи её подрагивали, а глаза горели злостью и обидой. Вот только её ли?

Возвращалась Тоши в свои покои со странной тяжестью на душе. Все пошли против неё – и Гриммджоу, и Айзен. Гранц теперь будет лелеять мечту препарировать её как лягушку. Одно радует – Ннойторе-таки досталось, да и Заэлю неплохо нервы потрепали.

— Тошка-картошка, найдешь пару минут для старого семпая?

Орикава замотала головой. Облокотившись о стену, напротив стоял Гин, так привычно тянувший улыбку-струну, у Тоши не было сил даже ответить, поэтому она лишь пожала плечами.

— Решил, заскочу на минутку, спрошу, нет ли у тебя еще одного ненужного лифчика в запасе? Повешу к себе тоже на люстру, хоть разбавлю эту жуткую больничную обстановку белых стен.

Тоши грустно улыбнулась, коротко хохотнув.

— Для тебя у меня всегда найдутся лишние лифчики.

— Прозвучало весьма двусмысленно, — Гин почесал подбородок и непривычно грустно улыбнулся. — Знаешь, Тоши, иногда мне кажется, что ты слишком надеешься на нашу дружбу. Не боишься, что рано или поздно я расскажу о твоих маленьких непослушаниях?

«Я заблокировала камеры своей комнаты, он не мог видеть, что произошло у нас с Гримджоу. Но вот курьез с Ннойторой… Я и вправду сделала ставку на Гина, что он не сдаст меня».

— Нет, я понимаю. Я не обижусь, если раскроешь все карты. В конце концов, не убьет же меня Айзен-сама?

Но Тоши осеклась, улыбка Ичимару резко сползла, и он приоткрыл глаза, стрельнув хищным взглядом, от которого по телу пробежались мурашки. Бывший капитан подошел вплотную и, чуть наклонившись, прошептал:

— То, что мертво, умереть не может.

Орикава так и осталась стоять на месте, смотря в одну точку. И что значили эти слова?

По телу пробежался игольчатый морозец от пяток до макушки, обволакивая снежным холодком. Казалось, что все тело покрывается ледяным ковром, и ты не можешь пошевелить даже губами. Но холод исчез так же внезапно, как и появился. И взамен ему на теле в районе груди, очерчивая линию, появилось неприятное прикосновение металла. Тоши попыталась открыть свинцовые веки, когда послышался странный гул, а грудную клетку пронзила пилящая раздирающая боль. Она завопила в немом крике, будто раскрыла рот, но слова исчезли в безмолвном безумстве. А боль спускалась ниже, и она чувствовала, как горячая кровь стекает по холодной коже. Это продолжалось вечность в каком-то мгновении и все исчезло, заменяясь легким дуновением ветерка от сквозняка по обнаженному телу. Донесся монотонный писк. И, открыв глаза, Орикава увидела искусственные лампы.

— Очнулась-таки?

Тоши вздрогнула, услышав голос. Ведь она готова была поклясться, что он принадлежит её бывшему Капитану. И действительно, развернувшись, она увидела Куротсучи Маюри собственной персоной. Вот только что-то с ним было не то. Худее, внешний вид отличался, как и весь грим на лице, он казался намного моложе.

— Мое имя Куротсучи Маюри, я капитан 12 отряда и по совместительству директор исследовательского бюро.

Куротсучи сидел напротив и смотрел слишком заинтересованно. Так он смотрит только на новый заманчивый эксперимент.

Тоши попыталась произнести хоть слово, но вновь тишина из её уст.

— Кстати, — Маюри оторвал штуку от головы, которая тянулась на проводе от места, где должно быть ухо. — Не подскажешь, зачем Урахара Киске хранил твой труп в морозилке? — С искаженно-мученическим от любопытства лицом спросил Маюри.

«Хранил… мой… труп… в морозилке?».

Орикава, возмущенная таким беспардонным заявлением, попыталась подняться, но упала обратно на операционный стол, её руки и ноги крепко фиксировали путы, змеи лианой сплели конечности, сдавливая и пробираясь к туловищу. Тоши задергалась, попытавшись их сбросить, но одна из них уже пробралась к ее шее и, сверкнув своими желтыми глазами, пробралась в глотку девушки.

Тоши, задыхаясь, закрыла глаза. Но все вновь исчезло. Кроме ощущения твёрдой поверхности под спиной, а также двух знакомых голосов. Она сразу же узнала в них двух оппонентов — Айзена и Ичимару.

— Кажется, я был прав, Данталион как-то влияет на её раздвоение личности, — произнес спокойный вкрадчивый голос Соуске.

Тоши аккуратно, опасаясь ярко-искусственного света, прикрыла глаза. Она вновь была прикована к столу. Но в этот раз вокруг неё мельтешил Айзен, а у монитора стоял Гин.

— Вот только какая занпакто от этого выгода? Пробивает волю хозяйки?

— Или наоборот.

— Как все сложно-то.

— Можно попробовать взять её сознание под контроль с помощью психотропных веществ, нужно лишь придумать переключатель.

— Что-то вроде кодового слова?

— Почему бы и нет? Не находишь в этом ничего романтичного?

— Я нахожу в этом нечто циничное. Но раз Тоши все равно мертва, то это облегчает совесть.

Тоши только сейчас заметила, что на Айзене надето капитанское хаори, и на предплечье Ичимару сияет лейтенантский шеврон.

«Это воспоминания?».

Айзен склонился над столом, заглядывая в приоткрытые глаза девушки, и легонько проведя тыльной стороны ладони по холодной щеке, произнес:

— Открой глаза.

Тоши открыла глаза, вот только очутилась она, увы, не в своей теплой постельке, а на глади мутной воды в красном пространстве. Редеющая вода покалывала ладони, на которые синигами облокотилась, из отражения смотрели не её небесные глаза, а злые искрящиеся ненавистью желтые очи. Рука из-под воды вырвалась вверх, схватив девушку за шею, но Тоши успела отскочить, попятившись назад.