Дар берсерка
Шрифт:
К встрече с Нъёрдом надо подгoтовиться, подумал Харальд. Придется зачерпнуть заранее чужой боли – чтобы было чем согреться, когда Нъёрд начнет вымораживать кровь.
Вот так, тыкаясь мордой то в одно,то в другое, я и научусь колдовать, осознал вдруг он. Но иного выхода нет. На этом хольмганге оружие за него выбрали другие.
потом аральд прищурился, глядя на далекие огни. Волна красного сияния уже текла от реки к подножию вала. Сапфировой россыпью впереди, на гребне волны, сияли синие огни – холодно, призывно.
Как бы не опoздать, стрельнула у него мысль. И Харальд торопливо взмыл в воздух. Перемахнул
Но рванулся он не к синим огонькам, а влево. Полетел над полем, за которым пряталось торжище, держась подальше от богов, уже подходивших к воротам.
Сначала один, а потом и второй синий блик перескочил по красной ленте войска, двигаясь вслед за ним. Затем третий, четвертый…
Заметили, сообразил на лету Харальд. Боги так и будут переходить из тела в тело, не упуская его из виду.
Он бросил быстрый взгляд через плечо – туда, где крохотным шалашиком проступала в темно-сером cумраке крыша храма дина. Там тоже светилось красное. К реке шли его хирды. Боги могли их заметить. их наверняка потрепало градом…
Харальд резко свернул вправо – к шведам, бежавшим по сугробам вдоль реки. Ледяное оцепенение накрыло его, когда человеческие фигурки, светившиеся красным, были уе совсем близко.
Воздух мгновенно стал жгуче-вымороженным. Что-то затрещало – его кожа? Или сугробы, которые лизнуло дикой стужей вместе с людьми?
В следующее мгновенье похолодало еще сильней. го полет обернулся падением, аральд из последних сил рванулся к алому…
И уже на излете, цепляя ногами смерзшиеся насыпи, он ворвался в строй людей. Сделал два быстрых шага, чтобы не упасть, ощутил, как чужой клинок рассек ему левое плечо – и вонзил в того, кто замахнулся на него, наконечник Гунгнира.
Лезвие разнесло в щепы древесину щита, вспороло кольчугу и живот. Даже сквозь людские крики Харальд расслышал, как острие скрипнуло по хребту, пронзив тело насквозь. Человек запрокинул голову, с хрипом втянул воздух.
аральд тут же выдрал из тела наконечник. Превозмогая навалившееся оцепенение, взмахнул секирой, которую держал в левой руке. Отбил ещё один нацеленный в него клинок, качнулся уже к следующему человеку. Мыслей в уме не было, казалось, что движется он медленно, едва-едва…
А потом, разогнав ледяную дрему, которую насылал Нъёрд, пришло видение.
Было холодно. Тот воин, которого Харальд ударил первым, уже давно не чуял ног – от самого фьорда ему пришлось бежать по льду в тонких сапогах. А перед тем, как налетела громадная черная тварь, почему-то одетая в драные штаны, холод обнял человека еще крепче. Стужа стала нестерпимой, вымороженный воздух резал грудь изнутри словно нож. И сейчас, когда кровь хлестала из живота, все, что раненый мог, это смотреть на того, кто принес ему смерть. Зажимая при этом рукой распоротое брюхо…
Теперь Харальд глядел на мир из разных глаз. Из своих – на людей, светившихся алым. А из глаз умиравшего – на темные силуэты в ночи,и на черную тварь, метавшуюся среди них, убивавшую его товарищей.
Мир для него двоился. Но выручало тело, привыкшее к дракам, само знавшее, как и куда ударить. Подсознание вылавливало из двух видений главное – блеск лезвий. Он уклонялся и бил.
Над сугробами сгущался сумрак. Вдоль реки кое-где горели редкие факелы. Кричали
люди, скрипела смерзшаяся ледяная крошка под ногами. С гулким щелканьем лопались от ударов промороженные деревянные щиты. Мечи зло гудели, предупреждая, что лезвия их в любой миг могут расколоться – железо мороза не любит…Брызги крови разлетались веерами багровых льдино. Колко осыпали лицо Харальда, и приходилось частo моргать.
Издалека, расталкивая людей, к нему бежали синие силуэты.
Первого раненого Харальд опустошил до дна – и тут же посмотрел на мир глазами следующего. Оцепенение ушло, боль первой жертвы смыла его, омыв горячей волной.
Белесым гигантским зрачком нависало сверху небо. Сладко вздрагивало от людских воплей, проходилось по его спине пальцами ветра, готовое в любой миг поднять его надо льдом, политым кровью. ищнo покачивалаcь над правым плечом змеиная голова…
Харальд успел вспороть животы уже семерым, когда кто-то закричал:
– Все назад! Я сам посчитаюсь с убийцей своего отца!
И люди, светившиеся алым,торопливо разбежались в стороны.
следом холодом ударило так, что у воина,из глаз которого Харальд смотрел в этот миг, оборвалось дыхание. Он поспешно зачерпнул из умиравшего все, что мог. Остальное ушло, растворилось во мраке смерти…
Боги были рядом.
Харальд, последний раз махнув секирой, упал на одно колено. Склонил голову, даже руки опустил – чтобы гости из Асгарда поверили, будто магия Нъёрда его одолела,и подошли поближе. Первый из богов был уже шагах в семи. На синем теле чернел и лоснился белыми искрами широкий пояс…
Похоже, еще один подарок Локки, мелькнуло у аральда. Вот и Тор Одинсон пожаловал, хозяин пояса Мегингъёрд.
За Тором виднелись и другие синие силуэты. Загудел какой-то рог – Гъялларгорн?
это-то зачем, подумал Харальд, не двигаясь с места и исподлобья наблюдая, как его обступают люди, светившиеся синим. Неужто кто-то из богов успел заблудиться? Или еймдаль, хозяин рога, хочет начать битву с драконом непременно под звук рога? Небось и висы складывает время от времени, как Свальд…
Тонкие черные губы дракона изогнулись в глумливой усмешке.
Внутри Харальда сейчас было много всего – плескалась холодная, стылая злоба, доставшаяся ему от родителя, темной рекой текла спокойная, отстраненная ненависть дракона. Даже клубилась на краю сознания багровая ярость берсерка,только и ждущая мгновенья, чтобы вырваться на свободу и сбить ему дыхание.
Подбежавший к аральду бог нагнулся и потянулся к копью, зажатому в его правой руке. Сверкнул белыми искрами черный пояс…
И Харальд рванулся вверх. Рявкнул, взмывая в воздух и глядя на синие силуэты:
– Всем тем, кто залез в чужое тело здесь, в моем мире…
Сердце вдруг застучало, перед глазами скользнула алая тень.
Дар Одина пытается взять верх над драконом, сообразил аральд. Берсерк рвется наружу!
И вспомнил Сванхильд – словно щитом ею прикрылся. Сванхильд, спящую на его ложе в Йорингарде. Сомкнуты ресницы, на губах зацеловано-алая тень. На плече тяжкий след от его поцелуя…
– Всем, кто влез в чужое тело – пусть станет ядом воздух Мидгарда! – заорал аральд, пригнув голову и глядя на богов.
– Пусть никто из вас не сможет дышать в чужом теле, жить в чужом теле, ходить в чужом теле!