Дар памяти

Ромулу оглянулся на волшебницу, которая отстала на шаг, под ее ободряющим взглядом вытянул руку и дотронулся до шлема одного из стражников. И тут же отпрянул назад – хорошо, что площадка перед воротами была шире, чем мост: кусочек шлема, а вместе с ним и ухо статуи осыпались вниз каменной крошкой.

Старость никого не красит, - пожала плечами волшебница.

Она сделала еле уловимое движение рукой и каменные статуи, пропуская их, подняли алебарды, а ворота со страшным скрежетом открылись. Внутри было светлее, солнечные лучи пробивались откуда-то сверху, но выискивать их источник Ромулу не стал – после многочасовой темноты подземелья смотреть было больно.

Прямо за воротами их ждала небольшая площадь, кусочек самого настоящего города с настоящими домами, только, по-видимому, внутри гигантской пещеры. И все, до мельчайших деталей, сделано из камня. Створки распахнутых окон, занавески внутри, цветы в ящиках под окнами и овощи на тележке торговки, статуя которой, вытирая руки о передник, торчала тут же. Фонтан - голова Нептуна - в стене одного из дальних домов выпускал каменную же струю, в распахнутую дверь караулки можно было увидеть каменных стражников, сидящих за каменным столом и играющих в каменные кости.

И ни одной живой детали, кроме кленового листа, который принялся гонять по площади ворвавшийся в арку ветер. Ромулу поймал его, и они с волшебницей двинулись вверх по одной из боковых улиц, и навстречу им попалась стайка бегущих ребятишек, покрытых толстым слоем пыли. Ромулу смел ее с пятки одного из мальчишек и разглядел на ней крупинки грязи. Футах в десяти вверх по улице с балкончика свешивалась дама с пышными формами, вместе с остатками каменного ковра в одной руке и выбивалки в другой.

Дальше им еще попалось штук двадцать статуй, которые были так естественны, что Ромулу мог только удивляться искусности мастеров. Потом он вспомнил про слухи о заброшенном городе гоблинов. Но зачем им статуи людей? Или это что-то типа насмешки?

Они вышли на большую площадь, пронизанную солнечными лучами и всю заполненную людьми. Здесь статуи были не пыльными, а грязными, в темных потеках, и между ними на каменных плитах лежал снег.

Но зачем кому-то целый город каменных скульптур? – спросил Ромулу с недоумением. – Да еще таких реалистичных.

Он обошел кругом ближайшую статую. Это была женщина, и она держала на руках ребенка, не младенца, а пацаненка лет двух. Нахмурившись, она смотрела прямо перед собой, а мальчишка – поверх ее плеча - в другую сторону. Лицо его было искажено ужасом.

Ромулу уставился в это лицо, не в силах оторвать взгляда, и вдруг почувствовал, как холодная дрожь пошла по позвоночнику и волосы на голове у корней встали дыбом.

О боже! – воскликнул он, обхватывая себя руками.
– Это заклятие окаменения, да? Это гоблины сделали?

Это я сделала, Ромулу, - спокойно ответила волшебница.

Но зачем? Господи, зачем?!

Я дух горы, - сказала она, отлетев на расстояние трех шагов и зависнув в воздухе, как будто опасалась мести. – Если гора обрушится, то умру и я. Когда здесь жили гоблины, они относились к горе бережно, укрепляли ее и заваливали старые штольни. Они спрашивали у меня разрешения и никогда не шли против моей воли, если получали отказ. Потом они проиграли войну, - ее голос стал печальным, - и на смену им пришли волшебники людской расы. Они перерыли всю гору в поисках миридиума. Я предупреждала их обвалами, напускала ядовитые пары, прятала жилы, но они только взрывали гору все больше, не останавливаясь…

И ты их убила.

Вообще-то нет.

Нет?!! То есть они… Господи…

Они живы и слышат каждое наше слово? Да. – Она отлетела еще дальше.

Ромулу неверяще смотрел на нее.

Все это время они находились в сознании, - подтвердила волшебница. Она опустилась на тумбу памятника, стоявшего посреди площади, и примостилась у ног действительно вырезанного из камня завоевателя.

Но это же…

Жестоко? Это моя гора, - жестко ответила волшебница.
– Здесь живет еще несколько сотен разных духов, и мы никого сюда не приглашали.

Конечно, она была права, защищая свое пространство, и Ромулу не должен был винить ее. И все же он не мог не чувствовать ужас, пробиравший его.

Неужели нельзя было найти какой-то другой способ?

Какой? Я не владею людской магией. Мне подвластен только камень.

Но почему ты не заколдовала хотя бы нескольких? Разве людей это не испугало бы?

Ромулу, ты забыл, что это были волшебники. И что я читала в их умах так же, как читаю в твоем.

То есть… ты хочешь сказать, что заклятье против окаменения существует?

Неожиданно мысль пришла ему в голову. Он вскочил и, выхватив палочку, выкликнул:

Фините Инкантатем.

Ничего особенного, конечно, не произошло. Лишь несколько пустяковых искр сорвались с кончика палочки, и это все.

Ах, Ромулу, Ромулу, - со смешком сказала волшебница. – Магия здесь не действует, ты забыл об этом.

Но почему же действует твоя магия? – он опустил взгляд, сосредоточенно запихивая палочку в карман.

Волшебник, который делал книги, поставил ловушки для людской магии, но не для моей.

Расскажи мне о нем, - попросил Ромулу.

У него был величайший дар создавать книги пророчеств, но делал он одну книгу так долго, что только очень богатые семьи могли себе позволить это оплатить. Последний этап книги делается в горе и привязывается к ее магии, и мы с ним провели немало времени, болтая о том о сем.

Но почему в горе?

Я не знаю, Ромулу. Может быть, гора, как и я, считывает мысли каждого из вас и делает прогнозы? Гора – это ведь часть магии земли, а земля носит на себе не одну расу миллионы лет.

Но предсказания же сбываются?

Ну, - усмехнулась волшебница, - у каждого из вас достаточно силы, чтобы заставлять их сбываться. Тебе пора. Идем, - продолжила она резче, слетая с пьедестала. – Я не могу весь день сидеть тут с тобой. У меня, знаешь ли, есть и другие дела.

Ромулу пошел за ней, вверх по очередной извилистой улочке, то и дело отвлекаясь на застывшие фигуры по пути. Теперь он замечал, что они были вовсе не такими примечательно целыми, как показалось ему в начале. У одной статуи раскрошились пальцы, у другой вообще голова валялась у ног, у смеющейся женщины, которая при жизни держала младенца за ножки вниз головой, должно быть, раскачивая его, в руках остались только эти самые ножки, а самого младенца нигде не было видно. Ромулу заозирался, разыскивая его, и отстал. Волшебница спустилась вниз и дернула его за рукав.