Дарт Плэгас

Плэгас не думал, что придется так внезапно все бросить и заниматься Набу, но сейчас, когда Торговая Федерация не прекращала жалобы на недостаток его поддержки в зонах свободной торговли, а граны были обеспокоены потерей доходов на гонках из-за хатта Гардуллы, имелись веские причины сосредоточиться на бизнесе. Что важнее, Плэгас давно разыскивал планету, на которой «Капиталы Дамаска» и члены управляющего комитета могли бы создать свою операционную базу. Перспектива сделать будущего короля своей марионеткой также была не лишена привлекательности. Что и говорить, даже такие, казалось бы, сторонние лица, как босс Кабра, – и те должны были получить выгоду, если мууны приберут к рукам Набу.

И вот, пока Плэгас отсутствовал на Муунилинсте, Ларш Хилл вышел на контакт с фракцией, вступившей в предвыборную гонку за трон Набу. В обмен на финансовую и материально-техническую поддержку на предстоящих выборах «Капиталы Дамаска» запросили эксклюзивное право на транспортировку плазмы из нетронутого пока что резервуара, найденного проходчиками горнорудной корпорации «Подтекст» глубоко под плато, на котором стоял столичный город Тид. Однако не все набуанцы одобряли вовлечение планеты в коммерческую деятельность, которая должна была развернуться после открытия доступа к плазменной энергии, и кое-кто из аристократов поспешил объявить о поддержке главного конкурента Тапало в борьбе за королевский титул.

Восстановив передачу звука, Плэгас спросил:

– Какого рода обвинения выдвинули аристократы?

– Во-первых, они раскрыли сведения о проведенной нами геологоразведке, – сообщил Веруна, – однако это не произвело желаемого ими эффекта, поскольку очень многим пришлась по душе идея вовлечения Набу в галактическую торговлю. Затем, прознав о начале переговоров с «Капиталами Дамаска», дворяне заявили, что мы продались – цитирую – «инопланетному картелю бесчестных и беспощадных гангстеров». – Человек несколько мгновений помолчал. – Вы должны понимать, магистр, что у нашей планеты – долгая история затворничества, и преодолеть былые предрассудки не так уж легко. Аристократы сознают, что торговля – дело деликатное, и хотят, чтобы Набу осуществляла перевозки плазмы на другие планеты без постороннего вмешательства. Но, сказать по правде, у нас для этого нет ни опыта, ни финансовых средств.

– Каким образом дворяне прознали о наших переговорах? – уточнил Плэгас.

– Мы пока еще не выявили источник утечки, – признался Веруна.

Плэгас вновь заглушил звук и повернулся к Хиллу:

– Мы должны учесть вероятность того, что в «утечке» виновен кто-то из своих.

Хилл и другие кивком выразили согласие.

– Нужно дать понять аристократам, что вмешиваться в бизнес трансгалактических перевозок – дело неблагоразумное, – проговорил Плэгас, восстановив звуковой контакт. – Набу потребуются субсидии, материально-техническое обеспечение, возможно, даже принятие кое-каких законов – а это именно те области, в которых «Капиталы Дамаска» могли бы послужить посредником. Денежные вливания поступят непосредственно от Межгалактического банковского клана, а другие конгломераты будут задействованы в добыче плазмы и строительстве космопорта достаточных размеров, чтобы принять корабли, которые потребуются для ее транспортировки.

Веруна потер свою клиновидную бородку:

– Бон Тапало, вне всяких сомнений, постарается донести это до электората.

Плэгасу пришлось по нраву услышанное.

– Вы упомянули о каких-то встречных обвинениях, выдвинутых против аристократов неизвестной фракцией.

– Да, и признаюсь, для меня это стало такой же неожиданностью, как и для других. Оказалось, что наша фракция – не первая, кто ищет совета и поддержки за пределами планеты. Около шестидесяти стандартных лет назад в самый разгар войны между набу и гунганами наш монарх был убит, и члены тех же самых аристократических домов, которые сейчас противодействуют Тапало, заключили тайную сделку с группой наемников, которые должны были вступить в войну в том случае, если набу продолжат терпеть неудачи. К счастью, конфликт удалось разрешить без помощи извне. В сущности, как раз после этих событий должность короля Набу стала выборной, а не переходящей по наследству.

– Вы упомянули, что это разоблачение стало для вас неожиданностью, – заметил Плэгас.

Веруна кивнул:

– Информацию, должно быть, предоставил источник внутри оппозиции.

Теперь пришел черед Ларша Хилла заглушить звук.

– Веруна прав. Мы проследили источник информации: ее предоставил молодой сын одного из местных аристократов. В надежде избежать скандала, способного расколоть электорат, глава аристократического дома сочинил байку о том, что эти сведения раскопал и предал огласке кто-то из фракции Тапало, хотя в действительности их мог обнаружить лишь тот, кто имел доступ к семейным архивам.

Ощутив прилив любопытства, Плэгас спросил:

– Какой же дом в этом замешан?

– Палпатин.

– А как зовут отпрыска?

– Точно так же. Известна лишь его фамилия.

Плэгас откинулся в кресле, обдумывая услышанное. Наконец, он проговорил:

– У нас, возможно, появился союзник, который сможет держать нас в курсе планов дворян относительно предстоящих выборов.

– Тайный агент, – кивнул Хилл. – Наводчик в стане противника.

 Плэгас вернул звук:

– Мы хотели бы посетить Набу и обсудить дела с глазу на глаз.

Веруна был явно удивлен – но удивлен приятно:

– Ваше появление на публике позволит нам опровергнуть любые обвинения в тайном сговоре.

– В таком случае, никто из нас не останется внакладе.

Веруна низко поклонился:

– Почтем за честь принять вас, магистр Дамаск.

* * *

Позднее набуанцы и гунганы в один голос скажут, что не помнят на своем веку зимы холоднее, чем та, что последовала за осенним визитом Хего Дамаска на их планету. Реки и даже водопады в Тиде замерзли; холмистые равнины и леса покрыл трехметровый слой снега; обитатели пиков Галло и Озерного края, Святилищ и подводного города Ото-Гунга не ведали покоя от сотрясений плазмы; а многие подводные ходы, пронизавшие планету, были закупорены льдом.

Тапало и Веруна настояли на том, чтобы направить за муунами роскошный корабль производства Набу, и вот отполированный до блеска «Нубиан» приземлился на посадочной площадке Тида – в небольшом космопорту, который нужно будет расширить не менее чем в двадцать раз – в случае, если Набу решит со временем стать крупным игроком на арене галактической торговли. Сам город показался Плэгасу полной противоположностью Харнейдену: если столица Муунилинста была вертикальной, угловатой и строгой по стилю, то Тид был низким, округлым и плотно застроенным. Здесь преобладали ротонды с куполами медянково-зеленого цвета или плоскими крышами и многоярусные башни с арочными проемами. Город пересекала река и несколько ее притоков; берега соединяли ажурные мосты, а с высоких утесов вода потоками срывалась вниз, на зеленеющие равнины.

Проехав по улицам, больше подходящим для пешеходного движения, кортеж из воздушных скиммеров доставил облаченных в черные плащи муунов во внутренний двор старинного дворца, где их уже встречали претендент на трон Бон Тапало и несколько его советников-людей и потенциальных министров обоих полов. Бородатый и светловолосый, в камзоле из мерцающего шелка и высоких сапогах, окруженный стражниками в свободно сидящих мундирах и со старомодными бластерами наизготовку, Тапало уже вел себя как монарх – пусть и второразрядной планеты – и остался сидеть, пока ему представляли Хего Дамаска и остальных муунов. Веруна, напротив, тут же подскочил к Дамаску, когда муунов повели к центральному крылу комплекса.

– Как я уже говорил ранее, магистр Дамаск, для нас огромная честь – принимать вас на Набу.

– И как я уже отвечал вам, никто из нас не останется внакладе. – Дамаск едва заметно покосился на собеседника. – Особенно вы, как я подозреваю.

Веруна озадаченно ткнул себя пальцем в грудь:

– Я?

– Не сейчас, – негромко оборвал его Дамаск. – Когда придет время, мы с вами побеседуем с глазу на глаз.

Пройдя под широкой аркой и через вестибюль с полом из полированного камня, они очутились во внутреннем дворике поменьше, где уже были расставлены столы, ломящиеся от яств, и самый большой из них предназначался для муунов. Как только все расселись, слуги начали разносить блюда – в том числе и мясные деликатесы, от которых мууны вежливо отказались. Дамаск питал отвращение к людской традиции поглощать пищу во время ведения важных переговоров, но за долгие годы общения с людьми научился терпеть ее.