Дарья Искусница

Я закрыла глаза и попыталась немного прийти в себя, но даже под закрытыми веками все плыло.

– Даша? Тебе плохо? – раздалось надо мной. Секунда и меня осторожно подняли со стула на руки. – Солнце… Ты что-то съела? Выпила?

– Мутит, - прошептала я.

– Ааа, - протянула Лариса. – Поздравляю! Ну вот, справились без мамы.

*Поехали!

– знаменитая фраза Юрия Гагарина во время старта корабля в космос.

Глава 24. Главное и второстепенное

Я вот все думала: как это носы целоваться не мешают? А теперь вижу — не мешают.

«Девчата»

Меня куда-то несли. Мир кружился, до странных сполохов в голове. Открыть глаза не было сил, словно меня отключили как механическую игрушку.

– Что с ней?

– Мою девушку сильно укачало. Ей плохо. Передайте капитану, чтобы подошел к ближайшему возможному пирсу.

– Но у нас маршрут!

– Не злите меня, просто передайте.

Разговор шел на повышенных тонах, мой разум это осознавал, но уши воспринимали звуки туманно, сквозь вату искажений, с растяжкой в конце фраз.

Еще немного и мне понадобится пакет. Пачка пакетов.

– Капитан согласился, только ради вашей девушки. Но надо расписаться на заявлении, что мы предлагали вызвать вам скорую.

– Принесите ручку. И наши вещи из каюты.

Не представляю как можно остановить теплоход. Я никогда не смогу говорить настолько уверенным и твердым голосом, он скорее распоряжения дает, чем пытается договориться.

Корабль тряхнуло и во рту стало кисло. Господи, за что. Пригласили на свидание, красивый вечер, почему я так все испортила.

Вечно все порчу.

– Черт да быстрее! Где трап? Солнце, не плачь, мы уже на берегу, почти. Еще немного.

По щеке, собирая соленые капли, прошлись губы, сейчас удивительно мягкие.

Меня крепче сжали по спине и под коленками, я втиснулась носом в теплую шею, слабо пахнущую знакомой смесью коньяка с корицей. Пальцы схватили и скомкали его рубашку, цепляясь утопающим в брошенный круг.

– Подождите! Вы же испачкаете брюки.

– Плевать! Давайте быстрее.

– Вы понимаете, что мы откажемся возвращать деньги за билеты?

– Плевать!

– Извините, что так получилось. Вам вызвать такси? – донеслось откуда-то издалека.

– Все нормально. Спасибо. Хорошей дороги.

Ничего не плыло и не качало, только прохладный приятный ветер обдувал лицо. Спасена? Я опасливо приоткрыла глаза и обнаружила, что Можайский сидит на каменном парапете, держит меня на коленях, а совсем рядом, прямо под нами, плещется вода.

Теплоход, вместе с музыкой и смехом хорошо проводящих время людей, плыл дальше по реке. Без нас.

– Я испортила свидание?

Он хмыкнул, повернул голову и поцеловал меня в висок. Горячий как печка. Великолепное сочетание с вечерним благодатным для моего нынешнего состояния бризом. Ткань под пальцами окончательно смялась, но не было сил отпустить.

– Прости. По-дурацки все получилось.

– В следующий раз говори сразу. Не пришлось бы этих циркачей терпеть.

– Мама у тебя – решительная женщина, - фыркнула я. – Ты не будешь расстраиваться, если я скажу, что побаиваюсь ее?

– Я сам ее иногда побаиваюсь. Думаешь, просто так умотал в Америку? – он хмыкнул, давая понять, что шутит. Но по мне, в каждой шутке есть доля правды. Я бы сама предпочла держаться от Валерии Захаровны на безопасной дистанции.
– Про теплоход она узнала сегодня и успела развить бурную деятельность. Наняла первую попавшуюся команду в интернете, кого успела.

Мы смотрели на заходящее прямо в реку солнце. Можно было уже слезть с колен, но ни я, ни Дима даже не пытались отодвинуться. Высадили нас поблизости от какого-то парка. Кажется. Недалеко виднелась дорога, росли деревья и нигде не было видно ни одного прохожего. Тишина.

– Я не хочу тебя упускать, - вдруг сказал Можайский. – С ума сходил, когда мы поссорились и больше рисковать не буду. Надо принимать решение.

– Ты о чем? – мои губы резко пересохли. Я стиснула ткань сильнее и, кажется, даже немного царапнула его.

Опять накатила слабость. Все стало острее, ярче. Шум ветвей, плеск воды, мужское дыхание рядом. С высоты своего роста, даже сидя, он ухитрялся нависать надо мной, и в этом что-то было. Щемящее, пугающее и притягательное одновременно.

Он задышал тяжелее и тихо, низко хохотнул.

– Хочу тебя. Всю. Навсегда. Чтобы вот так сидела на моих коленях. Или смотреть как ты работаешь, глядя в монитор и покусывая губу. Сжимать тебя и вжиматься.

Но объятия продолжали оставаться осторожными, хотя чувствовала, как подрагивают его поглаживающие меня пальцы и явно твердеет то, на чем я сижу. Ух, странное чувство. Убивающий, сносящий голову коктейль нежности и жажды.

– Ты согласна?

На что? Вот так обниматься? Да-да-да.

Я подняла голову и с потрясением обнаружила перед собой красную коробочку. Валерия Захаровна могла бы и не просить меня выглядеть удивленной. Любую девушку предложение от парня шокирует и стрессует, даже если мы подозревали. Что? Меня? Замуж? Мы встречались неделю-месяц-год-десять лет и замуж?! Ты?!

Я протянула дрожащую ладонь, готовясь сказать, что опасаюсь так скоро, нам нужно еще повстречаться… Но в полутьме мои пальцы скользнули по хорошо выделанной коже, коробочка не удержалась и упала. Сначала о каменный парапет, подпрыгнула… и плюхнулась в темную воду.

Возможно, в коробочке и было что-то иное, не кольцо, о котором я подумала. Но в эту секунду сомнений не было. Потеря обручального кольца по общему мнению – очень, очень плохая примета.

Даже если я планировала сказать «Да», не бросать же символ любви в воду? Мои сомнения, помноженные на слабость от укачивания, привели к очень печальному результату.

Я словно в замедленной съемке смотрела как красный кубик отрикошетил углом от широкого бордюра, чуть поднялся от удара в воздух, затем по дуге вниз… и сама не заметила, как потянулась за коробочкой.