Дашенька

Даша, сбитая с толку и сконфуженная происходящим, - а как же: оказаться в шикарном кабинете директора школы, которая вдруг принялась так ласково опекать ее, повсеместного изгоя, - перестала плакать и только беспрестанно шмыгала носом.

Марина Львовна включила электрический чайник, протянула ребенку носовой платок и села на соседнее, такое же допотопное, потертое кожаное, кресло - не на свое директорское через стол, а рядом, доверительно наклонившись к Даше.

– Ты так горько плакала... Тебя ведь Дашей зовут, верно?

Дашенька разве что рот не разинула от удивления - неужели она помнит каждого ученика?

– Да.

– Расскажи, милая, что случилось. Мы вместе сможем разрешить любую неприятность!

Даша смущенно заметалась глазами по мебели.

– Я... вообще-то...

– Ну что?
– пыталась женщина заглянуть ей в глаза.

– Меня никто не обижал, - вдруг прямо посмотрев в лицо директора, сообщила девочка.
– Я сама... Споткнулась и рассыпала свои вещи. А они в помойку попали, и я не могу их теперь достать.

– Как же они в помойку-то?
– удивилась Марина Львовна. Но, кажется, поверила.
– Бак ведь высокий...

Дашенька грустно пожала плечами и подпрыгнула на кресле от щелчка закипевшего чайника.

– Что же ты потеряла?
– заботливо поинтересовалась Марина Львовна, наливая кипяток в чашки, с кромок которых свисали на ниточках этикетки чайных пакетиков.

– Тетрадку только, - шмыгнула носом Даша и, проигнорировав платок, который комкала в грязных пальчиках, утерла его рукавом.

– Ну-ну, не стоило так расстраиваться, - проговорила Марина Львовна, поставив перед ней вазочку с шоколадными конфетами.
– Угощайся. Шоколад в стрессовой ситуации - лучшее лекарство.

Даша, как ни боролась с пилообразной болью в желудке, но тут уж удержаться не смогла. Марина Львовна, сев на этот раз в свое, директорское и совсем новое, кресло, наблюдала, как она торопливо развернула блестящую обертку, сунула конфету целиком в рот и, лишь когда она совсем растаяла, запила горячим, почти обжигающим чаем - хотя, Даша привыкла к кипятку, - причем опустошила всю кружку. Чтобы не было соблазна скушать с чаем еще одну.

Марина Львовна, не смотря на то, что перед ней тоже стояла чашка, к чаю не притронулась, внимательно глядя на действия Даши, которая теперь просто держала пустую посуду, сжимая в обеих руках, просто чтобы согреть вечно ледяные пальцы.

– У вас очень красивый кабинет, - сказала Дашенька.
– Такой большой и шикарный!..

Марина Львовна удивленно окинула книжный шкаф, тумбочку, письменный стол производства мебельной фабрики имени сибирского лесоповала, старые выцветшие обои и протертый паркет, и лишь улыбнулась наивному восхищению светлого ребенка.

– Как у тебя дома дела?
– спросила директор очень мягко.
– Как мама? Работает?

Не укрылась от нее и мрачная тень, набежавшая на бледное личико девочки.

Но Даша все-таки кивнула.

– А где она работает сейчас?

– В метро. Уборщицей...
– прошелестела Дашенька, сгорбившись.

Все как обычно. Лишь бы и впрямь работала...

– А как уроки, делаешь? Получается? Все понятно?

Даша кивала, совершенно не удовлетворяя такими "ответами" интерес Марины Львовны.

– А... кормят тебя хорошо?

Даша снова кивнула, но почувствовала, как на глаза стали наворачиваться слезы. Зачем это она лезет с такими вопросами? Чего ей надо?

– Даша, - увещевающе, ласково сказала директор.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? Может, тебя что-нибудь беспокоит?

– Нет, - вдруг твердо заявила ученица второго "Б" класса.

– Может, тебе нужна какая-нибудь помощь?

– Нет, - Даша энергично замотала головой.

Марина Львовна протяжно вздохнула, затем открыла верхний ящик стола.

– Что ж, - принялась она в нем рыться.
– Тогда возьми хотя бы...

На пол вдруг вывалился из этого же ящика пухлый тяжелый конверт.

– ...вот это. Вот незадача!
– Марина Львовна протянула Дашеньке толстую красивую тетрадь.

Даша радостно приняла подарок и, прижав его к себе, перевела взгляд на "незадачу". Из конверта веером высыпались деньги. Много денег. Даше даже и видеть не приходилось подобной суммы да еще в одном месте сразу. Ассигнации крупного номинала. Марина Львовна присела на корточки и споро собрала купюры, но прежде, чем она успела спрятать их в конверт, Даша заметила в углу его размашистую надпись, сделанную шариковой ручкой: "На ремонт актового зала и спортивный инвентарь".

Значит, это деньги, собранные с родителей учеников школы.

Марина Львовна убрала конверт обратно в верхний ящик и посмотрела на Дашу.

– Ну как, нравится тетрадь?

– Очень, - кивнула Дашенька, сказав чистую правду.

– Вот и хорошо, - улыбнулась директор.
– И не расстраивайся больше по пустякам.

Даша заморожено улыбнулась в ответ, чувствуя очередной спазм в желудке. Аппетит после конфеты лишь сильнее разыгрался.

– Ну, ступай, не буду тебя больше задерживать. Тебе нужно домой, обедать, - без всякой задней мысли произнесла сердобольная директриса.

Дашенька кивнула и, попрощавшись и поблагодарив за все, выскользнула за дверь.

Озираясь на почти пустой школьный двор, она приблизилась к мусорному баку, не выдержала. Увидела в нем и две тетрадки свои, и булку на куче всяческих отходов. Булки было жаль даже сильнее, чем тетрадь, причем с сегодняшним конспектом. Выйдя за ворота, Даша продолжала озираться, опасаясь наткнуться на своего заклятого врага - задиру Игоря и его "команду".

Она поспешно свернула к рядам гаражей, где было наиболее малолюдно, но - уже скорее по привычке - оглядывалась по сторонам, стыдясь, как бы не застали. Но терпеть более она не могла. Да и мало ли что еще... Вдруг и дома неспокойно...

Даша вынула вторую, уцелевшую, булочку и на ходу вонзила зубы в мякиш. Как же вкусно! О-о, счастье есть!..

Как ни старалась она жевать помедленнее, но хлебобулочное изделие кончилось совсем быстро и совершенно неожиданно.

Отягощенная думами о бесследно пропавших в мусорке рублях, девочка побежала домой; миновала двор, убедившись, что Лорда нет поблизости, и вошла в квартиру.

Сразу стало ясно, что морального отдыха не светит. На кухне за столом сидели четверо пьяниц: трое женщин, включая Наденьку, и один бомжеподобный мужик с всклокоченной кудреватой, но редкой, шевелюрой.