Дауншифтер

После нескольких несчастных случаев, в которых крестовцы усмотрели мистическое начало, взрослые перестали совершать сюда набеги, вывезя самое ценное и деловое много лет назад, поэтому никто не смог нарисовать более или менее достоверную схему. Корявые рисунки разного авторства сильно отличались друг от друга. Насколько я понял, в последние годы сюда только поселковая детвора и наведывалась.

Пш-ш…

— Решение будет такое. Объезжаем территорию, выманиваем паскудников наружу, учиняем отстрел. Задача — как можно реже выходить из машин. Двигаемся так, чтобы никогда не терять друг друга из виду. Дмитрий, врубаем всю иллюминацию, фары-искатели набок. Должны же эти существа реагировать на яркий свет! Пусть слепит в атаке. Без геройства! Спецназовцев у нас в команде нет. Всё, что мы делаем — отсебятина, наитие, помните об этом. Я справа, «шнива» по левой стороне, вперёд!

Двигались медленно. Обогнув справа здание клуба, мы почти сразу обнаружили столовую.

Позже, разбирая полёты, мы с Димкой сильно удивлялись, отчего власти давно не настояли на полном сносе всего этого кошмара. Зачем вообще это грандиозный капкан было оставлять, ведь ясно же, что нет-нет, а дети сюда заглянут! Написали бы гневное письмо в Минобороны или попросили бы промышленников выделить землеройную технику… Песегов мужик опытный, осторожный — а его словно кто-то зачаровал.

Здесь всё выглядело так, как и должно быть, канон: обрывки кабелей и проводов, перекосившиеся двери нараспашку, стёкла выбиты, дорожки заросли высокой травой… Мне было не так удобно смотреть направо, как Гумозу, но что-то я разглядывать мог. Несмотря на давние и частые грабежи, тут многое осталось нетронутым. Даже алюминиевая посуда в столовой, и та была на месте! Поразили кривые стопки алюминиевых мисок и чуть покачивающиеся на крюках половники, в помещении гуляли сквозняки.

Алюминий, конечно, котируется существенно дешевле меди, но на материке такая посуда в товарном количестве могла окупить любой сталкерский рейд. Но есть из такой посуды не будешь, побрезгуешь. А сдавать цветмет местным некуда, не тащить же всё это чёрт знает за сколько километров, аж до Енисейска. Хотя я и не знаю, есть там скупка или нет.

Сказывается и старая добрая страшилка про радиацию: «Там, где стояли военные, непременно найдётся что-нибудь радиоактивное или ядовитое». Многие помнят скандальные публикации начала девяностых. И сейчас эти возникшие в голове строки у человека осведомленного могли вызвать воспоминания в виде отрывков из сообщений СМИ: «террористы могут получить доступ к ядерным хранилищам бывшего СССР», «грязная бомба», «в России не досчитались „ядерных чемоданчиков“». Почва для подобных ассоциаций, увы, имелась. Виной тому РИТЭГи — радиоизотопные термоэлектрические генераторы. Это источник электроэнергии, использующий тепловую энергию радиоактивного распада. В качестве топлива используется стронций-90, а для высокоэнергоёмких моделей — плутоний-238. Применяются они в навигационных и радиомаяках, метеостанциях и прочем оборудовании, установленном на местности, где нет других источников электропитания. В частности, на арктическом побережье. Их действительно начали массово находить после перестройки, когда войсковые части, пограничные заставы и полярные станции начали с потрясающей скоростью схлопываться одна за другой. Служивые уходили без плана и разума, бросая технику, оборудование и сооружения.

— Полы без мусора, все столы и лавки тоже, почти без бардака, расставлены правильно, ровно… — тихо описывал увиденное Гумоз.

Пш-ш…

— У нас пока чисто, смотрим следующую казарму, — доложил Новиков. — Никита, ты обратил внимание, как мало наглядной агитации?

Я вообще её не видел на стенах. Деревянные стенды были пусты. Ни плакатов, ни панно, ни портретов членов Политбюро, ни даже флагштоков на плацу. Может быть, подобные части маскировались от присмотра из космоса? Плац крошечный, флагштоков нет, зато на территории есть большие деревья, тут и там высятся пушистые ели…

— Под пионерлагерь косили. Или под санаторий, — предположил я.

— Не выдумывай лишнего, — посоветовал Гумоз, прямо из окна приоткрывая клинком пальмы очередную дверь. — Просто самый последний замполит был идейным, упёртым, с собой забрал.

— А зампотыл оказался не упёртым? Всю посуду бросили. Даже если часть получила новый комплект, мог бы вовремя задвинуть, пока был товарный вид.

— Тут ты прав, остро смотришь, дауншифтер… Такое могло произойти только в одном случае.

— В каком? — насторожился я.

— Если эту клятую часть эвакуировали очень быстро, может, даже экстренно, — без тени насмешки заявил мой стрелок.

— Утешил, блин!

— Ну, мы знали, куда отправляемся, так ведь? Кстати, вот тебе капитальная агитация, обрати внимание, осталась на месте, всё в порядке.

Да, все эти «Слава КПСС!», «Наша Родина — СССР», «Народ и армия едины!» и прочие подобные лозунги в монументальном исполнении всё же присутствовали. В виде примитивной мозаики, выложенные в стене кирпичом или написанные облезлой краской по бетону.

Неподалёку что-то негромко пискнуло или скрипнуло. Чёрт, мороз по коже!

— У нас домовой, кхе-кхе… — с неестественным спокойствием провозгласил в тишине голос промысловика.

— Где?! — крикнули мы вместе с Гумозом.

— Третье окно от меня, на подоконнике.

В проёме окна и в самом деле сидел домовой!

Он вполне мирно смотрел на машины экспедиции, свесив наружу кривые ноги в лаптях, был вполне антропоморфен и выглядел, как седой бородатый живчик-старичок очень маленького, почти игрушечного роста. Порты в полоску, серая рубаха, которая некогда могла быть и белой. Таким его на русских северах обычно и представляют: постоянно взъерошенным, с длинной бородой, добродушным, относительно безвредным и большим шутником. Ничего звериного в его облике я не заметил, ни шерсти, ни длинных когтей. Разве что длинные, торчком стоящие уши.

Удивления я почему-то не испытывал. Домовой, совершенно нас не опасаясь, качал головой из стороны в сторону, смешно двигал ручками и попискивал.

— Дедок, падший ангел, которого Бог в наказание сбросил на землю. Кто угодил прямо в жилища, стал домовым, — восхищённо сказал Гумоз, открывая дверь и выходя наружу. — Вот и свиделись!

— Это арэнки, — произнёс я в микрофон, припомнив рассказ Петра и пантеон эвенкийских духов, — они совершенно безвредны.

— Нечего сюда тунгусов приплетать, это наш родной домовой! — махнул на меня рукой Гумоз и крикнул: — Дедка, здорово! Конфетку хочешь?

Однако домовой ответного дружелюбия не проявил и сладкое предложение не принял. Его маленькое лицо неожиданно исказила гримаса ненависти. Резво вскочив на подоконник, он зло потряс крепко сжатыми кулачками, пропищал гораздо громче и одним прыжком скрылся с глаз. Вот тебе и на!

Пш-ш…

— Мужчины, надо бы отъезжать отсюда, вокруг слишком много окон, — прозвучало мудрое предложение Мифтаховой.

— Господи, как я уже устал от всей этой нечисти… Работаем дальше! — отдав команду, я сразу тронул машину с места, излишне бодрому Гумозу пришлось запрыгивать в неё на ходу.

— Знаешь, командир, может, он и безвредный, конечно, — добавил из салона «шнивы» Новиков, — только, похоже, что лохматый бес отправился за подкреплением.

— Верно, Дима, в самый корень зришь! — поддержал промысловика Гумоз. — Не-етушки, детушки! Не для того медведь до кабана лезет, чтоб разузнать, о чём тот грезит. Домовёнок-то наш стукачом оказался!

— Ну, значит, скоро начнётся, — зло буркнул я, примеряя на себя роль провидца.

И ведь не ошибся.

Глава тринадцатая Ужасы военной заброшки

Очередной переход, и мы нашли искомое.

Тут было все: вот прожекторная вышка, за ней — простенькая спортплощадка, а заодно и убогая полоса препятствий, вдали виднелись кирпичные ангары с рядами боксов. А вот и бойлерная. Маловата она будет для секретного объекта с разветвлённой сетью подземных галерей и помещений, маловата…

Здание из силикатного кирпича, что слева, оказалось блоком с жилыми рубками. Наверное, здесь было жильё офицерского состава, своеобразный ДОС. За прожекторной вышкой — подстанция, там трансформаторы и медь, центнер, самое меньшее. И он никому не нужен. Где-то шестьсот «зелёных» — две зарплаты бюджетника, по местным меркам хорошие деньги.