Давай мы станем незнакомцами

— Принимает тебя такой, какая ты есть, — заканчивает за меня Корсаков. — Лизка что-то такое говорила, когда пыталась объяснить мне, зачем ты с ним связалась.

— Мы с ним оба неидеальные, но… Мне кажется, у нас с Лисом есть шанс на счастье. По крайней мере, я бы хотела попробовать и посмотреть, что из этого получится. И я очень надеюсь, что когда-нибудь вы с ним сможете снова общаться, позабыв все прошлые обиды, — тихо добавляю я. — У меня нет никого ближе вас, Саш. Я бы очень хотела отметить свои двадцать пять лет, собравшись всем вместе.

Последняя фраза даётся мне с трудом, потому что все вместе — это не только Лис, Сашка и Лиза. Это ещё и Ярик… Но даже при самом оптимистичном варианте с ноткой фантастики, я не могла представить Мереминского в одной компании со мной и Лисом после всего, что между нами было.

— Я думаю, мы можем попробовать, — после секундной паузы говорит Корсаков.

Я знаю, что ему непросто будет возобновить общение с Лисом после той истории с Янкой. Даже просто в качестве приятелей. И я была безгранично благодарна Сашке, что ради меня он готов был дать шанс этой безумной затее.

— Самое главное, Марин, чтобы ты была счастлива.

— Даже с Лисом? — улыбаюсь я, ощущая, как внутри разливается невероятное тепло после слов друга.

На самом деле внутри у меня не было ни грамма уверенности в правильности своего решения, которое я транслировала Саше во время нашего разговора. Но на удивление, этот разговор действительно помог мне разложить всё по полочкам в своей голове и немного успокоиться.

— Даже с Лисом, — кивает Корсаков. — Если это твой выбор, то что ж… Ярик, я так понимаю, не в курсе грядущих перемен?

— Нет. Он пока не в курсе, — тяжело вздыхаю я, мысленно предвкушая бурную реакцию Мереминского. — Можешь, пока не афишировать в компании последние новости? Сейчас, мы немного остынем, и я сама всё расскажу Ярику. Мне кажется, так будет правильно, если он узнает всё от меня. Не говори ему пока, пожалуйста, ничего…

— Не говорить мне что? — раздаётся в дверях напряжённый голос Мереминского.

Глава 47

Ярослав

Мереминский, скрестив руки на груди, прислонился спиной к дверному проёму и окинул друзей подозрительным взглядом. Что-то происходило. Что-то важное, о чём ему не планировали сообщать в числе первых. Это было понятно не только по последним Маринкиным словам, которые он успел услышать, нагрянув в кабинет генерального директора. Воздух был буквально пропитан гнетущим напряжением. Вишнякова сидела, вытянувшись как струна, и только её плечи едва заметно подрагивали, выдавая скопившееся внутри волнение. Сашка отвёл взгляд в сторону, но не спешил отвечать на вопрос.

— Так и будем молчать? — начал раздражаться Мереминский. — Или может всё-таки поведаете мне, о чём я таком не должен знать?

— О том, что ты наглый самовлюбленный индюк! — рявкнула Вишнякова, подскакивая с места. — Тебе же и так неплохо живётся, поэтому можешь оставаться в неведении и дальше! Рабочий день окончен, всем хорошего вечера!

Ярик, несколько опешив от такого заявления, не успел ничего сказать ей в ответ, а Маринка, точно змейка, быстро проскользнула мимо него и скрылась в приёмной.

— И что это сейчас было?

— Второй акт вашей Санта Барбары, — с тяжёлым вздохом протянул Санёк, едва заметно качая головой. — Или двадцатый. Я уже, если честно, сбился со счёта.

— Я так понимаю, объяснений от тебя не последует?!

— Я ни во что не лезу, — вскинул ладони вперёд Корсаков в защитном жесте, — Разбирайтесь сами. И если хочешь, что-то узнать — советую поспешить. Маринка сегодня не планирует задерживаться на работе, у неё вечером какие-то планы…

Планы! Знает он, какие у неё могут быть планы!

Мереминский до хруста сжал челюсти, чтобы загасить рвущиеся наружу проклятия в адрес Лиса. Который, заявившись на праздник к Маринкиным родителям, умудрился свести на нет всё то, чего Ярик с таким огромным трудом сумел добиться в отношениях с Вишняковой. И то короткое волшебное время, что они провели за городом — было очень важным шагом, чтобы вновь завоевать её доверие и доказать, что они могут быть вместе. Теперь же они снова откатились к тому, с чего начинали, а может быть и даже на сотню шагов назад…

Талантливая скотина! Мереминский всегда изумляло с какой лёгкостью, буквально одним неосторожным словом или поступком, Елисей мог разрушать жизни людей. Вот и в их доверии с Маринкой благодаря Лису появилась теперь огромная трещина. И чёрт знает, сколько ему потребуется времени, чтобы вновь её залатать…

В приёмной Маринки уже не было, у лифта Ярослав её тоже не обнаружил. Ему удалось настичь девушку уже на выходе из офисного центра.

— Объясниться не хочешь?! — окликнул он Вишнякову.

— Ярик, отстань, я спешу!

— Да ты что? Значит, теперь снова будешь меня игнорировать? — поинтересовался Мереминский, резко притягивая Маринку к себе. Так что её светлые пряди взметнулись вверх и рассыпались по плечам, а манящие сладкие губы оказались в опасной близости от его губ.

Близко, обжигающе близко.

Мереминский едва сдерживал себя, чтобы впиться в её губы прямо здесь на глазах у десятка людей, которые спешили покинуть офисный центр. И к чёрту этот разбор полётов! Ему просто хотелось закинуть Маринку к себе на плечо, отнести в машину и увезти к себе и… не выпускать из кровати весь вечер и всю ночь, чтобы окончательно выбить из её головы любые воспоминания об этом грёбанном Лисе!

Что-то полыхнуло в его взгляде, будто бы полностью обнажая перед ней все те жаркие мысли, которые промелькнули сейчас в сознании Ярика. Потому что Маринка расширенными от ужаса глазами уставилась на него и отчаянно замотала головой из стороны в сторону.

— Ярик, прекрати, на нас смотрят люди!

— Да мне плевать! — ещё сильнее вжимает её в себя, так что между ними не остаётся даже миллиметра свободного пространства.

— А мне — нет!

От её близости у него начинает плавиться рассудок. А от осознания, что она сейчас уедет к другому, предохранители окончательно сгорают, оставляя внутри лишь какие-то звериные инстинкты. И руки Ярика сами опускаются ниже, оглаживая округлые бёдра сквозь плотную ткань офисной юбки. Сжимают ягодицы, сильнее вдавливая в себя.

С Маринкиных губ срывается громкий вздох, который дико хочется вобрать в себя, смешать со своим собственным дыханием.

Пускай почувствует, как сильно он её хочет.

Пускай знает, что он её никуда не отпустит.

Никогда!

— Боишься, что нас увидит твой новый парень и приревнует? — с легкой хрипотцой в голосе говорит Мереминский, впиваясь в Маринку своим пронзительным синим взглядом.

— Убери… убери от меня свои руки!

— Ты ведь на самом деле этого не хочешь, Мариш, — усмехается Ярик, игнорируя её просьбу. Вместо этого одной рукой он нежно касается костяшками пальцев её щеки, спускается ниже к ключицам, проводя по краю выреза светлой атласной блузки и останавливаясь там, где стучало её сердце. Неистово, бешено, будто бы играя наперегонки с его собственным, что громыхало сейчас у него в груди.