Давай поспорим?
Шрифт:
— Когда мы встречались…
— Да, я знал кто ты.
— Почему не сказал?
— Честно? Наверно не был готов. Я… всегда думал, что ты нас бросил с мамой. Что мы были тебе не нужны. Зачем тогда что-то менять?
— Но сейчас ты пришел.
— Один близкий мне человек сказал, что надо выслушать другую сторону всей этой истории. Выслушать тебя.
— Мне надо будет ее поблагодарить.
— Как ты понял, что это она?
— Хм… У тебя написано все на лице. Ты улыбался, когда говорил.
Я слышу как идут стрелки настенных часов. Секундная стрелка. Но чувство, что время остановилось. Не хочется
“Сегодня я встретился с отцом”
Пишу сообщение Насте. Ведь только так она реагирует на мои сообщения, когда пишу что-то исключительно важное, о чем знаем только мы с ней.
“И как отец короля Сесила воспринял все?”
“Как жестокую правду”
“Твоя львица тебя поддерживает”
“Моя?”
Ответа нет. Но почему-то сейчас мне хорошо.
Глава 26.
Рома.
— Мам, ты обещала, что будешь готова еще час назад, — говорю я матери.
— Рома, надо было предупреждать заранее. Не пойду же я в театр с непонятной прической и в старом платье. Представляешь, до чего дошли, что я заказала себе новое платье, а через час мне его привезли.
— Помнится ты говорила про пять.
— Ну да, заказала пять, но куда мне столько? Надо было выбрать одно, — тараторит мама, параллельно прихорашиваясь в ванной, что ее голос отдается эхом.
Неделю назад мы встретились с отцом. А сейчас я везу маму к нему на встречу. В голове постоянно сквозит слово свидание, но я не даю ему шанса слететь с языка. Для мамы мы едем в театр, на долгожданную премьеру какого-то режиссера и бла бла бла. Билеты я, конечно же, ей купил, но пойдет она не сегодня, а через пару дней. И билетов две штуки, и я очень надеюсь, что ее "плюс один" окажется не противная старушка с первого этажа, с которой она любит пить чай. Ощущаю себя долбанным волшебником. С циничным взглядом на жизнь и прагматичным подходом в делах. Да, я далеко не сказочный, мать ее, принц.
— Мам, ты знаешь, для чего в театре даются три звонка?
— Конечно, мой дорогой. А если бы ты со мной почаще ходил в театр, то и ты бы знал.
— Я не для этого спрашивал. Твой третий звонок прозвенел уже пол часа назад.
— Не переживай. Успеем. Я всегда успевала.
Вышли мы из дома за полчаса до встречи. И впереди у нас пробки и долгая дорога.
— Дорогой, мне казалось, что театр немного в другом месте находится. Смотри, ты пропустил поворот.
— Я знаю, мам. Мы, то есть ты, в другой день туда пойдешь. Не переживай, свое обещание я выполнил — первый ряд, как ты и хотела.
— Тогда ничего не понимаю. Зачем весь этот маскарад. Что ты задумал, Рома? — мама волнуется, я чувствую это по ее тональности: ее голос становится чуть выше, чем обычно, кажется, что вот-вот он сорвется.
— Ты только не переживай, ладно?
— А мне следует?
— Я просто хочу тебя кое с кем познакомить. Точнее заново представить, — аккуратно преподношу я ей информацию. Тут главное, чтобы она не начала сопротивляться и вошла со мной внутрь ресторана.
— Рома, сейчас я очень надеюсь, что ты хочешь мне представить свою будущую жену. Правда, если это так, то я плохо тебя воспитала,
раз ты со мной, а не с ней. Рома, так нельзя…— Мам, тараторишь…
— Волнуюсь. Кто она?
— Это не она.
— Что?
— Не не, мам, — черт, как плохо у меня получается, впрочем не каждый день везешь свою мать к отцу, с которым они не виделись тридцать шесть лет.
— Рома, напоминаю, что я не очень молода, а лишний стресс прибавляет возраст, морщины и делает цвет лица тусклым.
— Ну вот, приехали. А ты волновалась.
— Я и сейчас не очень-то расслаблена.
Я тоже, мам. Я тоже.
Мы выходим из машины и направляемся к ярко-освещенному входу. Хоть мама у меня за годы жизни в Москве и привыкла к шикарным ресторан, особенно, когда я мог себе уже позволить такие выходы, но сейчас она тушуется и робеет. Чувствует что-то.
— У вас заказано? — спрашивает милая хостес.
— Нас ждут, — и краем глаза замечаю столик, накрытый на троих, и отца, который уже заметил нас.
Мы проходим через столики, и мама глазами ищет кого-то, к кому мы идем, но не видит. Пока я не останавливаю ее и не поворачиваю лицом к лицу с ее прошлым. Стоит ли мне надеяться, что еще и к будущему?
Вижу, как она уставилась на отца, пару раз моргнула, в попытке прогнать наваждение. И что-то бормочем себе под нос. Странная ее привычка, когда пытается себе что-то объяснить — она бормочет или тихо-тихо шепчет. Выглядит со стороны, как заклинание. Вот и сейчас, хочется потрясти ее за плечо, чтобы прекращала.
А потом резко поворачивается ко мне. Так резко, что я даже не ожидал. Думал, первый к кому она обратится — отец.
— Рома, помню была такая передача по телевизору. Глупая и тупейшая, но почему-то очень популярная. Скрытая камера называлась. Так вот, какого хрена, сын?
— Не ругайся.
— Это я еще не ругаюсь. Будь ты помладше, взяла бы ремень — и по твоей упругой заднице, которую ты качаешь в своем спортзале. Хотя, кто меня остановит сейчас? — в глазах чистый огонь, даже пожар. Черт, красивая у меня мама.
Только потом не глядя на нас оборачивается и идет в сторону выхода. Гордая. Всегда такая была.
— Ромашка? — слышу я голос отца, звонкий и сильный. Да, пожалуй, таким я его представлял.
Мама останавливается. Но так и остается стоять к нам спиной. А отец встает со своего места и идет за ней, мягко берет за локоть и ведет обратно, как ослушавшегося ребенка.
— Сядь, Ромашка. Что будешь? Вино? Коньяк? Водка? — ухмыльнулся отец, сейчас наша схожесть с ним видна, как никогда: те же жесты, та же интонация, да те же мысли. Как такое возможно, когда два родных по крови человека, но такие далекие друг от друга, могут быть зеркальными копиями друг друга, разница лишь в возрасте.
— Воду. Для начала просто воду, без газа. Можно с лимончиком, говорят полезно для организма, ощелачивает. Смотрела эту передачу по первому, она идет рано утром в субботу…
— Мам!
— Извини… те.
Тягостное молчание воцарилось за столом. Только тупое постукивание ложки о стол — мама, и такое же тупое постукивание большого пальца об стол — отец.
— Ромашка… Алена, — начал отец.
— Вы сговорились за моей спиной, да? — взгляд направлен на меня, на отца она пока не смотрит, только косится исподлобья.