Давай поспорим?

— Настя, ты как? — стук в дверь отвлек меня от моих мыслей.

— Сейчас выйду.

Рома стоит, облокотившись о стену напротив двери. Одновременно родной и любимый, но такой уже далекий и чужой. Два дня назад я готова была на многое ради него, даже всерьез думала о том, чтобы не поехать ни в какую Германию. Да, очень эгоистично, но мысли такие были, а потом оказалось, что ему я не нужна. Ни мои жертвы ради него, ни мое время, ни сама я. Оказывается, передо мной все время был совсем другой человек: расчетливый, жестокий, думающий только о своих интересах.

— Иди ко мне, — позвал меня Рома.

А я как послушная марионетка иду в его объятья. Потом, обо всем буду думать потом. Буду много плакать, буду придумывать наши встречи в будущем, буду любить и ненавидеть. Но сейчас я хочу его. Последний раз. Он получил свой приз, а я хочу получить свой.

Рома целует меня нежно, пробует. Так он меня целовал на берегу озера, где был его день рождения. Невольно задумываешься, что вкладывает в этот поцелуй свои чувства. Но нет, у него их нет. С каждым его движением, с каждой секундой я понимаю, что он усиливает напор, пытаясь захватить и исследовать каждый миллиметр моих губ и моего рта.

Его рука проскальзывает под полотенце, где я предусмотрительно ничего не надела. Она скользит по бедру, поднимаясь на верх. Я слышу глухой стон, когда Рома понимает, что я без белья и с силой вдавливает меня в себя, где я чувствую напряженный пах — он меня хочет.

Рома резко сдергивает с меня полотенце, что непроизвольно хочется прикрыться от его похотливого взгляда. А он только разводит в сторону мои руки и любуется моим телом. Он всегда так делал, перед тем как покрыть поцелуями мое тело. Чувствую я себя красивой в этот момент? Безусловно. Рома сначала взглядом оставляет следы на моей коже: на шее, ключице, груди, животу. Чувствую, как между ног становится влажно и хочется свести ноги вместе, но не могу сдвинуться. От его откровенного взгляда горит вся кожа и одновременно покрывается мурашками. Кровь будоражит от его касаний и жжется в тех местах, где он проходит рукой, особенно между ног, когда он понимает, что я тоже его хочу. Адски. И если он меня сейчас возьмет прямо у этой двери, я не скажу ни слова.

Но Рома лишь берет меня на руки и несет в спальню, ту, где мы не раз занимались любовью. Он спешно снимает с себя рубашку и джинсы, оставаясь только в боксерах, совсем не скрывающие его эрекцию. Глядя на его член, слюна непроизвольно скапливается во рту, но я никогда ему в этом не признаюсь. Только провожу рукой по всей длине, ускоряясь с каждой секундой и слегка надавливая, все как он любит.

Его рука накрывает мой лобок и проходит вниз, там где уже вовсю пульсирует желание. Слегка надавливает на клитор и ведет круговыми движениями, потом входит в меня сразу двумя пальцами. Я выгибаюсь дугой от удовольствия, а спальня наполняется моими стонами, которые сдерживать уже не в силах, и пошлыми звуками. От них я всегда краснела, а Роме это нравилось и еще больше распыляло.

Кто сказала, что трахаться в миссионерской позе обыденно и скучно, что так делают только супруги спустя несколько лет брака? Нет, сейчас это единение, я чувствую каждый миллиметр его тела, его член так глубоко во мне, но я хочу его всего себе, до последней капли, до последнего вздоха. Мы смотрим глаза в глаза. В его глазах плещется похоть, желание, восхищение. Можно ли стать еще ближе, чем мы есть сейчас? И можно ли стать более далекими, чем мы будем потом?

Рома не спешит ускоряться, хотя я знаю, как он хочет, как сдерживает себя, чтобы дать мне время насладиться. Он двигается медленно, но сразу глубоко и на всю длину. Я вижу, как капельки пота стекают по его виску от напряжения. Хочется поцеловать их.

— Поцелуй меня, — умоляю я.

Хочу почувствовать его язык у себя во рту. Рома сначала слегка посасывает мою нижнюю губу, оттягивает ее, а потом начинает целовать сразу настойчиво, повторяя языком движения его члена. Потом он начинает ускоряться. Быстро, неутомимо, придерживая меня за бедра, резко входит в меня, вколачиваясь со всей возможной силой. Вот он такой и есть — несдержанный лев, который имеет свою самку.

Рома выходит из меня, когда отголоски моего оргазма разносятся по всему телу, меня пробивает дрожь, а пальцы на ногах немеют, что приходится их сжимать. Я чувствую как живот и грудь вся в горячих следах его спермы, я чувствую ее запах и даже знаю, какая она на вкус.

Рома ложится со мной рядом и утягивает меня на себя, пачкаясь в следах нашей страсти, но его это, похоже, никак не смущает. На лице у него глупая улыбка довольного льва. Мы дышим часто и одновременно, я слышу с каким глухим стуком отдает его сердце, разнося по вена кровь и посторгазменное удовольствие.

— Мне надо в душ, — первая произношу я, предпринимая попытку отлипиться от него и встать.

— Вместе пойдем, — Рома держит меня крепко, не давая ни единого шанса даже повернуться в другую сторону, — я тоже немного испачкался.

— Нет, Багров, в душ я с тобой не пойду, — первый раз за все время улыбаюсь я.

— Это еще почему? Мне казалось тебе понравилось в душе, — намекает он на наш секс в душе в том домике на озере.

И конечно же одну мыться он меня не отпустил, он пошел вместе со мной, где мы еще раз занялись сексом, а потом вернулись в спальню, где Рома снова прижал меня к матрасу. Он как изголодавшийся хищник, дорвавшийся до своей добычи. Но в его ласках уже присутствует нежность, аккуратность и забота. Дикий зверь, которого приручили, одомашнили.

Утро наступило неминуемо. Если я раньше не любила ранние подъемы, то сейчас я их просто ненавижу. Ненавижу это яркое солнце, что светит в окно, ненавижу шум машин за окном. Я провела одну из самых лучших ночей в своей жизни, проспав от силы часа три. А еще мне предстоит отправиться в аэропорт и уехать на месяц в незнакомую страну. И сейчас глядя на Рому, который спит рядом со мной, я отчетливо понимаю, что не хочу никуда ехать и оставлять его. Мысль о том, что может попробовать начать сначала, отчетливо врезается в мозг. Только готов ли он? Что ждет от меня? Что он вообще ко мне чувствует. Ведь не может быть, что после таких ласк и таких говорящих глаз он ничего ко мне испытывает.

— Сколько времени? — Рома резко открывает глаза и соскакивает с кровати. Такой смешной, заспанный. От него пахнет уютом, теплом и мужской силой.

— Все нормально, я успеваю. Только шесть утра.

— Черт, я забыл завести будильник, — садится он обратно на кровать.

— Я пойду в душ. Одна, — кричу я, закрывая за собой дверь.

Можно ли чувствовать себя такой счастливой с этим человека, зная, что он играл с твоими чувствами? Как можно что-то чувствовать к человеку, который потоптался на них? Ответов я не знаю. Но знаю, что где-то здесь в сердце тепло и радостно. Боль не чувствуется так отчетливо, как вчера. Будто он зализал все раны, наполнив их нежностью и любовью.

Я выхожу из душа уже полностью одетой. Ехать собирать вещи нет ни времени, ни желания. С собой у меня только паспорт, маленькая косметичка и телефон. Хорошо, что кое-какая одежда еще лежит в его шкафу. Не придется наспех покупать джинсы с футболкой.

Рома стоит на кухне с чашкой свежесваренного кофе, аромат которого я почувствовала еще в ванной. Он стоит ко мне спиной, но как только я зашла на кухню, повернулся ко мне, будто почувствовал мое присутствие.

Рома не выглядит раздраженным и злым, что придется ни свет ни заря везти меня в аэропорт. Признаться, я бы и сама доехала, вызвав такси. В его глазах печать.