Давайте помечтаем о бессмертье
Шрифт:
А теперь, страдая от люмбаго,
Ковыляет как орангутанг?
Но душа прекрасна по природе,
Даже пред годами не склонясь…
Молодость, к несчастью, не проходит:
В том-то и трагедия для нас.
1964
У МОЛОДОСТИ СОБСТВЕННАЯ МУДРОСТЬ
Не говорите мне о том, что старость
Мудра. Не верю
К чему мне ум церковных старост,
Рачительных и грузных бирюков?
Их беспощадно бдительная хмурость
В кулак зажмет сердца до покрова.
У молодости собственная мудрость -
Любовь, которая всегда права.
ОДИНОЧЕСТВО
Улетели дети из гнезда.
Вьют свое. Ты больше им не нужен.
Но последний час твой не настал:
Не убит судьбой ты, а контужен.
Вон могилы протянули ноги.
Я шепчу последнее «прости»…
В старости друзей не обрести,
В старости мы часто одиноки.
Не горжусь я мудростью змеи,
Мудрость эта — пятачок разменный.
Вымирают
сверстники
мои!
В этом… в этом что-то от измены.
С ними умирает пламя духа,
Родственного в красках и чертах.
Но остались у меня два друга:
Тихий океан и Чатырдаг.
Стоит только вспомнить мне о них,
Хлынет в душу радостная сила.
Что же я сединами поник,
Даже если смерть меня носила?
Смертный, я бессмертьем обуян!
Кто сейчас мой кругозор измерит?
Молодым мечтаньям не изменят
Чатырдаг и Тихий океан.
О ТРУДЕ
Во многом разочаровался
И сердцем очерствел при этом.
Быт не плывет в кадансах вальса,
Не устилает путь паркетом.
За все приходится бороться,
О каждый камень спотыкаться.
О, жизнь прожить совсем не просто -
Она колюча и клыкаста.
Но никогда не разуверюсь
В таком событии, как труд.
От требователен и крут
И в моде видит только ересь.
Но он и друг в любой напасти,
Спасенье в горестной судьбе.
В конце концов он — просто счастье.
Сам по себе.
О СЛАВЕ
Кто из нас помнит имя
Некоего Мирона?
Некоего Леохара?
А между тем
Один изваял Венеру,
Другой — Аполлона.
Что может быть выше такого забвенья?
О ЛЮБВИ
Любящий многих — знает женщин.
Любящий одну — познает любовь.
Есть в судьбе моей женщина,
Каждый раз казавшаяся новой.
Нет, любовь не наслажденщина -
Этого не понял Казанова.
Но и выбрать одну
отныне и присно -
В этом нет еще истины.
Только к закату жизни
Поймешь, кто была Единственной.
«Когда я впервые увидел Эльбрус…»
Когда я впервые увидел Эльбрус,
Эту двуглавую вспышку магния,
Был я мальчишкой. Совсем бутуз.
Но мной овладела мания,
И я шептал себе: «Ничего!
Вырасту — завоюю его».
Когда ж я впервые увидел вулкан
С кровавой тучей над кратером,
Меня не смутил Ключевской великан.
Быть может, в кочевье неоднократном
Я знал его сотни лет назад,
И тундру эту, и это становье…
Вот только чей-то убогий сад
Являл для меня что-то новое.
Когда я, родная, увидел тебя,
Недосягаемую такую,
Кровь моя не вскипела, знобя,
Как если бы встретил другую:
Я сразу понял — ты мне суждена.
В древнем Риме
(чутье порукой!)
Была ты, матрона, моей супругой,
И вот узнал я тебя, Жена!
«Белые розы пахнут снегом…»
Белые розы пахнут снегом,