Давид

И вот после очередного рабочего дня я бежала домой, чтобы поскорее очутиться в своей любимой квартирке со своим любимым мужчиной. По дороге зашла в магазин, купила любимые пирожные Толика в надежде увидеть его горящие глаза и довольную улыбку.

Подходя к дому, я заметила около нашего подъезда три чёрных огромных внедорожника, около которых стояли мужчины: все они были высокого роста и крупного телосложения. Их можно было бы сравнить со скалой: такие же каменные и большие.

Я постаралась обойти автомобили, которые загородили проход. От вида этих горилл у меня по коже пробежали мурашки. Хотелось бежать и не оглядываться. Я быстро проскочила в подъезд и, только когда двери лифта захлопнулись, оказалась в безопасности и выдохнула.

И что они, интересно, здесь делают? За все двадцать девять лет, что я жила в этом дворе, ни разу не было таких машин. У нас во дворе стоял только русский автопром или недорогие иномарки, а здесь явно машины не пару сотен рублей. И к кому они приехали? Может, жилец новый? Но кто из богатых будет жить в нашем районе? Несуразица какая-то.

Лифт не быстро привёз меня на мой этаж, и двери со скрипом открылись. Я подошла к своей квартире, открыла дверь ключом и зашла в квартиру, где витали вкуснейшие запахи ужина, приготовленного моим мужем.

Сняла старенькие туфельки, сумку бросила в другой угол, взяла в руки упаковку с пирожными и пошла на запах в сторону кухни. В квартире горел свет только в одной комнате, которой была кухня, и я точно бы не ошиблась с тем, куда идти.

– Толик, дорогой, как вкусно пах… – не договорив предложение, я остановилась в дверях. Мой взгляд упал на мужчину кавказской национальности, который сидел в нашем кресле у окна и что-то крутил в своих руках.

При виде меня мужчина встал и поправил на себе чёрный костюм с чёрной рубашкой. Он был весь в чёрном, как смерть. Почему-то именно эта ассоциация возникла у меня в голове. У мужчины даже глаза были цвета ночи, они нехорошо прошлись по моей фигуре. Пока я глядела на этого незнакомца, по моей коже пробежался холодок, я сглотнула накопившуюся слюну. Не хотела бы я встретиться с ним когда-нибудь снова.

– Простите, а вы кто и где Толик?

Я не сразу заметила мужа, который стоял в углу около кухонного гарнитура и сжимал на себе ладонями фартук.

Незнакомец был настолько огромен, что занимал почти пол нашей небольшой кухни. Даже в прыжке я навряд ли бы достала до его лица.

– Рита, сядь, пожалуйста, – подал голос муж, на которого я бросила свой испуганный взгляд.

Я сделала пару шагов в сторону стола, положила пирожные на столешницу и села на указанный стул, сложив свои руки на коленки, как школьница.

– Толя, что происходит? Я не понимаю, – мой испуганный, непонимающий взгляд метался от мужа к гостю.

– Это Давид Алиев, ты будешь теперь жить у него, – сказал муж дрожащим голосом, смотря куда-то в одну точку на стене.

Я не верила своим ушам. Что он несёт?!

– Это что, шутка какая-то? – я смотрела на него и умоляла, чтобы это был просто розыгрыш. Но обстановка, которая царила у нас на кухне, не была похожа на розыгрыш. От нарастающего ужаса у меня затряслись руки. – Толь, скажи, что ты просто шутишь. Мы сейчас все вместе посмеёмся и разойдёмся. Так ведь? – я умоляющим взглядом посмотрела на мужа.

– Рит, закрой рот и слушай, что я тебе скажу! – закричал на меня Толя. Его глаза пылали яростью. Я не могла поверить, что передо мной мой мужчина. Таким я его вижу впервые. – С тобой никто не шутит, ты сейчас встанешь, поедешь с этим мужчиной и будешь делать то, что он скажет. Ты меня поняла? – он посмотрел на меня вопросительно.

– Нет, никуда я не поеду из своей квартиры! А вам, – я перевела взгляд на мужчину, который стоял по стойке смирно и наблюдал за всем происходящим, – лучше выйти из моей квартиры, пока я не вызвала полицию, мой голос уже почти срывался на крик. Проговорив всё это на одном дыхании, я ещё раз взглянула в глаза незнакомца, в которых играла насмешка.

– Рита, закрой, пожалуйста, свой рот и сделай так, как тебя просят, – Толя начинал злиться ещё больше от моего неповиновения.

Я смотрела на своего мужа, который первый раз за всё время нашего знакомства и совместной жизни поднял на меня голос. Я смотрела на него и не узнавала стоящего перед собой мужчину. «Как? Где мой Толик?» Передо мной стоял мужчина в облике моего мужа, но он не был им. «Куда пропал мой нежный и заботливый Толик?» Хотелось орать в голос, но навряд ли меня кто-то услышит.

– Мне надоел этот цирк, – сказал мужчина, который уже так долго стоял и наблюдал за нашим с мужем диалогом. Он подошёл к Толе, который чуть дёрнулся назад, но его сдержала кухонная тумба, и заговорил с ним.

– Ещё раз посмеешь повысить голос на мою женщину, я тебе сердце вырву своими же руками! Понял меня?

Толя от ужаса сглотнул и кивнул мужчине в ответ, от сказанных слов мой муж стал бледнее смерти. И в ту же секунду незнакомец своим огромным кулаком нанёс удар мужу прямо в живот. Я закричала не своим голосом и рванула в сторону, где стояли мужчины, но меня кто-то схватил сзади за руки и дёрнул назад.

Я медленно приподняла голову и посмотрела за спину. Меня удерживал мужчина, который был похож на того обидчика, который стоял около моего мужа.

– Увести её в машину! – проговорил Давид.

Меня дёрнули за руку, как мешок с картошкой, погрузили на плечо и понесли из квартиры. Я всеми силами пыталась вырваться. Кричала, царапала спину своему похитителю, пару раз даже пыталась укусить его, но он будто меня не слышал. Все мои удары были для него не больнее укуса комара.

«Только бы мне вырваться! – постоянно проносилось у меня в голове. – Вырваться и бежать в полицию со всех ног, сообщать о покушении, вот тогда-то их накажут!»

Меня вынесли на улицу, поднесли к одному из внедорожников и усадили на заднее сидение, заблокировав дверь.

Я сидела в автомобиле, а по моему лицу текли слёзы, которые обжигали щёки. Они, будто ножи, царапали мою кожу. А самое обидное, что никто за меня не заступился – ни одна живая душа.

Я с рождения живу в этом доме, меня знают все жители этого двора, и я знаю лично каждого. И ни один человек, кто улыбался при виде меня, ни один не открыл свою грёбаную дверь и не поинтересовался тем, что происходит. Никто даже не попытался вызвать полицию. Все остались сидеть за своими железными дверьми и молча слушать и смотреть, как меня силком выносят и захлопывают дверь машины. Я кричала во всё горло, пока меня несли, так громко, что даже сорвала голосовые связки, но никто мне не помог. Все отвернулись, даже собственный муж. И как теперь мне пережить всё это? А главное, что нужно тому, кто меня похитил?

***

Ему не нравилось, что происходит, он думал, что всё будет иначе: приедет и заберёт своё. Но тот ублюдок даже и пальцем не повёл. Он просто отдал свою жену в счёт долга.

Когда Давид первый раз увидел ту, которой хотят расплатиться, он не мог понять. Как можно отдать женщину, которая является твоей женой? Свою жену он никому бы не отдал, что бы ни случилось. Трогать её мог только он. Только его руки могли касаться её, и только его глаза могли на неё смотреть. Но её больше нет. Он собственными руками придушил ту, которая его предала. Сначала задушил и смотрел, как она мучается, прося у него пощады, а потом вырвал ей сердце. Такие, как она, не должны были топтать эту землю своими прогнившими насквозь ногами.