Давид

– Ты меня боишься? – проговорил он, а я сразу же сжалась от его слов.

– Да.

– Хорошо. Мне нравится твоя честность, – его голос был уверенным и удовлетворённым.

– Вы меня убьёте?

На мои слова он громко и раскатисто рассмеялся:

– Нет. Но если только будешь слушаться меня. А ты ведь будешь?

Чёрный мужской взгляд гулял по мне. Я ещё не видела такого взгляда. Это были не человеческие глаза, нет. Они были похожи на глаза какого-то опасного хищника, который загнал в угол свою жертву и играется с ней, но точно не человека. В них гуляла злоба, ярость и опасность.

– Посмотри на меня, – проговорил он.

Я хотела посмотреть ему в глаза, но не могла даже поднять на него свой взгляд. Я боялась туда заглянуть.

– Я сказал, посмотри мне в глаза! – прорычал он и схватил меня за подбородок, направляя на своё лицо. – Ты будешь хорошей девочкой?

– Да, – кивнула я ему, а самой хотелось вознести между нами стену, которую бы он не пробил.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул он и отвернулся к окну. Больше он не задавал мне никаких вопросов.

Мы выехали за город и долго ехали по лесной дороге. Как только машина остановилась, я выглянула в окно. Всё это время, пока мы ехали, я смотрела в пол или на свои руки. И когда я подняла свои глаза и посмотрела в стекло, то мне показалось, что я попала в какое-то Средневековье. Наша машина остановилась у каменного замка, вокруг которого росли лианы и было полно белых роз. От этого у меня пошёл мороз по коже. Всё вокруг казалось каким-то загробным. Как будто я попала в страшный сон.

***

Она медленно шла за ним босыми ногами и оборачивалась, изучая местность. В глазах девушки гулял страх и отчаяние, в то время как Давид чувствовал своё превосходство. Он – человек, у которого есть всё, который имеет влияние и власть над всем, что его окружает, и который полностью разочаровался в жизни и людях. Единственная, к кому он испытывал чувство любви и нужности, давно уже умерла, за её смерть он сполна отомстил, но спокойствие так и не пришло.

Идя вперёд, он слышал почти безмолвные рыдания девушки с золотыми волосами, и ему не было её жаль, как и других, кто просил у него пощады.

Он брал то, что хотел, и делал так, как считал нужным. Ведь он – царь этих грёбаных джунглей, где все ему подчинились. Почти все. Остался только дед, к которому он испытывал больше чем ненависть, тот, который видел и знал, что его сын издевается и избивает невестку и внука. И ничего не делал. Он просто хладнокровно смотрел на то, как его сын убивает свою жену.

– Помыть её, одеть и приготовить, – проговорил он людям, которые выстроились в одну шеренгу, когда они только зашли в дом.

Все слуги не смотрели на своего хозяина, они смотрели в пол, под ноги – куда угодно, но не на него.

– Хорошо, господин, – сказала женщина лет пятидесяти и подошла к Рите.

– Я вас провожу.

Она показала мне рукой на мраморную лестницу, которая вела наверх. И я пошла следом, как кукла, аккуратно ступая на поверхность пола.

Мы зашли в огромную комнату, которая была в таких же серых и чёрных тонах, как и весь дом, на окнах видели железные решётки. Казалась бы, куда с такой охраной решётки? Кто мог залезть в этот замок, который не только охраняют люди и по периметру которого бегали собаки? А потом до меня дошло, что это не для того, чтобы не залезли, а для того, чтобы не сбежали. И тогда меня охватил ещё больший страх. Кто этот человек? И что ему сделал мой муж, раз тот забрал меня? И в качестве кого я буду в этом доме?

– К чему меня нужно приготовить? – спросила я женщину, силуэт которой размывался в моём взгляде из-за поступления слёз.

– Зульфия, называйте меня, госпожа, Зульфия.

Женщина ни разу на меня не взглянула, как будто чего-то боялась.

– Прошу, – указала она мне на дверь, которая оказалась входом в ванную.

– Зульфия, прошу, скажи мне, для чего меня готовят? – мой голос уже срывался на рыдания. Ещё чуть-чуть, и моему спокойствию придёт конец, ещё немного, и я сорвусь в истерику.

– Не могу знать. Хозяин сказал приготовить, и мы готовим, – проговорила женщина и ещё раз указала мне на ванную комнату.

***

Когда мы зашли в ванную, огромная ванна уже была наполнена водой, от которой исходил пар. В комнате оказалась ещё одна молодая девушка. С меня сняли одежду, не дав раздеться самой, и усадили в ванную. А потом в четыре руки начали меня мыть.

Как это всё было противно! Меня раздражало буквально всё, начиная с того, что все эти люди, как безмолвные предметы, молчат и не отвечают ни на один вопрос и что кто-то дотрагивается до моего тела без моего разрешения просто потому, что кто-то им приказал. Когда я хотела возразить, женщины посмотрели на меня умоляюще, как бы прося дать им закончить выполнение приказа и не открывать свой рот, чтобы задать вопросы.

И, когда я была помыта, мне не дали никакого белья, кроме одного шёлкового халатика, который еле прикрывал мои оголённые части тела.

Меня вывели в комнату и приказали ждать. Я медленно подошла, села на мягкую кровать и ждала. В мозгу прокручивалась то, к чему я должна была быть готова. Сердце стучало в груди так, будто я сейчас оглохну. Я ждала своей минуты, своей смерти. Я уже приготовилась к тому, что не дамся просто так. Я не дам этому животному насиловать меня. Нет, я не игрушка в руках какого-то психопата, который думает, что он – властитель мира.

С каждой мыслью о том, что сейчас может со мной случиться, я отползала в дальний угол кровати, считая секунды. И вот дверь в комнату распахнулась, и зашёл он. Сейчас Давид кажется мне ещё больше. Без одежды его тело кажется нарисованным. Нет, у человека не могут быть так чётко выражены мышцы и каждый сантиметр тела. Его шея была больше похожа на шею здорового быка, чем на человеческую. На груди показывался рельеф, как будто его только что прорисовали карандашом, а его руки – они были просто огромные, и их, будто змеи, окручивали синеватые вены, которое были размером с канат. Казалось, что они двигаются у него под кожей.

Почти каждый сантиметр его тела был покрыт шрамами, а на огромной выпирающей груди был наколот лев с открытой пастью.

Мужчина был босой, и только шёлковые пижамные штаны еле-еле держались на его талии.

– Подойди, – произнёс он своим гортанным рыком.

Я машинально закачала головой, мечтая слиться с серой стеной, чтобы меня не заметили.

– Я сказал, подойди, не вынуждай меня применять силу. Будешь покорной – не будет больно, – проговорил он, а я медленно встала и, как заворожённая, пошла к нему. Медленно, очень медленно, аккуратно ступая на мягкий чёрный ковёр под ногами.