Давным давно была война ...

В селе местные пацаны попробовали показать, кто в селе хозяин, не понравилось им, что местные девчонки стали засматриваться на молоденького солдатика.

Трое ребят, примерно, ровесников Ильи, подловили его около пруда, когда тот купался, сплавал на тот берег и возвращался.

– Ну чо, «служба», как водичка, не холодно?
– начал один из них.

– Решил нам «подгон» сделать? – поинтересовался второй, взял сапоги, осматривая их со всех сторон.

– Э, пацаны, да он к Макарыхе с лопухом пойдет! – третий поднял с травы гимнастерку, галифе, тельняшку и кальсоны…

«Черт, расслабился, придется голым в село идти,» - чертыхнулся Илья.

– Пацаны, я и голым в село приду. Мне не в первой, я и зимой в чем мама родила, от фрицев бегал. А вот вам троим, за это зубы выбью, и будете до старости жеваный хлеб есть (это Илюха вспомнил угрозу Нахаленка).

– А ты попробуй, если смелый, - попал на подначку первый мальчишка.

«Это я удачно сказал, - решил про себя Илья. – теперь пацаны не разбегутся, и я без порток в село не пойду!»

Пацаны бросили вещи Ильи на траву, а сами пошли ему на встречу, на песочек. Первый остался на месте, а двое других обошли с боков…

– Петька, - сказал один из пацанов, изменившись в лице. – Я его бить не буду…

– И я - не буду, - согласился второй.

– Это почему? Зассали? – возмутился Петька.

– Не зассали, просто не будем…- отрезал первый, и виновато посмотрел на Илью. – Ты, эта, шутейно мы, не со зла.

Илья повернулся к говорившему, и Петька понял, почему не захотели бить «солдатика» его друзья. Да и самому ему расхотелось.

– Кто это тебя так?

– Сам догадаешься или подсказать? – подколол Илья.

– Фрицы? – спросил Петька.

– А кто ж еще?

– Расскажешь? У нас зимой один малой у немцев буханку хлеба утащил, так полицаи его родню порешили, самого голого к дереву привязали. А нас – мальчишек, собрали и мы стояли и смотрели, пока он не замерз…Кричал он сильно…

– Ладно, пацаны, расскажу, только надо мне еще поплавать…

– А на перегонки, слабо? – завелся Петька, подначивая друзей.

А плавали ребята не очень. Пришлось Илюхе даже одного вытаскивать на берег – он воды нахлебался.

На следующий день об Илье говорило уже все село – хоть и просил Илья не рассказывать о нем, но мальчишки не утерпели. Мальчишки – завидовали: герой, разведчик. Девчонки и женщины жалели, такой молоденький, а уже столько горя повидал, весь израненный.

На третий день за Ильей приехала машина.

В спецлагере Илью ждал не только майор Свиридов, но и еще один полковник.

– Вот, Иван Лаврентьевич, наш герой!

– Шутите, Михаил Семенович! Вот этот «пистолет», по сути дела, предотвратил покушение на генерала армии Рокоссовского? Не поверю!

– Товарищ полковник! – перешел на официоз майор Свиридов. – Именно он. Да, Илья, не понадобилась твоя помощь при допросе. Кроме этих двух офицеров, попались еще двое из их группы. Офицеры сдали, хотя они уже были у нас на карандаше.

– Это конечно здорово, только вот я теперь куда? – поинтересовался своей судьбой Илья.

– Как куда? – удивился полковник. – Первое – буду представлять к «Красному знамени» - достоин! Второе – готовься учиться…

– Сбегу, - вздохнул Илья.

–Не сбежишь. – уверил полковник. – Из нашей спецшколы не сбегают. Ты парень крепкий, видный, припишем пару годков, станешь младшим лейтенантом! Согласен?

– На такую учебу согласен, - расцвел Илья.

– Вот и отлично, готовь на него, Михаил Семенович, документы.

– Иван Лаврентьевич, только он в плену был… - начал было майор.

– И что? Я сказал – готовь документы!

Глава 22

Школа…

– Это вообще ни в какие рамки не лезет! – бушевал в своем кабинете полковник государственной безопасности Добровольский. – Они там что, издеваются???

– Так у нас же здесь, Илья Петрович – детский сад… издеваюсь! – поддержал возмущение начальника Московской школы №1 ГУКР (Главного управления контрразведки) СМЕРШ его заместитель, полковник Никулин.

– Вы еще шутите, Дмитрий Георгиевич? – удивился и немного остыл полковник Добровольский. – Вы лучше скажите, что нам с этим «шкетом» делать!

Добровольский «бушевал», но при этом наблюдал за поведением мальчишки, что стоял перед ними. «Ни страха, ни суетливых бегающих глазок, ни дергающихся рук или закаменевшего тела – абсолютно спокоен и, даже, можно сказать – расслаблен, - оценивал поведение мальчишки, именно мальчишки полковник. – А вот старлей сейчас «родит» от испуга!»

– Товарищ старший лейтенант! – увидел «наконец-то» его полковник Добровольский. – Это как понимать?

– Товарищ полковник государственной безопасности! Мне было приказано сопровождать младшего сержанта Фролова для прибытия в школу! – начал рапортовать старший лейтенант, который "вез" Илью в Москву. –Вот его документы на поступление!

– Старший лейтенант, ты сам-то слышишь, что говоришь? – добавил «градус» полковник Никулин. – Старший лейтенант сопровождает бойца и везет его документы! Он сам что, не способен доехать до Москвы или ему пять лет? Ладно, давай документы и подожди в приемной…

– Есть! – старший лейтенант, развернулся кругом и, почти чеканя шаг, вышел из кабинета.

– А что нам расскажет юноша? Прошу, прощения, младший сержант Фролов… Сам-то не боишься, тут не детский сад… - поинтересовался полковник Никулин.

– Не боюсь, - просто ответил мальчишка. –Я мало чего боюсь. В документах все написано.

Полковник Добровольский хмыкнул, кивнул на мальчишку, и они с полковником Никулиным принялись читать присланные документы. Иногда они, то один, то другой, переставали читать, передавали друг другу исписанные листы, и с интересом, снова и снова, оглядывали стоявшего в центре кабинета мальчишку.

– Дмитрий Георгиевич, я не могу не верить тому, что написано здесь моим боевым товарищем… Но, просто не верится...

– Согласен, Илья Петрович, - полковник Никулин, помял пальцами переносицу. – Даже не знаю, что сказать… у нас полный набор, занятия идут уже месяц, а тут… воспитанником взять?

– Воспитанником меня не устроит, я тогда лучше на фронт, больше пользы принесу. – подал голос Илья.

– Судя по бумагам – Герой, наград больше чем у нас. – без издевки и смеха констатировал Добровольский. – Тут написано, что был на оккупированной территории, попадал в плен. Сколько раз?