Дай пять

– Бабуля Белла, – произнес он каркающим голосом, с набитым крабовыми шариками ртом, щеки его покрылись пятнами. – Я никогда бы…

– Замолчи, – приказала та. – Я такие вещи знаю. Ты мне не лги. Я наложу на тебя сглаз.

Луис всосал несколько шариков, и глотку его заклинило. Лицо покраснело, затем стало синюшным. Он замолотил руками.

– Он задыхается! – предупредила я.

Бабуля Белла приложила палец к глазу и заулыбалась, как злая ведьма из «Страны Оз».

Я хорошенько стукнула Луиса между лопаток, и крабовый шарик вылетел у него изо рта.

Бабуля наклонилась поближе к Луису.

 – Обманешь снова, и в следующий раз я убью тебя, – предупредила она.

И направилась дальше к кучке женщин.

– Одно ты должна усвоить насчет мужиков Морелли, – обратилась она ко мне. – Не позволяй, чтобы им это сходило с рук.

Сзади меня подтолкнул локтем Джо и сунул в руку выпивку:

– Как все прошло?

– Отлично. Бабуля Белла сглазила Луиса. – Я глотнула. – Шампанское?

– Цианида не нашлось, – предупредил он.

* * * * *

В восемь часов официанты убрали со стола тарелки, заиграл оркестр, и все итальянские леди высыпали на танцплощадку потанцевать друг с другом. Между столов с воплями и визгом бегали дети. Свадебное торжество переместилось в бар. А мужчины Морелли вышли на задний двор покурить сигары и потрепаться.

Морелли отказался от сигарного ритуала и, откинувшись в кресле, изучал пуговки на моем платье.

– Мы можем сейчас уйти, – заметил он. – Никто и не заметит.

– Твоя бабуля Белла заметит. Она все вокруг видит. Думаю, она может опять заняться этими своими штучками с глазом.

– Я ее любимый внук, – сказал Морелли. – Мне можно не опасаться ее глаза.

– Так тебя бабуля Белла не пугает?

– Ты единственная, кто пугает меня, – признался Морелли. – Хочешь, потанцуем?

– Ты танцуешь?

– Когда требуется.

Мы сидели очень близко, соприкасаясь коленями. Он наклонился вперед, взял меня за руку и поцеловал ладошку, я почувствовала, как загораются и начинают плавиться мои кости.

Тут я услышала звук приближающихся шпилек и поймала краем глаза блеск золота.

– Я чему–то помешала? – поинтересовалась Терри Гилман, вся в блестящей помаде и с плотоядной совершенной белозубой улыбкой.

– Привет, Терри, – поздоровался Джо. – Что случилось?

– Фрэнки Руссо заперся в туалетной кабинке. Что–то там насчет его жены, евшей салат с вилки Гектора Сантьяго.

– И ты хочешь, чтобы я поговорил с ним?

– Ну, или застрелил его. Ты единственный здесь представитель закона. Он там разобьет к черту всю морду.

Морелли еще раз поцеловал мою ладошку:

– Не уходи никуда.

Они удалились рука об руку, и на мгновение у меня возникла мысль, что они направляются вовсе не в мужской туалет. Что за глупость, одернула я себя. Джо больше не такой.

Когда он не появился через пять минут, я уже испытывала затруднения с регулированием уровня кровяного давления. Меня отвлек звонок телефона откуда–то издали. И я начала осознавать, что звонят совсем недалеко – это был мой мобильник, который заливался в моей сумочке.

Звонила Сэнди.

– Он здесь! – сообщила она. – Я выгуливала собаку и заглянула в окно Рузиков, а там он, смотрит телевизор. Увидеть легко, поскольку они всюду включают свет, а шторы миссис Рузик не задергивает.

Я поблагодарила Сэнди и позвонила Рейнджеру. Он не ответил, поэтому я оставила ему сообщение. Попыталась найти его по сотовому и телефону в машине. Ни один не отвечал. Набрала пейджер и попросила перезвонить. Пять минут я барабанила пальцами по столу, ожидая звонка. Он не перезвонил. Я начинала дымиться.

Дом Рузиков находился за три квартала от меня. Мне хотелось уйти и проследить за ходом событий, но я не хотела уходить от Джо. То же мне проблема, сказала я себе. Пойди и найди его. Он в мужском туалете. Только не был он в мужском туалете. В мужском туалете вообще никого не было. Я спросила несколько человек, не знают ли они, где можно найти Джо. Нет. Никто не знал, где я могу найти Джо. И все еще никаких звонков от Рейнджера.

У меня уже из ушей повалил пар. Если так и пойдет, то я начну свистеть, как чайник. Разве не возмутительно?

Ладно, я оставлю ему записку, решила я. Ручка у меня была, но не имелось бумаги, потому я написала на салфетке. «Скоро вернусь, – написала я. Нужно проверить одного НЯС для Рейнджера». Потом сунула салфетку под стакан с выпивкой Джо и ушла.

Энергичным шагом я прошла три квартала и остановилась напротив дома Рузиков. Ну вот же он, Альфонс, во всей красе. Смотрит телевизор. Я совершенно отчетливо видела его через окно гостиной. Никто не обвинит Альфонса в излишнем уме. Обо мне можно было сказать то же самое, поскольку хоть я и не забыла прихватить сумочку, зато оставила свой свитер и мобильник у Анджо. И сейчас стояла здесь, замерзая от холода. Никаких проблем, твердила я себе. Ступай назад, возьми свое барахло и возвращайся.

И все бы хорошо, только в этот момент Альфонс встал, потянулся, подтянул штаны и вышел из комнаты. Проклятье. Что дальше?

Я перешла улицу, затаилась между двумя припаркованными машинами. Гостиная и входная дверь были как на виду, но остальное не попадало в поле зрения. Я обдумывала эту проблему, когда послышалось, как открылась и закрылась задняя дверь. Черт. Он уходит. Наверно, припарковал машину в переулке за домом.

Я перебежала улицу и спряталась в тени дома. И действительно увидела громадный силуэт Альфонса Рузика, топающего по переулку и несущего мешок. Его привлекали к суду за вооруженный грабеж и применение смертельного оружия. Ему было сорок шесть лет, весил он двести тридцать фунтов вместе с массивным животом. Голова с булавочную головку и мозги под стать. И он уходил. Проклятый Рейнджер. Где его черти носят?

Альфонс уже миновал половину двора, когда я завопила. У меня не было пистолета. Не имелось наручников, у меня не было ничего, но, тем не менее, я вопила. Вот и все, что я могла сделать.

– Стой! – надрывалась я. – Именем закона. Я агент по задержанию. Ложись на землю.

Альфонс даже не оглянулся. Он просто стал удирать, срезая через дворы путь к переулку. Он бежал изо всех сил, чему мешали жирная задница и пивное брюхо, с мешком в правой руке. Залаяли собаки, на террасах зажигались лампочки, по всему кварталу распахивались задние двери.