Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2

— На данный момент, — зло процедила Аделаида, — вашими стараниями, она мечтает, чтобы вас колесовали.

— Мне это льстит, — хохотнул я.

— Не вам приходится усмирять её нрав, — проворчала Аделаида.

— Вы же сказали, — с издёвкой напомнил я, — что она знает свой долг и за любого крокодила пойдет, если это будет угодно родителям.

— Так оно и будет, не сомневайтесь! — процедила Аделаида, всё же, видимо, оставшись при своем мнении, что я специально драконю её любимое чадо. — Значит, о помолвке и признании Фила объявим после церемонии?

— О признании Фила и помолвке объявим после церемонии, — правильно переставив приоритеты, согласился я.

Аделаида сделала несколько шагов назад, вернувшись обратно в строй, и как раз вовремя. Через коридор герцогов и лордов, чинно и важно, облаченные в парадные одежды, шествовали Крайкосы. Отец и дядя Томаша, его двоюродный брат-подросток и Стелла.

Они подошли к нам и встали напротив, по левую сторону от судей Триликого. Лица у всех были бледными и суровыми.

— Именем Триликого да пребудет мир в ваши дома! — вместо приветствия хором провозгласили сэр Артур и сэр Лоренс. — Да пребудет с нами светлое слово его.

С этими словами сэр Артур раскрыл свою книжечку и стал самозабвенно читать какую-то молитву на непонятном, никому из присутствующих, языке.

Я стоял напротив Стеллы. Девушка была сама не своя от бушевавших в ней чувств. На бледных щеках горел яркий румянец, покрасневшие глаза сверкали, большая грудь от волнения и глубоких вдохов поднималась вверх-вниз, вверх-вниз. Это добавляло Стелле еще большего очарования.

Я ободряюще улыбнулся ей, мол, все будет хорошо, не переживай. Но эта возымело обратный эффект.

Стелла вдруг сорвалась с места и, подскочив ко мне, залепила своей маленькой ручкой мне звонкую пощечину. В зале воцарилась гробовая тишина.

Щека горела. И было почему-то очень стыдно. Я в недоумении смотрел на Стеллу. Неужели она прознала про сплетню о своей беременности от Роджера? Тогда её можно было понять…

Меня запоздало укололо чувство вины.

Всё же не надо было так её подставлять без её на то согласия. Для девушки это большой удар по репутации. Хотя этот удар ей до меня нанес уже сам Роджер, а я просто немного развил тему.

— За что? — всё же поинтересовался я.

— Мерзавец! Подлый лживый, вырожденец! — вместо ответа истерично взвыла Стелла. — Ты сделал его калекой! Навсегда! Это было нечестно!

Значит, Стелла злилась из-за состояния своего непутевого братца. Неужели его не смогли излечить чудо-зельем? Видимо не смогли. Но Крайкосы сами заварили эту кашу. Итогом поединка вообще должна была стать смерть одного из противников. Видимо, они думали, что моя смерть.

И снова меня кольнуло гадкое подозрение, что в предрассветных сумерках девушка пришла ко мне не из симпатии, а для того, чтобы облегчить братцу задачу моей отправки на тот свет.

— Это был честный поединок, — холодно заметил я.

— Вы дрались на мечах, а ты ударил перчаткой! — рыдая прорычала Стелла. — Подлый! Как я могла?..

— Господа Крайкосы, научите это дитя манерам! Мы не простолюдины, чтобы так бурно выражать свои эмоции! И более того, она оскверняет своей бранью слух Триликого, которого мы призвали в свидетели данного обряда, — брюзгливо выговорил сэр Лоренс.

— Просим прощение, — покорно извинились Крайкосы. — Она просто очень переживает за брата!

— Испокон веков смертельный поединок заканчивался смертью! — прогрохотал сэр Лоренс. — И испокон веков герцоги и лорды контролировали свои чувства утраты. Дабы хранить мир и баланс! Ваше чадо не знает что такое долг!

Стелла рыдала на плече у отца. Крайкосы старались держаться, но становилось очевидно, что вся эта сцена была сильным ударом по их репутации и возможно даже больше — окончательным ударом.

— Это всё недостойно герцогского титула! — продолжал греметь сэр Лоренс. — Боюсь, если девушка сейчас же не возьмет себя в руки, то придется собирать совет в тринадцатом герцогстве и ставить вопрос о соответствии дома Крайкосов герцогскому титулу.

Но Стелла находилась в состоянии истерики. И слова сэра Лоренса никак не смогли поспособствовать успокоению девушки. Они лишь усугубили поток её слёз.

Передо мной в который раз встал сложный выбор. Я вспомнил, что совсем недавно вытащил Аделаиду с того света, значит, мог я и вылечить нанесённое мной увечье Томаша.

Но до полнолуния осталось два дня и три ночи, более того, я расставил сети на Роджера, и он вполне может начать охотиться за Стеллой. А я, вылечив Томаша, наверняка опять слягу и не понятно, когда смогу восстановиться. Конечно, в этот раз, учитывая опыт, я не буду вычерпывать себя до донышка, однако, это всё равно меня выбьет из колеи на какое-то время.

А Киру мне очень нужно было спасти. Как и защищать Стеллу. Еще и в дополнении ко всему, если сейчас пойду лечить Томаша, Аделаида точно может решить, что я отлыниваю от своего обещания. Потом всё это может быть чревато последствиями.

Однако и Томаша оставлять калекой на всю жизнь я не хотел. И вообще, как это ни парадоксально, Крайкосы, в целом, мне были симпатичны, несмотря на всю их напыщенность и чванливость в них была какая-то патологическая честность и правильность. Я не хотел им зла.

Хоть и было капец как обидно, что Стелла так ко мне несправедлива. Но я мальчик не маленький, в обидки уж точно играть не стану.

Я остро почувствовал, как сплетаются нити и как сильно зависит судьба каждого из присутствующих от моего решения. Это была большая ответственность. И она отнюдь не радовала меня возможностью проявить власть над чьей-то судьбой, эта власть скорее тяготила.

Нет, я не мог позволить, чтобы по моей вине Томаш остался калекой, пусть этот дурень и сам виноват не меньше моего в том, что с ним случилось. Но всё же и моя доля ответственности здесь имелась.

— Господа, Крайкосы, — громко, чтобы привлечь к себе внимание, произнес я. — Я понимаю вашу скорбь из-за нанесенного мной увечья Томашу и приношу извинения за причиненную вам боль!

Желваки на скулах отца Томаша яростно заходили, кулаки непроизвольно сжались.

— Вы прощены! — всё же глухо выдавил он, крепче обнимая дочь.

— Томаш — достойный противник… — продолжал я.

— Эрик, — тихо шепнул рядом со мной отец, подумав, видимо, что я измываюсь над Крайксами, — заткнись, ради всех ликов Триликого…