Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2

— И я считаю своим долгом, — не обращая внимания на гнев отца, продолжал я, — вылечить его от нанесенной мной травмы!

По залу прокатился ропот.

— Что ты несешь, мальчишка?! — взорвался Крайкос. — Его не смогло исцелить даже зелье сэра Артура!

— Я даю слово, что исцелю вашего сына! — повторил я. — Даю слова перед Триликим и всеми этими людьми. После церемонии, как только вечер будет завершён, я, как избранник богини жизни Аве, верну здоровье вашему сыну Томашу Крайкосу. А теперь давайте продолжим церемонию.

Было видно, что Крайкосы не поверили мне. Не поверили все, кроме Стеллы. Она успокоилась и стояла всю церемонию тихо-тихо, не поднимая на меня глаз.

Наконец-то, мы обменялись поклонами и рукопожатиями вперемежку с клятвами и заверениями в вечной дружбе и мире. И смогли разойтись по разным углам.

Я выцепил из толпы слуг Фила и отвел в сторону. Он не мог слышать моего обещания Крайкосам, так как слуги на саму церемонию допущены не были.

— Какого черта ты прислуживаешь?! — поинтересовался я, не зная с чего начать разговор. — Тебя с минуты на минуты должны объявить сыном герцога!

— Я помогаю Альфреду, — стал оправдываться Фил, — слуг и так не хватает, гости же задержались из-за поединка. А знаешь, как это сложно их всех достойно обслужить?

Я скрепя сердце рассказал Филу, что пообещал вылечить Томаша.

— Это же значит…– тихо прошептал Фил. — Полнолуние через два дня на третью ночь, Эрик ты же не успеешь восстановиться!

— Не боись, Фил, успею! — заверил я парня. — Я успею спасти Киру. Аделаиду мне пришлось вытаскивать с того света, и тогда я не понимал своей силы, поэтому не рассчитал, потратил слишком много энергии. Сейчас я все сделаю иначе, мне понадобится максимум сутки на полное восстановление. Беда тут в том, Фил, что мы расставили сети для Роджера, а приманкой сделали Стеллу, он может объявиться завтра и тогда защитить её кроме тебя будет некому!

Фил почесал макушку, думая над моими словами. Судя по выражению его лица, он не обижался и мои доводы его убедили. И у меня камень с души свалился. Ну, хоть Фил всё всегда понимает правильно. Мужики всегда понимают правильно. Непонятно, почему с женщинами так не просто?

— Хорошо, я на время твоей лёжки стану её тенью — кивнул Фил. — Я верю тебе. Но пообещай мне Эрик, что ты во что бы то ни стало поможешь спасти мою сестру. Я не смогу простить, если с ней что-нибудь случится ни тебе, ни себе.

— Я обещаю тебе, Фил!…

К нам подошла Аделаида.

— Филибер! — обратилась она к Филу полным именем, от чего его аж съёжило,– какого чёрта вы всё ещё прибываете в наряде слуги?! Через пару минут мы будем объявлять вас лордом! Немедленно идите переодеваться!

Фила и след простыл.

— А вы всё-таки глупец, что решили вылечить Томаша, — насмешливо обратилась она ко мне, — он вам не простит вашей доброты, так и знайте! Ах, с кем я связалась с глупыми мальчишками…

С этими словами она деловито проплыла мимо. Вообще, когда я первый раз увидел Аделаиду, она мне показалась неимоверно уродливой, но все эти оттёки, цвет кожи, мутный взгляд оказались следствием тяжёлой беременности. Сейчас Аделаиду без преувеличений можно было считать красавицей.

Признание Фила лордом было очень трогательным. Его отец Ганс волновался, и всё время путался в словах, а под конец прослезился, обнимая сына. Аделаида благодушно обещала заботиться о пасынке, как о родном, так как она всегда мечтала о таком сыне.

Лорды и герцоги, вопреки пророчествам Аделаиды, приняли эту новость спокойно, кажется, они так устали уже удивляться и возмущаться всему происходящему в доме Гербертов, что стали спокойно принимать события, в былые времена считавшимися недопустимыми.

Аделаида взяла на себя объявление о помолвке меня и своей дочери.

Стелла, услышав эту новость, вспыхнула и пулей выскочила из зала. Судя по довольной усмешке Лейлы, не один я заметил реакцию девушки.

Отец, отведя меня в сторонку, отчитал, но скорее за то, что я всё решил сам, а его даже в известность не удосужился поставить. В целом, выбором он остался доволен.

После того, как мне с Лейлой все присутствующие предъявили свои поздравления, я с отцом, наконец-то, смог вырваться к Крайкосам.

— Не думали, что вы всё же соблаговолите прийти! — зло усмехнулся отец Томаша, открывая нам двери своих апартаментов. — Не боитесь ударить в грязь лицом?

— А зачем мне было обещать то, что я не смог бы сделать? — резонно поинтересовался я. — И давайте уже закончим с этой проблемой.

Крайкос, раздавленный моим аргументом, нехотя проводил меня в комнату сына.

Томаш лежал в постели. От некогда красивого, сильного парня не осталось почти ничего. Дышал он тяжело, натужно, с хрипом, как Дарт Вейдер. Вокруг глаз у него была натёртая краснота, и они все время слезились. Щеки впали, бледно-желтая кожа плотно обтянула череп. При виде меня он с неимоверным усилием попытался что-то сказать, но не смог выдавить из себя ничего кроме сдавленного бульканья.

Теперь я более полно понял эмоции Стеллы. Это и вправду было зрелище не для слабонервных. По мне, так уж лучше смерть, чем такое существования. Я понял, что поступил правильно, решив вылечить его. Иначе, через пару месяцев, после долгих мук он умер бы сам, постепенно добиваемый этими муками.

Из-за того, что Томаш разволновался и пытался говорить, он потерял сознание. Это было мне на руку.

— Насмотрелся, щенок?! — зло спросил Крайкос. — Насладился зрелищем! Теперь вон отсюда!

— Не нервничайте, — холодно попросил я. — Я ещё не сделал того, что обещал.

Я сел у постели Томаша и стал внимательно вслушиваться в себя. Вскоре я почувствовал в себе тепло и энергию соколиных крыльев. Они разливались золотым светом от сердца к рукам. От рук свет потянулся к увечью Томаша.

Я нащупал узел боли в Томаше и стал медленно его распутывать. В этот раз я не торопился выплеснуть из себя всю силу. Я действовал медленно, осторожно. Узелок за узелком распутывая боль, врачуя раны.

Руки стали подрагивать, на лбу выступила испарина, в глазах темнело. Мне осталось совсем чуть-чуть и последствия моего удара исчезнут из тела без следа, как и перенесенная в детстве болезнь легких. Я дотянул этот свет до самых истоков болезни. Грудь Томаша выправилась, лицо вновь стало красивым и здоровым.

Я вылечил Томаша, а сам традиционно канул в темноту.

Я качался в этой темноте. Пока меня не потянули обратно. Очнулся я от того, что меня яростно тормошили.

— Эрик! Эрик! — кричал Фил, как будто издалека, как будто из другой жизни. — Они схватили её! Они похитили Стеллу! Я не смог ей помочь! Очнись же, Эрик!