Дайте собакам мяса

От первого, впрочем, я отказался, зато взял сразу два салата, пару стаканов с компотом, набрал несколько булочек с маком, добавил к этому полстакана густой сметаны — раньше я не очень понимал эту часть меню, но в Сумах проникся, — расплатился на кассе и сел за столик, который находился в противоположном углу от работяг.

«Чем могу, товарищи».

Тот, кого отправили в столовую вслед за мной, был совсем молодым парнем — только из школы КГБ, наверное, или вообще сразу после армии, по лицу было непонятно. Одет он был свободно — синяя рубашка с закатанными рукавами, за отворот которой были заправлены солнечные очки. Его выдавали только широковатые брюки и темные «скороходы», которые в нашей Конторе были чем-то вроде форменной одежды, только без погон. Мой взгляд он не заметил — был занят выбором блюд под руководством всё той же суровой поварихи и думал лишь о том, чтобы взять ровно столько, чтобы хватило на время наблюдения за моим поведением.

Я специально сел так, чтобы видеть именно раздачу. Дверь была за моей спиной, но она интересовала меня в последнюю очередь. Группы захвата я не ждал — всё-таки не до такой степени я нарушил наши правила, чтобы проделывать со мной что-то подобное. Да и в управление я приехал, в «бяга» не ударялся, вёл себя, как паинька — в общем, золото, а не «объект наблюдения». Поэтому я спокойно вычерпал ложкой сметану и принялся за гору риса с мясом. Ел размеренно, стараясь закрыться от любых посторонних звуков. Но успел заметить, что мой «провожатый» выбрал столик в центре зала и за спиной у меня — незамеченным он остаться явно не надеялся, но хотел, чтобы я хотя бы не смотрел неотрывно в его сторону. Но я и так не собирался это делать.

* * *

За полчаса я успел управиться только со вторым, с одним салатом и с одним компотом. Кассирша поглядывала на меня с легким неодобрением, а я мысленно поругивал коллег — прав был отец «моего» Орехова, когда говорил, что нынешние наследники ЧК работают «преступно медленно». Впрочем, возможно, это тоже было частью сегодняшней игры.

Ещё я гадал, кто же заглянет ко мне на огонек. Денисов — вряд ли, не его уровень. Алидин к нашим делам отношение имел всё-таки косвенное. С Андроповым я уже встречался, но не надеялся разделить с ним трапезу в этой столовой. Оставались только Бобков и генерал Цвигун, который курировал Пятое управление — в принципе, сегодняшняя игра была как раз в пределах их компетенций.

Но коллеги начали с провокации.

Дверь снова хлопнула, но вошедший не стал ничего брать на раздаче, а сразу подошел к моему столику и уселся напротив. Я бросил на него быстрый взгляд — ничем не примечательное лицо, чуть небрежная прическа, внимательные глаза… я бы поставил на то, что у него имеется звание капитана, причем полученное не так давно — по возрасту как раз подходит, мой ровесник.

— Орехов? — сказал он слишком небрежно.

Я отпил компот, вернул стакан на стол и кивнул, так и не подняв глаз. Он немного подождал развернутого ответа; на то, чтобы понять, что я отвечать не собираюсь, у него ушла целая минута. Ничего, опыт приходит во время еды.

— Тебе нужно пройти с нами, — и снова этот небрежный тон.

Я покачал головой и пододвинул к себе оставшийся салат.

— Нет, не нужно, — сказал я, поковыряв вилкой в свекле. — Это вам нужно, чтобы я прошёл с вами. Давайте повестку, я приду.

Я даже чуть сдвинул в сторону тарелку, показывая готовность тут же расписаться где угодно. Вот только я точно знал, что никакой повестки в кармане этого капитана не было.

— Ты что, не понимаешь, кому и что говоришь? — он угрожающе понизил голос. — Быстро встал и пошел.

— Нет, — ответил я. — А если ко мне применят силу, я позову милицию. Я видел наряд рядом, они всё время у «Охотника» крутятся, так что быстро прибегут. И вообще — что вам нужно, гражданин? Вы кто? Не видите, мы кушаем?

Этот мультфильм, кажется, ещё не вышел, так что цитату мой собеседник не узнал, но при этом как-то тупо посмотрел на оставшиеся блюда. [1]

— Мы подождем…

— Не стоит, потом у меня есть другие дела, которыми я собираюсь заняться. Если, конечно, у вас не обнаружится повестка на сегодня, — сказал я и вернулся к салату.

Конечно, я играл с огнем. Но когда я говорил Якиру, что времена безвозвратно изменились, я ни капли не лукавил. В тридцать седьмом сотрудники НКВД действительно могли скрутить меня и доставить в нужное место без всякого желания с моей стороны. Да даже в сороковые и пятидесятые годы это было возможно. Но уже в шестидесятые от органов госбезопасности потребовали неукоснительного соблюдения социалистической законности — и даже добились этого, хотя бы и ценой некоторого снижения эффективности в деле борьбы со шпионами и прочими вредителями. Поэтому даже диссиденты вызывались на допросы повестками и приезжали сами, а не на «черных воронках», ну а утаскивать из общественных столовых обычных граждан вообще стало дурным тоном, потому что на крики сбегутся все окрестные милиционеры, которые не слишком любят коллег из Конторы. Это понимал я, этот понимал и этот капитан, у которого к тому же явно не было приказа тащить меня любой ценой. Я ему вообще не был нужен — нужна была моя реакция на его требование. А её он уже получил.

Поэтому исчез он так же быстро, как и появился, не сказав и слова на прощание. Я же продолжал мучить салат, чтобы растянуть его как можно дольше.

* * *

В принципе, коллеги могли мне сделать предложение, от которого я не отказался бы. Тогда меня, скорее всего, ждала бы Лубянка — без мрачных подвалов, закрытых ещё при Семичастном, но с не менее мрачными кабинетами. Правда, там бы со мной разговаривали бы с сильных позиций, а я этого не хотел. Сейчас сильная позиция была у меня. Главное, запросить за себя достойную цену — не слишком много, но и не слишком мало.

Вообще эта игра по-взрослому изрядно утомляла. Я успел подъесть все остатки, снова сходил на раздачу, набрал ещё несколько тарелок, а заодно оглядел зал. Работяги уже ушли, а их место заняли несколько человек вполне обыденного вида — кто-то ел торопливо, кто-то никуда не спешил. Ну и соглядатай, который появился тут первым, никуда не ушел — он сидел за столом по центру и провожал меня тяжелым взглядом.

Про то, что дело дошло до финала, я понял, когда услышал стук открывающейся двери, а потом увидел, как глаза поварихи и кассирши становятся размером с тарелки, в которые они накладывали свои азу с рисом. Повариха даже слегка попятилась назад, а вот кассирша просто замерла на месте, поскольку была зажата узким пространством своего загончика. Я подавил навязчивое желание обернуться и посмотреть на процессию, которая посетила это заведение общепита, и лишь порадовался, что работяги успели сделать свои дела и сейчас находятся в относительной безопасности. А потом пододвинул к себе тарелку со свекольным салатом и подцепил вилкой небольшой красноватый шмат.

— Надо было сметанкой полить, тогда вкуснее будет. Приятного аппетита, товарищ Орехов.

Он вынырнул у меня из-за спины слишком стремительно, чтобы я успел хоть как-то среагировать, резко отодвинул стул и уселся напротив меня. Я опустил вилку обратно в тарелку и поднял взгляд на своего гостя.

— Спасибо, Юрий Владимирович, и здравствуйте, — ответил я. — Не хотите чего-нибудь заказать? Здесь неплохая кухня. Только котлеты не берите, они у меня вызывают сомнение.

Андропов усмехнулся.

— Нет, я недавно позавтракал, а врачи запрещают переедать и настаивают, чтобы я питался только здоровой пищей. Она, правда, совершенно безвкусная, но приходится прислушиваться к их рекомендациям. А ты ешь… Виктор?

Словно он не знал обо мне всё, вплоть до расположения родинок на теле.

— Да, Виктор, — кивнул я.

— Ешь, Виктор, не буду тебя отвлекать.

— Я уже наелся, — сказал я отодвигая салат и предложил: — Возьмите хотя бы компот, он тут точно диетический.