De Secreto / О Секрете
Шрифт:
И если чисто теоретически можно допустить, что во время его проживания в Мильцево и первоначально в Рязани КГБ не обращал на него внимания (мало ли учителей в стране), то после того, как «Один день Ивана Денисовича» принёс ему славу и его автор стал вхож в самые элитарные круги московской интеллигенции, трудно представить, чтобы органы госбезопасности не сделал даже попытки вернуть своего бывшего секретного агента «Ветрова» к сотрудничеству. Однако ничего подобного на эту тему Александр Исаевич не сообщал.
И уж совершенно невероятно, чтобы, располагая таким козырем как расписка о сотрудничестве, КГБ не использовал его, когда А.И. Солженицын стал переходить в открытую оппозицию к советской власти, когда появились сведения о его работе над «Архипелагом», когда он стал публиковаться за границей и превращаться в кумира диссидентского движения. Не дурацкими звонками, не глупыми письмами, не требованием денег, а всего-навсего одной его подпиской о сотрудничестве можно было и парализовать его деятельность, и лишить его большинства поклонников, и
Между тем, если верить Александру Исаевичу, имея на руках подобный документ, органы госбезопасности не пытались использовать его ни в шарашке, ни в лагере, ни в ссылке, ни в период его учительства, ни в период его фавора, ни в период опалы, ни тогда, когда он вступил в борьбу с советской системой.
Напрашиваются два возможных объяснения: а) на протяжении всего послевоенного периода, по крайней мере до 1974–1978 гг. А.И. Солженицын исправно сотрудничал с органами госбезопасности; б) вся история с вербовкой — это дымовая завеса, цель которой заключалась в том, чтобы скрыть более ранний и, видимо, более серьёзный факт сотрудничества с органами госбезопасности, а если на этот счёт появятся разоблачения, списать их на якобы имевшую место лагерную вербовку, которая не имела практических последствий.
В связи с этим особого внимания заслуживает первый арест А.И. Солженицына и всё то, что последовало за ним.
«Ни на что непохожий арест»
Как установлено, публикации о А.И. Солженицыне появились в печати ещё до того, как на страницах журнала «Новый мир» увидела свет его повесть «Один день Ивана Денисовича» [617] . В первой биографической справке о нём, напечатанной «Советской Россией» 28 ноября 1962 г., не только упоминался его арест, но и говорилось: был арестован «по необоснованному политическому обвинению» [618] . Эта формулировка нашла отражение в небольшом редакционном представлении читателям автора повести «Один день Ивана Денисовича» в «Роман-газете», которая перепечатала повесть в начале 1963 г. [619]
617
Островский А.В. Солженицын А.В. Прощание с мифом. С. 135–137.
618
Косолапов П. Новое имя в нашей литературе // Советская Россия. 1962. 28 ноября. См. также: Слово пробивает себе дорогу. Сборник статей и документов об А.И. Солженицыне. 1962–1974. М., 1998. С. 43.
619
Солженицын А.И. Один день Ивана Денисовича // Роман-газета. № 1(277). М., 1963. С. I.
Но что скрывалось за словами «необоснованное политическое обвинение», можно было только предполагать. Ясность в этот вопрос внёс сам А.И. Солженицын. 25 января 1963 г. на страницах еженедельника «Литературная Россия» журналист Виктор Буханов опубликовал его интервью, в котором писатель, говоря о своём аресте, уточнил, что был жертвой «злого навета», т. е. клеветы [620] .
В том же году повесть «Один день Ивана Денисовича» вышла в виде книги, в предисловии к которой было сказано ещё более определённо: «Арестован по ложному доносу» [621] .
620
Буханов В. У Солженицына в Рязани // Там же. С. 48.
621
Бушин B.C. Неизвестный Солженицын. С. 104.
Получатся, что кто-то из недругов А.И. Солженицына написал на него «ложный донос», следствие не разобралось в существе дела, в результате фронтовой офицер восемь лет провёл за колючей проволокой и ещё три года в ссылке.
Однако эта версия просуществовала недолго.
В марте 1967 г. Александр Исаевич дал новое интервью, на этот раз словацкому журналисту Павлу Личко. Интервью, предназначенное уже не для отечественного читателя. В нём он заявил, что причиной ареста явилась его переписка военных лет с другом детства: «Я был арестован из-за своих наивных детских идей. Я знал, что в письмах с фронта запрещено писать о военных делах, но я думал, что можно было реагировать на другие события. В течение длительного времени я посылал другу письма, ясно критикующие Сталина» [622] .
622
One Day with Solzhenitsiyn. An Interview by Pavel Licko // Solzhenitsiyn. A Documentary Record. Edited and with an Introduction by Leopold Labedz. Baltimore, 1972. P. 34.
Вот вам и навет. Вот и клевета.
В 1970 г. А.И. Солженицын стал
лауреатом Нобелевской премии. В 1971 г. на страницах «Ежегодника Нобелевского фонда» появилась его автобиография, в которой говорилось: «Арестован я был на основании цензурных извлечений из моей переписки со школьным другом в 1944–1945 гг., главным образом за непочтительные высказывания о Сталине… Дополнительным материалом “обвинения” послужили найденные у меня в полевой сумке наброски рассказов и рассуждений» [623] .623
Солженицын А.И. Автобиография // Левитская Н.Г. Александр Солженицын: Библиографический указатель. Август 1988–1990. М., 1991. С. 10.
В 1967 г. А.И. Солженицын направил письмо в Секретариат Союза писателей СССР, в котором с возмущением писал: «Лекторы МГК распространяют новые лживые версии о том, будто я “сколачивал в армии” то ли “пораженческую”, то ли “террористическую” организацию. Непонятно, почему не увидела этого в деле Военная коллегия Верховного Суда» [624] .
«В феврале 1945 г. СОЛЖЕНИЦЫН был арестован и позднее осужден особым совещанием НКВД СССР по ст. ст. 58–10, ч.11 и 58–11 УК РСФСР к 8 годам ИТЛ. По оперативным данным, он допускал антисоветские выпады и клеветнические измышления в адрес СТАЛИНА. На следствии он сначала отрицал предъявленные ему обвинения, а затем признал себя виновным в проведении антисоветской агитации и попытке создать антисоветскую группу» [625] .
624
Солженицын А.И. В Секретариат Союза писателей СССР. 1 декабря 1967 г. // Кремлёвский самосуд. С. 70.
625
Информация КГБ при СМ СССР — ЦК КПСС. 5 июля 1967 г. // Кремлёвский самосуд. С. 50.
А в 1970 г. за границей в издательстве «Посев» появилось первое, шеститомное собрание сочинений писателя, в котором было опубликовано Определение Военной коллегии Верховного суда СССР о реабилитации писателя, в котором говорилось, что его обвиняли не только в распространении антисоветских взглядов, но и намерении создать антисоветскую организацию [626] .
27 марта 1972 г. КГБ информировал ЦК: «В период Отечественной войны, не имея нужной среды в армии, излагал свои взгляды в письмах, дневниках, составлял программу переустройства социалистического общества. При первой возможности попытался сколотить антисоветскую организацию за что и был осуждён в 1945 г… (В 1956 г. реабилитирован)» [627] .
626
Солженицын А.И. Собрание сочинений. Франкфурт-на-Майне, 1970. Т. 6. С. 151–153.
627
Записка КГБ при СМ СССР и Прокуратуры СССР — ЦК КПСС. 27 марта 1972 г. // Кремлёвский самосуд. С. 198.
Прошло ещё два года, и 2 февраля 1974 г. А.И. Солженицын выступил с «Заявлением прессе», в котором, полемизируя со своим бывшим другом Н.Д. Виткевичем, заявил: «Отлично знает он, что от моих показаний не пострадал никто, а наше с ним дело было решено независимо от следствия и ещё до ареста: обвинения взяты из нашей подцензурной переписки (она фотографировалась целый год) с бранью по адресу Сталина, и потом — из “Резолюции № 1”, изъятой из наших полевых сумок, составленной нами совместно на фронте и осуждавшей наш государственный строй» [628] .
628
Солженицын А.И. Заявление прессе. 2 февраля 1974 г. // Публицистика. Т. 2. Ярославль, 1996. С. 68.
В 1978 г. А.И. Солженицын пояснял: «Это был документ, зарождающий новую партию. А к тому прилегали и фразы переписки — как после победы мы будем вести “войну после войны”» [629] .
Таким образом, за двенадцать лет из-под пера Александра Исаевича вышли три совершенно разные версии его первого ареста. Факт уже сам по себе примечательный, особенно для человека, призывающего жить не по лжи.
629
Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ // Малое собрание сочинений. Т. 5. С. 102.