De Secreto / О Секрете

Если бы у него действительно был обнаружен документ, свидетельствующий о его намерении создать антисоветскую организацию и была установлена его принадлежность к антисоветской группе, то все её члены обязательно оказались бы в поле зрения следствия. Кто же входил в состав этой группы? Б.А. Викторов утверждает, что, кроме Н.Д. Виткевича в материалах следствия фигурировали Л.B. Власов, Н.А. Решетовская и К.С. Симонян [694] . Н.Д. Виткевич, который, по его словам, ознакомился с протоколами допросов А.И. Солженицына позднее, «уже на свободе», называет ещё двух человек: Л.A. Ежерёц [695] и приятеля Л.B. Власова, фамилию которого он запамятовал [696] .

694

Викторов Б.А. Без грифа «секретно». С. 306.

695

Виткевич Н.Д. Меня предал Солженицын // В круге последнем. М., 1974. С. 140.

696

Там же. С. 141.

По долгу службы следователь И.И. Езепов обязан был привлечь к следствию всех упомянутых лиц. Однако, как писал Б.А. Викторов, «никто из этих лиц» не был даже допрошен»! [697] Данный факт подтверждают Л.В. Власов [698] , Н.А. Решетовская [699] , К.С. Симонян [700] и сам А.И. Солженицын [701] .

697

Там же. С. 141.

698

Власов Л. Солженицын в Прибалтике (мои встречи с Александром Солженицыным и Натальей Решетовской) // Славяне. 1991. № 2. С. 28.

699

Решетовская Н.А. В споре со временем. С. 54–57.

700

Simonjan K.S. Hvem er Solsjenitsyn? Melbyhus, 1976.

701

Солженицын А.И.: 1) Сквозь чад. Paris, 1979. С. 48; 2) Малое собрание сочинений. Т. 5. С. 102.

Так быть не могло.

Если никто не был даже допрошен, значит, не было и не могло быть обвинения в подготовке к созданию антисоветской организации.

Не всё понятно и с Н.Д. Виткевичем, которого А.И. Солженицын называет своим «подельником». Александр Исаевич был арестован 9 февраля, Николай Дмитриевич — 22 апреля (уже в Берлине). Следствие над первым велось на Лубянке, над вторым — в контрразведке фронта. По этой же причине не было на следствии ни перекрёстных допросов, ни очных ставок [702] .

702

Шпачков В. Уже в четвёртом классе Солженицын начал писать полное собрание своих сочинений // Комсомольская правда. 1992. 31 октября.

Если бы обвинение ограничивалось криминальной перепиской, подобное развитие событий было возможно. Но оно было бы исключено, если бы А.И. Солженицын и Н.Д. Виткевич проходили по одному и тому же делу о намерении создать антисоветскую организацию.

Обращает на себя внимание и то, что «Резолюция № 1» почему-то не фигурировала в протоколе отобранных у А.И. Солженицына вещей [703] . Более того, Б.А. Викторов вообще не заметил её в следственном деле [704] . Не упоминается она ни в Определении о реабилитации А.И. Солженицына [705] , ни в тех прошениях о помиловании, с которыми последний обращался в 1947, 1955 и 1956 гг.

703

Ключенков А. Александр Солженицын: реабилитация // Советский воин. 1990. № 2. С. 23, 82.

704

Викторов Б.А. Без грифа «секретно». С. 301–308.

705

Лурье С. Из бумаг Л. Пантелеева // Нева. 1988. № 12. С. 195–196.

Так, в прошении 1947 г. он писал: «Сложность моего дела заключается в том, что я в переписке с Виткевичем и при встречах с ним допускал неправильное толкование по отдельным теоретическим вопросам и неправильно критиковал отдельных писателей и наши литературные издательства». И всё [706] . В прошении 1955 г. на имя Н.С. Хрущева он прямо подчеркивал: был арестован и осуждён «только на основании моей вздорной юношеской переписки с моим другом» [707] . Эта же мысль нашла отражение в прошении 1956 г. на имя Т.К. Жукова: «Мне ставилась в вину единственно моя личная переписка со старым другом детских лет, к тому времени тоже капитаном Красной Армии, но на другом фронте — переписка, содержавшая рассуждения на политические темы», «переписка эта и послужила единственной причиной ареста» [708] .

706

Викторов Б.А. Без грифа «секретно». С. 307.

707

Столяров К.А. Палачи и жертвы. С. 350.

708

Там же. С. 256–257 (фото).

Невозможно представить, чтобы, ходатайствуя о пересмотре дела, А.И. Солженицын рискнул написать такое, зная, что в следственном деле лежит «Резолюция № 1».

Что же мы видим?

Во-первых, получается, что А.И. Солженицын составил «Резолюцию № 1» ещё до того, как пережил разочарование в И.В. Сталине и в советской системе.

Во-вторых, всё, что нам известно о А.И. Солженицыне до его ареста исключает возможность участия его в составлении подобного документа.

Bo-третьих, несмотря на то, что в «Резолюции № 1» шла речь о создании антисоветской организации, никто кроме А.И. Солженицына не был привлечён по этому делу даже в качестве свидетеля.

В-четвёртых, один из «авторов» «Резолюции № 1» Н.Д. Виткевич, опровергая тем самым свои предшествовавшие утверждения, признался в том, что лично у него подобного документа не было, а значит, он не фигурировал и в его следственном деле.

В-пятых, этот документ не упоминался в первом издании «Архипелага».

В-шестых, его существование не нашло отражения ни в ходатайствах А.И. Солженицына о помиловании 1947–1956 гг., ни в Определении о его реабилитации.

В-седьмых, «Резолюцию № 1» не заметил в его следственном деле военный прокурор Б.А. Викторов, занимавшийся его реабилитацией.

Исходя из этого, можно утверждать, что в данном случае мы имеем дело с мистификацией.

Не всё просто и с перепиской.

«Когда я потом в тюрьмах рассказывал о своём деле, — пишет А.И. Солженицын, — то нашей наивностью вызывал только смех и удивление. Говорили мне, что других таких телят и найти нельзя. И я тоже в этом уверился. Вдруг, читая исследование о деле Александра Ульянова, узнал, что они попались на том же самом — на неосторожной переписке…» [709]

709

Там же. С. 101.

Участник группы Александра Ульянова П. Андреюшкин, чьё письмо, содержащее фразу о терроре, привело к раскрытию готовившегося покушения на Александра III, мог не знать о существовании перлюстрации [710] , а Александр Исаевич этого не мог не знать, так как на всех конвертах, уходящих во время войны из армии, ставился штамп «Проверено военной цензурой» [711] .

Я не знаю, как это делалось во время войны, но когда в 1970 г. я был призван в армию, то во время пребывания на курсах молодого бойца (так назывался период с момента прибытия в часть до принятия присяги) с нами была проведена специальная беседа о необходимости хранить военные тайны, в ходе которой было сообщено, что все солдатские письма проходят цензуру.

710

Александр Ильич Ульянов и дело 1 марта 1987 г.: Сборник, составленный А.И. Ульяновой-Елизаровой. М.-Л., 1927. С. 357.

711

Запись беседы с военным историком В.М. Лурье. С.-Петербург. 10 октября 2002 г. По телефону // Архив автора.

Понимая, что некоторым читателям известен данный факт, А.И. Солженицын дополняет свою версию утверждением, будто бы он думал, что военная цензура контролирует только военные тайны [712] , и почему-то полагал, что к своим обязанностям она относится формально [713] . Между тем нетрудно понять, что, обнаружив письмо с антисоветскими высказываниями, цензор обязан был обратить на него внимание, в противном случае его могли обвинить в сокрытии криминальной информации со всеми вытекающими для него самого последствиями — статья 58–12 Уголовного кодекса РСФСР (недонесение) [714] .

712

Солженицын А.И. Протеревши глаза. М., 1999. С.

713

Солженицын А.И. Телеинтервью компании Останкино (Интервью ведет Станислав Говорухин). Кавендиш, 28 апреля 1992 // Солженицын А.И. Публицистика. Т. 3. Ярославль, 1997. С. 378.

714

РСФСР. Уголовный кодекс. Официальный текст с изменениями на 1 сентября 1943 г. и приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1943. С.

Из беседы с Н.Д. Виткевичем:

— Переписка велась через полевую почту. Неужели не боялись?

— Она же имела конспиративный характер.

— Ваша конспирация была слишком прозрачной.

— Ну… думали, свобода слова.

— У нас?

— Нам всё равно нечего было терять. Смерть постоянно висела над нами.

— У Вас может быть, но Александр Исаевич был далеко от передовой.

Новое затруднение с ответом.

— Ну… просто лезли на рожон» [715] .

715

Запись беседы с Н.Д. Виткевичем. Брянск. 8 января 1993 г. // Архив автора.