Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

– Ах, la mia bella ragazza, ты действительно молодец, знаешь ли ты это? – спросил я, желая, чтобы она знала это дерьмо.

Она имела право чувствовать себя хорошо, потому что ее результаты были намного лучше, чем я себе представлял после первого выстрела. Она широко улыбнулась мне, и та искра энтузиазма вернулась. Она выстрелила и вздрогнула, поскольку звук был громче, чем в наушниках, но она справилась со своим самообладанием. Я положил руки снова ей на бедра и встал за ней, наблюдая за ее сосредоточенным лицом. Я мог чувствовать, как она напряглась в ожидании выстрела, и как мускулы всего тела завибрировали после выстрела. В ней чувствовалась сила и власть, которые в тандеме с уверенностью делали ее дьявольски сексуальной. Я почувствовал, как мой член зашевелился в джинсах после того, как она еще раз выстрелила.

– И ты действительно сексуальна, – прошептал я ей на ухо.

Я поцеловал мочку уха, не подумав, и она жалобно застонала, потеряв концентрацию и задрожав всем телом. Она нажала на курок, и громкий звук раздался по всему лесу.

– Ой, – прошептала она.

Птицы на деревьях начали пронзительно кричать. Я засмеялся и снова поцеловал ее в шею.

– Моя вина, tesoro. Я не должен был отвлекать тебя, – сказал я, – но в свою защиту хочу сказать, что ты просто дьявольски привлекательна. Как бы то ни было – лучше птицы, чем я.

Она засмеялась и опустила оружие. Я взял пистолет и расстрелял оставшиеся патроны. Каждый выстрел попал по центру мишени. И Изабелла преувеличенно вздохнула.

– Выпендрежник, – пробормотала она, когда я бросил оружие.

Я засмеялся и обернул вокруг нее руки, захватывая ее в объятия. Она сняла небьющиеся очки и кинула их на землю.

– Просто у меня большая практика, любовь моя, – сказал я.

Она улыбнулась и кивнула.

– Я уже знаю это, – пробормотала она.

Мы стояли и обнимались, прежде чем я наклонился и мягко надавил на ее губы. Она тут же раскрыла ротик и просунула язык мне в рот. Я целовал ее долго, вкус Изабеллы был смесью из сладкого блеска для губ и мятного ротика. Ее губы были настолько мягки и теплы, что я мог почувствовать, как каждый сантиметр ее тела приветствовал меня.

Я прошелся руками вниз по ее спине, легко сжимая задницу. Я притянул ее на себя и вжал в нее свой член. Она застонала, когда почувствовала его, и этот звук пробудил мое возбуждение.

– Ты дашь мне оттрахать свою киску сегодня? – пробормотал я у ее рта и прикусил губу.

Да, я не был проклятым романтиком, и мне было всего лишь семнадцать. Гормоны все еще держали меня под контролем.

Она отодвинулась от меня и застенчиво улыбнулась, пожимая плечами, пока румянец расползался по щекам. Она еще смущалась говорить на эту тему, так нервирующую ее, но, к счастью, не приносящую ей никаких неприятностей. Она, казалось, блядь, даже слушала меня в тот день в гостинице, потому что уже неоднократно отказывала мне, если я хотел пройти весь путь.

– Возможно,– пробормотала она.

Я ухмыльнулся и снова поцеловал ее, потому что «возможно» все же лучше, чем категоричное «нет».

Мы пробыли там еще час или около того, валяясь на траве и разговаривая, прежде чем я начал собирать все дерьмо в сумку. Я надел ее на плечо и взял Беллу за руку. И мы пошли через лес к дому.

Пятимильная прогулка была тяжелее, чем, в принципе, должен быть обратный путь, несмотря на то, что мы смеялись и шутили, чтобы отвлечься от усталости. Это заняло два часа, и мои икры просто горели от такой долгой ходьбы. Я мог бегать часами, но только не со скоростью улитки.

Изабелла, по-моему, тоже мучилась, так как снова и снова наклонялась и терла ноги. Не только я становился мягким. Она привыкла к тому, что всю жизнь с ее телом обращались жестоко, поэтому спокойная жизнь ослабила ее. Не поймите меня превратно, она все еще была, нахер, самой сильной и выносливой девочкой (как физически, так и духовно), которую я знал, но она тоже смягчилась. Это произошло из-за того, что она просто приспособилась к внешнему миру. Не надо быть несгибаемым и жестким как гвоздь, если твои основные задачи заключаются в том, чтобы посещать супермаркет и шутить с незнакомцами.

К тому времени, когда дом показался в поле зрения, солнце как раз уже опускалось, и я, блядь, был без сил, готовый умереть на месте. Мы зашли в дом, и я тут же шлепнулся на диван, скидывая ботинки, и взял в руки пульт. Я включил телевизор и просмотрел каналы, в то время как Белла направилась на кухню. Я слышал, как она копалась в холодильнике и включала микроволновку. Через некоторое время она пришла в комнату с напитками и тарелками с пастой, оставшейся со вчерашнего вечера. Мы поели и прижались друг к другу, смотря телевизор. Дом погружался в темноту, и мои веки становились все тяжелее.

– Ты хочешь пойти наверх? – спросил я тихо.

Она что-то пробормотала и кивнула. Я выключил телевизор, и мы встали, направляясь к лестнице. Я запер дверь, и Белла пошла наверх, чтобы принять душ, а затем скрылась в свой комнате. Я умылся и переоделся в боксеры и пижамные штаны. Я лег на кровать и стал бороться с глазами, которые постепенно закрывались.

Я услышал, что дверь открылась, и посмотрел в ту сторону. Я увидел Беллу в ее любимой одежде, какую она носила только перед сном: моя футболка и короткие черные шорты. И грех было жаловаться на внешний вид, потому что она выглядела отлично. У нее были великолепные молочного цвета ноги, и какому парню не понравилось бы, что его девушка носит такую одежду?

Она закрыла дверь за собой и легла ко мне в кровать. Я притянул ее к себе, чтобы лучше видеть.

– Ты выглядишь усталым, – ласково сказала она, проводя кончиками пальцев по моей щеке.

– Как это было бы… – начал я, но прервался из-за проклятого зевка. Она засмеялась, и я тряхнул головой, – проклятье… Короче, сегодня можем поспать, а завтра я все равно оттрахаю твою киску.

Ее глаза расширились, и она ударила меня в бок.

– Эдвард! Ты уже второй раз говоришь это слово, хотя знаешь, что я ненавижу его, – я засмеялся и пожал плечами.

Я специально говорил это дерьмо, чтобы повеселиться над ее реакцией.

– Я знаю. Мы займемся любовью. Одно и то же. Как бы ты это не называла, – пробормотал я, зевая.

Она улыбнулась и покраснела, посылая мне теплый взгляд. Она была удивительной девушкой. Как ни крути.

Я обнял ее, и она прижалась ко мне, довольно вздыхая. Я любил чувствовать ее тепло, поэтому снял с нее футболку, бросая на пол рядом с кроватью. Я любил спать с ней, когда она была обнажена по пояс, чувствуя ее грудь напротив моей, и наслаждаться теплотой ее кожи. Мы спали так большинство ночей, вне зависимости от того, были мы близки или нет.