Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

Он кивнул на пустое кресло напротив него, и я сел туда, нервно взъерошивая волосы. В комнате была дюжина мужчин, все из управления и главные капо, я был единственным представителем низших рядов. Это охеренно пугало, я не знаю, какого черта мне приказали остаться, даже Алека это озадачило.

Какое-то время они продолжали обсуждать разное незначительное дерьмо, к примеру, бейсбольные команды и марки виски, а я сидел тихо и пил, пытаясь успокоиться. Не знаю, сколько я там проторчал, пока они приступили к делам – кто должен им деньги, или кто не работает на организацию, или кто перешел им дорогу, или у кого есть необходимые им возможности. Наконец Аро поднялся и попросил нас с Алистером последовать за ним и приказал другим не тревожить нас. Мы пошли к задней двери, а потом вышли на двор и присели на плетеные стулья около бассейна. Он сказал Мэгги принести нам напитки, а потом отослал ее в комнату до конца вечера. Когда она ушла, Аро посмотрел на меня и вопросительно приподнял брови.

– Как обстоят дела? – спросил он, его вопрос завел меня в тупик.

Что, б…ь, я должен сказать? Что все в шоколаде?

– Хорошо, – ответил я, пожимая плечами.

– А что вызвало ссору в моей гостиной? – спросил он, глядя на нас с Алистером.

– Меня смутили некоторые высказывания юного мистера Каллена, – сказал он. – Я был поражен, что это стерпели. Я еще никогда не слышал, чтобы человек чести говорил такие вульгарные и неуважительные вещи.

Я напрягся, когда Аро вновь перевел на меня взгляд, он открыл было рот, чтобы заговорить, но тут позади нас раздался неожиданный голос. У меня чуть сердце не остановилось. Я резко оглянулся, тут же узнав этого человека, и меня чуть не стошнило от страха и удивления, когда я заметил отца, стоящего в двадцати шагах от нас.

– Алистер, это не вся правда, и ты это знаешь, – спокойно сказал отец.

Он был одет в черный костюм, один из тех крикливых итальянских, которые я редко на нем видел, волосы были гладко зачесаны назад. Он выглядел расслабленным, когда сделал к нам несколько шагов.

– Мой сын едва ли первый человек чести, у которого острый язык. Кстати, я был таким же в его возрасте.

– А, Карлайл, – сказал Аро, в его голосе явно слышалась озадаченность и напряженность. Было очевидно, что никто из них, на хер, не знал, как реагировать, и я увидел, как Алистер положил руку на пистолет под столом, готовясь к неожиданности. Я не знаю, что, б…ь, он делал, и зачем он тут, но больше всего на свете хотел только одного – забрать его отсюда, и как можно быстрее. Он должен понимать, черт побери, что они для него готовят… он должен понимать, что войдя в дом Аро он, возможно, уже отсюда не выберется.

– Я уже начал думать, а увижу ли я тебя снова. Подходи, присаживайся.

– Спасибо, но я пас. Мне и тут хорошо, – безразлично ответил отец, делая к нам еще несколько шагов. – Ты должен был знать, что мы снова увидимся, Аро. С моей стороны было бы грубостью навсегда исчезнуть и не попрощаться с вами, со всеми вами.

– Правда, – ответил Аро, внимательно глядя на него. – Тебя не было какое-то время. Я боялся, что что-то случилось. Я переживал.

– Я был в этом уверен, – сказал отец, на его губах скользнула ухмылка.

– Да, а особенно когда ты пропустил начало своего судебного процесса. Я сильно волнуюсь, чем это для тебя обернется.

– А, точно, это, – сказал он, передернув плечами. – Буду предельно честным – у меня нет намерения садиться в тюрьму, так что я решил, что бессмысленно проходить через этот юридический цирк.

– Не скажу, что я удивлен, Карлайл.

– Понимаю. Вы всегда хорошо меня знали, – сказал отец. – Жаль, что я никогда по-настоящему не знал вас.

– Конечно, знал, – проговорил Аро. – Ты прошел рука об руку со мной через многое.

– Если бы только это было правдой. Я всегда думал, что вы человек чести, мужчина, который видит мир в черно-белых тонах, – сказал отец с сухим смешком. – И никогда не осознавал, как глубоко вы погрязли в серых оттенках. До недавнего времени.

Аро злобно прищурился, меня трясло от ужаса.

– Это полный абсурд, – заявил Аро. – С чего ты решил, что эта глупость – правда?

– Изабелла Свон.

Как только ее имя слетело с губ отца, я задохнулся, я не знал, зачем, б…ь, он вовлекает ее в это.

– А какое отношение к нам имеет эта девочка? – спросил Аро.

– Самое непосредственное. Она для нас всё, – тут же ответил он, глядя на меня. – Эдвард, зайдешь внутрь? Я хотел бы поговорить с твоим крестным наедине.

Я оттолкнул стул и поднялся, но тут Аро ударил руками по столу, я застыл.

– Сядь назад, – выплюнул он, глядя на меня.

Я вздохнул и упал назад на сидение, вопросительно глядя на отца. В его взгляде промелькнула паника, когда я не ушел, сердце бешено забилось – надвигается что-то совсем нехорошее.

– Я до сих пор не могу понять, какую роль играет ребенок Свона, – сказал Аро, возвращаясь вниманием к моему отцу.

– Вы в курсе, что она художница?

– Мне плевать, кто она, – ответил Аро. – Она мне никто.

– Конечно, вы знаете, что она художница, – сказал отец, игнорируя его выпад. – Вы многое знаете об Изабелле, больше, чем признаете. Вы также хорошо осведомлены, что она вам не никто.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Она простая рабыня. Она не имеет отношения к моему миру.

Я поежился, пытаясь сдержаться, на лице отца промелькнуло раздражение, он напрягся.

– Вы знаете, я никак не мог понять, – продолжил отец. – Я не мог разобраться, почему Чарльз Свон-старший отказался продать Изабеллу, почему он не позволил ей убраться восвояси, ведь, очевидно, он не хотел иметь с ней дело. Она была для него обузой, еще одним ртом, который необходимо кормить. Раб такого возраста не приносит пользы. Так почему бы просто не взять наличность и не передать ее в другие руки?

– Она была его внучкой, – с нажимом сказал Аро.

– Да, но ему не было до этого дела, и вы это знаете, – парировал отец. – Его сын сделал рабыне ребенка – это было позором для его отца, его родословную очернили. Незаконнорожденный ребенок мог разрушить альянс, который Чарльз планировал создать между своей семьей и семьей Эвансонов. При нормальных обстоятельствах он бы избавился от ребенка, он бы скрыл все доказательства. Так почему он не только оставил ее, но и убил из-за нее?

– Он не хотел, чтобы узнали, кто ее отец.

– Да, вы мне это говорили, – сказал отец, качая головой. – Вы говорили, что Свон убил мою жену, потому что не хотел открывать, что сделал его сын, и я покупался на это дерьмо долгие годы. Я даже поверил в это, потому что верил вам. Я убил его и его жену, а потом навел пистолет в голову Изабеллы и нажал на курок, желая уничтожить и ее тоже, потому что вы говорили мне, что из-за нее умерла моя жена. Вы именно этого и хотели, не так ли? Чтобы я убил их всех. Вы надеялись, что моей рукой сотрете Свонов с лица земли, всех до единого. Если бы мой пистолет не дал осечку, я бы убил там всех.