Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Но тут Лугуй опомнился и замолчал. Потом прибавил:

– Я больше не держу тебя. Иди и повтори им то, что я тебе сейчас сказал. Пусть даже сначала отдадут Сумт-Вош, а уже после Волына казнят, я подожду.

– А пока платить ясак не будешь?

– Нет.

– И будешь говорить, что ты платишь ясак Великой Богине. Так?

– Да.

– Но где она, эта ваша Великая Богиня? Кто её видел? Не брехня ли это?

– Э! Э! – гневно сказал Лугуй. – Как ты смеешь про неё такое говорить?

– Смею потому, что я в неё не верю, – ответил Маркел. – А вот поверю, и не стану сметь. Ты показал мне грамоту, и я против неё не смею говорить. А теперь вот так же покажи…

– Ащ! – перебил его Лугуй. – Молчи!

Маркел замер и подумал: вот оно!

И он не ошибся. Лугуй нахмурился, подумал, помолчал, потом заговорил:

– Ну, ладно. Тогда слушай. Сегодня утром ко мне приехал один человек, которого я посылал к Великой Богине. Я послал его давно – когда мне приснился вещий сон, и я схватил тебя. Я тогда сразу подумал, что надо известить Великую Богиню, что великая жертва уже схвачена и скоро у Великой Богини будет великая радость. И от меня полетела весть сюда, в Куноват, а из Куновата к тому человеку, тот человек собрался и поехал, приехал к Богине и рассказал ей о тебе, выслушал её советы и сегодня вернулся ко мне. Так вот, если ты хочешь, я сейчас призову к нам его, и тот человек, конечно, не станет повторять того, что ему говорила Великая Богиня, потому что это не касается твоих ушей, но вот просто о Великой Богине он может тебе много чего рассказать интересного. Хочешь его послушать?

– Да, конечно, – ответил Маркел.

Лугуй обернулся, щёлкнул пальцами. Когда вошёл кучкуп, Лугуй сказал:

– Приведите его!

Кучкуп ушёл. Стало тихо. Лугуй, подождав, сказал:

– Он был там уже не в первый раз. Великая Богиня его любит. Когда он сейчас туда приехал, она с честью приняла его, он пировал вместе с ней и с её гостями, нашими отцами и другими умершими родичами. Он это умеет – разговаривать с умершими. И научит этому тебя, если попросишь.

Но тут откинулась занавеска, и в горницу вошёл незнакомый Маркелу вогул в длинной шаманской шубе с пришитыми к ней яркими полосками и бубенцами. Но шаманской шапки на нём не было, и бубна не было, и голова его была обрита наголо, как у кучкупов. Это он уже как будто умер, подумал Маркел, он бывший шаман, вот кто это! А бывший шаман посмотрел на Маркела, что-то сказал, нарочно неразборчиво, и засмеялся. Зубы у него были большие, как у волка.

– Что он говорит?! – сказал Маркел.

– Это неважно, – ответил Лугуй, повернулся к бывшему шаману и спросил: – Где ты был?

– У Великой Богини, – ответил бывший шаман.

– Как ты попал туда?

– Всякий, кого она ждёт, попадает туда очень просто.

Бывший шаман вдруг замолчал, принюхался, повернулся к Маркелу, усмехнулся так, что засверкали его зубы, и сказал:

– А я видел тебя там! Ты стоял у неё за спиной и подавал ей блюда, а она оглядывалась на тебя и улыбалась.

– Нет-нет! – сказал Маркел, потому что ему вдруг стало очень гадко. – Не было меня там никогда!

– Ты, может, и не был, – ответил шаман. – И, может, и не будешь никогда. Но твоя душа уже там. Закрой глаза!

И он резко взмахнул руками! Потом ещё взмахнул! Маркел зажурился…

Стало темно. Огонь чуть светился.

– Дуй! – громко прошептал шаман. – Если он погаснет, ты умрёшь!

Маркел начал дуть. Огонь начал понемногу разгораться. Теперь стало видно, что это щовал. Тьма раздвигалась. По тут сторону щовала сидела позолоченная женщина, Маркел её сразу узнал, она же часто ему виделась. И она его тоже узнала, улыбнулась и сказала:

– Вот ты и пришёл. А я давно тебя ждала!

– Зачем? – спросил Маркел.

– Да как это зачем? – ответила она и опять улыбнулась.

И протянула к нему руки, прямо над огнём. Маркел испугался, отшатнулся…

И очнулся. Он сидел на кошме. Рядом сидел Лугуй. Сбоку стоял бывший шаман. Он и спросил:

– Видел её? Узнал?

Маркел молчал.

– Значит, узнал, – сказал бывший шаман. После прибавил: – Глаза не отводи! Не отводи, я говорю!

Маркел не отводил. Глаза у бывшего шамана были волчьи, жёлтые. Маркелу стало тяжело дышать. Бывший шаман оскалился.

– Уйди! – гневно сказал Лугуй.

Бывший посмотрел на Лугуя. Лугуй схватился за саблю. Бывший шаман засмеялся и вышел. Лугуй с облегчением вздохнул. Маркел спросил:

– Кто это такой был?

– Так, человек один, – сказал Лугуй. Потом, немного помолчав, спросил: – А ты что видел?

– Видел сон, – сказал Маркел. – Мне этот сон часто снится, но я никогда никому его не рассказываю.

Лугуй задумался, потом сказал:

– Не хочешь говорить, не надо. Тогда и я буду молчать, и буду говорить только о нашем деле. Так вот: иди и скажи им, что пусть они вначале вернут мне Сумт-Вош, потом казнят Волына, и вот только после этого я, может, соглашусь платить им дань. Если Великая Богиня мне это позволит. Ты же теперь в неё веришь, не так ли?!

Маркел промолчал.

– Ладно, ладно, – продолжил Лугуй, – ты не можешь говорить об этом. Я и так всё понял. А теперь иди. Возле дома стоят мои люди, они выведут тебя.

И он махнул рукой. Маркел встал с кошмы. К нему мягко подбежал кучкуп и подал ему шубу. Маркел оделся, вышел.

Маркел шёл по двору, был ясный день, светило солнце. Маркел перекрестился, подошёл к стене, полез через пролаз. Вылез, увидел наших переговорщиков, стоявших на льду посреди реки, и быстро пошёл к ним, почти побежал.

Глава 37

А на другом, на нашем берегу реки, стоял Волынский со всем нашим войском, а сбоку стоял Игичей со своими. Перейдя через реку, Маркел остановился перед Волынским и громко, чтобы далеко было слышно, сказал:

– Не хотят они мириться. Говорят, что их Великая Богиня защитит.

– Ладно, – сказал Волынский. – Не хотели по добру, будет по-старому. А пока что можно отдохнуть.

И, обернувшись, кивнул Змееву. Змеев кивнул своим, и войско стало понемногу отступать от берега. Солнце зашло за тучу. Волынский посмотрел на небо и негромким голосом прибавил, что сам Господь за нас, сейчас он ещё снег напустит. С этими словами Волынский развернулся и пошёл следом за войском. Рядом с Волынским шли Маркел и Змеев.

А вот Игичеево войско осталось на месте. Змеев оглянулся на них и сказал:

– Как бы они к Лугую не перекинулись.

– Это вряд ли, – ответил Волынский с усмешкой. – Это ему пока что не с руки. – И, повернувшись к Маркелу, прибавил: – Ведь так?

Маркел вспомнил про Аньянгу и кивнул, что так.

И они больше ни о чём уже не говорили, а молча вернулись в табор, молча вошли в воеводский чум, правильнее, по-вогульски, в чом, сняли шубы и сели к щовалу. Пришёл челядин, подал горячего жира, Маркел его чуть выпил, до того он был противный… И только уже после этого Волынский повернулся к Маркелу и велел рассказывать подробнее.

– А! – только и сказал Маркел. – Лугуй на своём стоит. Говорит, что Берёзов его, что ты его у него не по правде забрал. У него на Берёзов есть грамота, он её показывал, и эта грамота исправная. Получается, правда его, а кривь наша.

– Правда его, ага! – злобно сказал Волынский. – А почему я на него пошёл, он не рассказывал? А кто с Агайкой снюхался и на Игичея кинулся?! За то, скажет он, пошёл, что Игичей побил Агайку? Так я скажу, что этот пёс Агайка всё и начал! Пришёл на Носатый камень и стал бить Игичеевых людей. Много побил! И началось! Вот я и пошёл их разнимать! Во сколько это казне сталось? Только он этого же не считает! Он только Сумт-Вош считает! А ясак? А порох? А харчи? А…