Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

И Волынский замолчал, только махнул рукой.

– Так-то оно так, – сказал Маркел, – а зато грамота у него исправная. А у нас и неисправной нет. А вот Щелкалов вдруг откроет розыск, тогда что?!

Волынский тряхнул головой, пристально посмотрел на Маркела и недобрым голосом спросил:

– А тебе до этого какое дело?

Маркел помолчал и ответил:

– Это, конечно, дело не моё. Меня за другим посылали. А это… – И он замолчал.

Волынский тоже помолчал, потом спросил вполголоса:

– Хочешь сказать, что это – дело государево?

– Я пока такого не сказал, – также вполголоса ответил Маркел.

И посмотрел на Змеева. И Волынский тоже посмотрел. Змеев пожал плечами и сказал:

– Я этих ваших дел не понимаю. Пойду лучше караул проверю.

И он и вправду начал подниматься.

– Постой, постой! – сказал Маркел и даже схватил его за руку.

Змеев неохотно сел обратно. Маркел, глядя на него, сказал:

– Лугуй не только про Берёзов говорил. А и про Великую Богиню тоже.

– Что про неё можно сказать? – спросил Волынский. – Про неё уже всё сказано!

– Так-то оно так, – задумчиво продолжил Змеев. – Но пусть говорит. От говорения большой беды не бывает. Ну, говори!

– А и скажу, – сказал Маркел. – Так вот, когда я там у Лугуя сидел, приходил к нему один человек и бахвалился, будто он только сегодня вернулся от Великой Богини!

– Ну и что? – сказал Волынский. – Сказать можно всякое.

– Да, – сказал Маркел, – сказать можно всякое, конечно, вот только скажет не всякий. А этот сказал! И я сразу почуял, что он не кривит.

– Какой ты чуткий!

– Да уж какой есть! – сердито ответил Маркел. – Такая моя служба – чуять. И так и сегодня было: он вошёл, и я сразу почуял, что он непростой человек. Тут и на дыбу поднимать не надо!

– А что в нём было такого непростого? – спросил Змеев.

– Глаза у него были дикие, – сказал Маркел. – И голова брита наголо, как у кучкупа. И одет был вот как: в шаманской шубе, но без шапки. И без бубна.

– А правым глазом дергал? – спросил Змеев.

Маркел подумал и ответил:

– Левым.

– О! – только и сказал Змеев. – Потом прибавил: – Это шаман с Погорелого мольбища. Я про него много чего слыхал. Он и вправду очень непростой. И что он тебе такого говорил?

– Стращал по-всякому, – сказал Маркел. – Ну да чем нас сильнее стращаешь, тем мы только бойчее становимся!

На это Змеев только усмехнулся, а вслух ничего не сказал. Зато Маркел тут же спросил:

– А что ты слыхал про этого шамана? И что это за Погорелое мольбище?

Но только Змеев открыл рот, как Волынский тотчас же сказал:

– Ладно, ладно, про шамана хватит! Мы не шамана, а Лугуя ловим! – И, повернувшись к Маркелу, спросил: – Зачем он тебя звал к себе? Чего хотел? Как думаешь?!

– Ну, это, – сказал Маркел. – Застращать меня хотел. Может, думал, застращает, и мы от него отступимся. Может, он и шамана для этого приплёл. А так что! Сенгеп ушёл, одному ему теперь не устоять…

– Вот! – перебил его Волынский. – Это верно! Не устоять ему против нас! И уходить некуда! И свои ему ещё припомнят Чухпелека! А у Чухпелека есть два сына, выбирай. А у Лугуя нет. А мы: шаман, шаман! И уже, может, снег пошёл, а мы сидим здесь, лясы точим!

Сказав это, Волынский встал, подошёл к выходу, откинул полог чома, выглянул наружу и сказал:

– А снег уже бойчей пошёл. Скоро, глядишь, лопатами повалит. Выходите!

Маркел и Змеев взяли свои шубы, оделись и вышли. Небо было тёмно-серое, смеркалось. Из-за реки, от Куновата, было слышно, как бухают бубны.

– Что это они ещё затеяли?! – сердито сказал Волынский. – Айда, Иван, посмотрим.

И они пошли к реке. Маркел смотрел им вслед и думал, что не мог он ошибиться и что этот шаман не кривил, когда…

Ну и так далее. И что из этого? Да ничего доброго из этого ждать не приходится! Ещё Агай в Москве накаркивал, что не вернуться Маркелу отсюда живым, тогда зачем он ещё дальше лезет? И не по уму это! Ведь в чём здесь всё дело? В том, что прежде всего нужно с царёвой грамотой решать! И так надо было сейчас прямо заявить: говорю государево дело! Вот его грамота, вот что в ней сказано, так что давайте мне стрельцов, я поеду в Москву… И никуда не делись бы, дали! И он уехал бы, приехал бы в Москву, показал бы на Волынского, получил бы за это парчи два отреза, камки десять аршин…

А дальше что? А дальше ему скажут: а теперь езжай обратно, ты же своё дело не доделал, Золотую Бабу не поймал, так что…

Маркел насупился, и так и сяк прикинул…

И вдруг вспомнил: а ведь верно! Ведь если, никуда не ездивши, сразу здесь остаться, то это даже лучше! Ведь что ему сказал Лугуй? Что как только он поймал Маркела, то сразу послал своим весть. Послал с вороном, конечно, как это у них заведено. И было это… Января в четвёртый день! Ворон полетел из Ляпин-городка вначале в Куноват, это один день, а потом на Погорелое мольбище, это второй. А дальше так: на третий день, седьмого января, бывший шаман поехал к Великой Богине, выслушал её и сразу повернул обратно, и сегодня, восемнадцатого января, он уже сюда приехал. Получается, он был в дороге всего десять дней, и это по сорок верст в день, всего получаем четыреста вёрст, двести вёрст туда, двести обратно. Вот сколько туда дороги – всего двести вёрст! Так что его дело уже почти сделано, бросать его сейчас нельзя ни в коем случае! Маркел повеселел, ещё немного постоял, поулыбался, а после развернулся и пошёл к своему шалашу. Шёл, вспоминал Гычевский чертёж, прикидывал шаманскую дорогу и только головой качал, похмыкивал.

А тем временем стало уже совсем смеркаться, снег сыпал всё гуще, от Куновата были слышны бубны и гайканье ляков.

Глава 38

Когда Маркел залез в шалаш и начал там укладываться, Кузьма проснулся и недовольно спросил, чего он так пихается, неужели что-то новое случилось. Маркел ответил, что пока ничего не случилось, но вот как только снег пойдёт гуще, так сразу случится – мы сделаем приступ. Вот и хорошо, сказал Кузьма, давно уже пора это заканчивать.

– Это верно, – ответил Маркел. И почти сразу же спросил: – А ты слыхал про такое место, называется Погорелое мольбище?

– Слыхал, конечно, – ответил Кузьма. – А что ты про него вдруг вспомнил?

– Да так, – сказал Маркел. – Просто к слову пришлось. – И прибавил: – Когда я был в Куновате, человек оттуда приезжал.

– Лысый? – настороженно спросил Кузьма.

Маркел утвердительно кивнул.

– Очень недобрый это человек, – сказал Кузьма. – Он много наших людей погубил. Кто к нему на мольбище придёт, из наших, конечно, тот обратно уже не возвращается. Один, смотрим, утопится, второй удавится, третий отравится, четвёртого зверь задерёт. Кому как! И всё этот лысый шаман нагадит.