Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Она взяла Генриха руками за плечи и пробормотала ему в ухо:

– Мне так жаль, очень, очень жаль.

Король поднял взгляд. Глаза его были холодны как лед.

– Даже если новых доказательств не появится, я решился отделаться от нее. Кранмеру придется отыскать какой-нибудь способ.

– Молюсь, чтобы вам не пришлось ничего больше делать, – сказала Джейн.

– Я сделаю все, что понадобится, – заявил Генрих. – Я не допущу, чтобы измена оставалась ненаказанной. Иначе это будет расценено как слабость. – Он издал глубокий вздох. – Когда-то, услышав такое, я был бы убит горем, но теперь… Уязвлена моя гордость, но не сердце. Я скорее зол, чем опечален. Но мне придется повременить с окончательным решением. – Он встал. – Простите, милая Джейн, сегодня я не могу быть приятной компанией. Не хочу впутывать вас в это, но весьма благодарен вам за то, что вы меня сочувственно выслушали. Вы мудро подходите к жизни, видите суть проблем, и это помогает мне самому смотреть на вещи яснее.

– Я всегда к вашим услугам, если понадоблюсь, Генрих, – ответила она, беря его за руку.

Король наклонился и поцеловал ее:

– Я скоро снова приду, и вы опять будете моей.

После ухода Генриха Джейн разволновалась. Она ужасалась деяниям королевы и одновременно радовалась углублению понимания между ней и Генрихом. Это давало надежду, что, когда придет время – если оно придет, – можно будет просить короля о милости к Анне. И хотя она ненавидела ее, но не желала нести на сердце вину за ее кровь.

Вошел посыльный в королевской ливрее:

– Госпожа Сеймур, господин секретарь Кромвель просит вас явиться к нему, как только это будет вам удобно.

Джейн затрепетала.

– Я пойду к нему сейчас же, – сказала она.

Мужчина вежливо кивнул и проводил ее в палату, где заседал Совет. В комнате находились только сам Кромвель и сэр Уильям Фицуильям, который сидел в дальнем конце стола с кипой бумаг. Джейн сделала реверанс, когда оба мужчины встали, и церемониймейстер закрыл за ней дверь.

Кромвель улыбнулся и знаком показал, чтобы она села напротив него.

– Это ненадолго, госпожа Джейн. Его милость знает, что вы здесь.

К ней обратился Фицуильям. У него было узкое лицо с резко очерченными скулами и отрывистая манера говорить.

– Мы расследуем некоторые обвинения, выдвинутые против королевы, поэтому все, что вы скажете за этим столом, останется в строжайшей тайне. Вы понимаете?

– Разумеется. – Джейн надеялась, что дознаватели не заметят, как она нервничает.

– Находясь на службе у ее милости, вы не видели и не слышали ничего такого, что вас обеспокоило бы? – спросил Кромвель.

– Нет, ничего, – ответила она.

– Ни намека на неверность королю?

– Нет. – Они не могли не поверить ей; из всех людей у нее, Джейн, больше всего причин желать, чтобы Анну убрали с дороги.

– Проводила ли она время наедине с джентльменами в своих покоях?

– Я такого не помню.

– Проявляла ли она особую привязанность к какому-нибудь одному джентльмену?

В памяти всплыло красивое лицо Норриса.

– Нет, – ответила Джейн.

– Даже в такой форме, какую вы могли бы интерпретировать как простую дружбу?

– Ее милость близка со своим братом, конечно, и она оказывает милости многим джентльменам из своего круга, но в этом нет ничего неподобающего.

Кромвель потянулся вперед:

– Что вы имеете в виду, когда вы говорите о милостях?

– Она ведет себя приветливо и проявляет снисходительность к ним. Играет с ними в карты, музицирует и развлекает. Это все было невинно. Ничто в ее поведении не поражало меня как неуместное или неприличное.

– Она флиртовала с ними? – спросил Фицуильям.

Джейн насторожилась:

– Я не вполне понимаю, о чем вы, сэр?

– Она игриво перешучивалась с ними, строила им глазки, прикасалась к ним?

– Она довольно открыто поддерживает шутки, иногда игриво гримасничает, но прикасаться – нет, она брала их за руку только во время танцев в ее покоях.

Кромвелю это явно стало наскучивать.

– Она когда-нибудь отпускала шутки в адрес короля?

– Нет.

– Критиковала его стихи или одежду?

Они явно скребли осадок со дна бочки!

– Нет!

Собеседники переглянулись.

– Очень хорошо, госпожа Джейн, вы можете идти, – сказал Кромвель не таким любезным тоном, как при встрече. Она встала и вышла, радуясь, что вырвалась из этой удушающей атмосферы.

Вечером Генрих извинялся:

– Кромвель думал, вы можете что-то знать, Джейн. Простите, если это было вам неприятно. Они опрашивают всех, кто служил у королевы, и сегодня лорд-канцлер выбрал два состава присяжных, которые должны заслушать свидетельства и вынести суждение. Они определят, есть ли повод возбуждать против нее процесс и стоит ли это делать.

Звучало зловеще.

– Вы получили какие-то новые доказательства? – спросила Джейн.

– Пока нет, но мастер Кромвель порекомендовал назначить в жюри тех людей, которые помогут в расследовании. – Он ноздрями втянул в себя воздух. – Дорогая, поговорим о чем-нибудь более приятном. Идите сюда!

И Генрих поцеловал ее долго и страстно.

Через два часа, когда король ушел, Джейн в задумчивости сидела на кровати. Крови запаздывали. Это ее тревожило, и она отчаянно пыталась вспомнить, когда видела их в последний раз. Точно, на третьей неделе марта. Матерь Божья, значит, задержка уже на целую неделю; вероятно, она беременна. Но как узнать это точно? Какие еще бывают признаки? Она проклинала свое невежество. О последствиях не смела и думать. Что сделает Генрих, если выяснится, что она ждет ребенка?

Джейн печально размышляла обо всем этом, когда в дверь постучали и посидеть с ней вошла Нан. Хотя они никогда не были особенно дружны, Джейн знала, что Нан на ее стороне, и одобряла преданность невестки Эдварду, хотя та и доминировала над ним.

Нан распирало от желания поделиться новостями.

– Эдвард говорит, что назначено два состава Большого жюри для расследования преступлений в Мидлсексе и Кенте. При дворе только об этом и судачат, потому что многим джентльменам приказано быть присяжными. Эдвард считает, это предвещает нечто крайне важное, так как, по словам лорда Эссекса, такие жюри составляются очень редко. Шапуи знает; он сказал, что Кромвель намекнул ему – дело касается королевы.

Джейн изобразила изумление и перекрестилась:

– Если так, мне страшно за нее.

– Что бы там ни было, а она, вероятно, сама навлекла на себя эту беду, – возразила Нан.

– А что, если они только ищут повод избавиться от нее?

– Вам следует радоваться и благодарить, что вам расчищают путь к короне, – заметила Нан.

– Но я не хочу ради этого переступать через труп Анны! – вспылила Джейн. – Нехорошо искать себе выгоды в несчастьях других людей.

– Люди только этим и занимаются. – Нан пожала плечами. – В любом случае Шапуи думает, дело закончится разводом. Он говорит, что Елизавету почти наверняка исключат из очереди на престол, а принцессу Марию восстановят в правах, она станет первой в очереди на престол после всех детей, которых вы родите королю. Мария будет очень рада.