Делла-Уэлла (Странствие королевы)

Но до последнего дело не дошло - прямо в подол белого ковра, преобразованного в плащ посредством дырки для головы, шлепнулся румяный окорок, и тут же в трех шагах от всей этой горы яств появилась мона Сэниа с Лронгом за руку.

– Ну будет тебе, будет, - говорил растроганный Рахихорд в полной уверенности, что все эти разносолы - плоды сибилловых заклинаний.
– Мне теперь и малого куска довольно, отвык...

При виде появившихся прямо из воздуха воинов он поперхнулся и замолк.

– Твой талисман, - сказал Травяной Рыцарь, протягивая шаману сухого крабика, залитого прозрачной смолой.

– Видать, пригодился?

– Еще как! Целую корзину двойных лепешек напекли, сам видишь. А пока хлопотали, я выспрашивал, а принцесса, невидимым заговором обереженная, слушала.

Мона Сэниа присела возле полной корзины, машинально отломила кусочек пирога. Остальные дружинники сочли это за приглашение к столу и тоже расположились вокруг старцев. Творенья тихрианских кулинаров были оценены по достоинству, и только принцесса крошила свой кусок истончившимися нервными пальцами.

– Приказ о белом ребенке действительно был, - проговорила она через силу.
– Примерно месяц тому назад. Так что к Юхани он никакого отношения не имеет.

– Еще как имеет, - возразила Таира.
– Он ведь не отменен. Скорее всего, кто-то уже нашел твоего, малыша, и теперь Ю-ю или у князя, или по дороге к нему. Надо ждать. Кстати, дедуля, ты обещал поторопить события!

Шаман недовольно фыркнул, утерся жирной лапой, по поднялся беспрекословно.

– Уедини сибилло!
– сурово приказал он принцессе.
– Сибилло камлать сподобится.

Мона Сэниа удивленно глянула на Таиру, по та кивнула, и шаман без лишних расспросов был препровожден в командорский шатер.

– Может, он действительно как-то подгонит моего желтого попугайчика, ответила девушка на немой вопрос принцессы.
– Во всяком случае, я осталась без носового платка. Пал жертвой элементарного взяточничества. А кстати, и обо всем остальном: я как-то не подумала, что солицеволосой диве не очень-то подходят застиранные портки. Там, где колбасу брали, какой-нибудь юбчонки не завалялось?

– Солнцезаконники как раз обоз снаряжают, там полно алых шелков да тафты... Для сибиллы, как и для Вечной Чернавки, ни в чем отказа не будет, заверил ее Лронг.

– Терпеть не могу красное! Благородные рыцари, во что у вас наряжаются девочки из приличной семьи?

Рахихорд засмеялся:

– Ты все равно не сойдешь за тихрианку, светлячок. Во всяком случае, как только раскроешь свой рот. А для злато-косой князевой избранницы лучшим покрывалом были бы ее волосы. Попроси сибилло, оно мигом отрастит их тебе до самой земли.

– Ну спасибо за совет - расчесывай их потом каждое утро по полтора часа! И потом, это будет не оригинально: в собственные волосы одевались и леди Годива, и святая Инесса. Обе, кстати, плохо кончили. Если существовали.

– А по-моему, лучше всего в купальнике!
– сорвалось с языка у простодушного Пы.

Все невольно посмотрели на Скюза - за такую реплику ведь и по шее схлопотать недолго. Но юноша сидел не подымая головы. После своей оплошности с крэгами он хотя и получил формальное прощение от принцессы, но буквально не находил себе места, стараясь отыскать хоть какой-нибудь способ загладить свою вину.

– А я, - почтительно склонился перед принцессой Лронг, - прошу у тебя защиты для моего отца. Если Полуденный Князь действительно прибудет и увидит его, беглого узника, то...

– Не бойся, мой верный друг, - рассеянно проговорила мона Сэниа, - это проще простого. Он не увидит твоего отца.

Она сняла с шеи сверкающий искорками амулет и надела его на старого рыцаря. Тот хотел поблагодарить, но сделал слишком глубокий вдох и снова зашелся натужным кашлем.

– Воздух... слишком... сладок...
– с трудом переводя дыхание, пояснил он.

– Нельзя ему под открытым небом после стольких лет заточения, - тоном опытного терапевта поставила диагноз Таира.
– Скюз, отнесите рыцаря в наш кораблик, да, кстати, выпустите Гуен, а то мы пообедали, а она...

Лронг вопросительно глянул на принцессу, та кивнула. Они со Скюзом подняли старика и понесли на корабль, стараясь не наступать на края его импровизированного плаща, волочащегося по земле. Таира вскарабкалась на высокий пень и, звонко крикнув: "Гуен!" - подождала, пока ее любимица не опустится на плечо.

И тут раздался гром.

– Вроде бы из ясного неба, - проговорила она, всматриваясь в закатную даль.
– Доннерветтер, да это же Тунгусский метеорит!

Словно отделившись от солнца, прямо на них мчался сгусток огня, оставляя за собой пелену волнообразного грохота. Все оцепенев глядели на это чудо, и ни один не бросился к кораблю, словно у всех разом отключился инстинкт самосохранения. По мере того как это зловещее небесное тело приближалось, его свечение становилось ослепительно оранжевым, желтым, белым, и, наконец, звездно-голубым.

А потом вдруг погасло.

Диковинный летательный аппарат, более всего напоминающий гигантскую рыбу, бесшумно описал круг над темной купой анделисовых сосен и мягко приземлился между Пустынью и кораблем джасперян. На замерших людей пахнуло жаром. Гуен, намертво вцепившаяся в жесткое плечо многострадальной куртки, чуть спружинила на мощных лапах, готовясь к стартовому толчку.

– Погоди, - сказала Таира, поднимая руку, чтобы погладить глянцевые перья.
– Рано.

Хвост "рыбы" вдруг развернулся серебристым четырехлепестковым цветком, и из-за этих чешуйчатых полукружий вышел человек.

Не более секунды понадобилось ему на то, чтобы охватить взглядом всю местность, а потом он, спотыкаясь и протягивая вперед руку, как слепой, двинулся к Таире, все еще стоявшей на своем древесном пьедестале. Он подошел совсем близко, опустился на колени и, коснувшись рукой земли между корнями срубленного орешника, поднес к губам испачканную ладонь и благоговейно поцеловал ее.

– Я благословляю пыль дороги, что привела тебя ко мне, - проговорил он высоким, завораживающим своей красотой голосом.
– И я благословляю свои сны, в которых я не видел тебя, потому что иначе я бы умер, не дождавшись этой встречи... Я благословляю тебя, делла-уэлла, за то, что ты снизошла к моим мольбам и явилась, чтобы завершить течение дней моих.