Дело леди Евы Гор

От одного вида еды желудок сжался, напоминая, что за весь день я и правда не притронулась к еде.

Игги шустро налила мне и барону по чашке горячего чая и себя не обделила. Может, барон и удивился, что служанка ест одновременно со мной, но виду не подал.

— Не спешите, миледи. Я всё уложу в карету.

Как обычно, без вопросов с моей стороны, Игги принялась подробно рассказывать, где она была, кого видела, что слышала и что сделала.

Её чириканье действовало на меня успокаивающе. Напряжение уходило. Даже голова стала меньше болеть.

— Мне удалось купить всё, что вы заказывали, миледи. Я так хорошо сторговалась в лавке с тканями, когда сказала, что это ваш заказ! Люди вас уважают, миледи. Я выбрала разные цвета — синий, коричневый, серый для мальчиков и голубой, зелёный, бордовый для девочек. Закупила кожи у сапожника с его меткой и договорилась, что он сошьёт обувь, а вам передаст счёт. А ленты, миледи! Если бы вы видели, какие красивые!

— Думаю, девочки будут в восторге, — улыбнулась я, легко представляя радость на детских личиках.

— И ещё украшения, — продолжала Игги. — Простые, но изящные. Браслеты, гребни, зажимы, бутоньерки с цветами из лент. Миледи, я ведь ничего не забыла?

Тихий смех сорвался с моих губ.

— Моя милая Игги, когда я дождусь, что ты научишься писать?

— Я стараюсь, миледи. Честно-честно. Можете спросить у леди Фокстер. Она меня хвалит на занятиях.

Взяв булочку, отломила кусочек и отправила в рот. По мне, было немного приторно. Вот если бы в крем добавить лимонной цедры… Нужно обязательно подсказать уважаемому булочнику!

На мгновение я закрыла глаза. Было странно, как такой простой момент мог приносить удовольствие после столь тяжёлого дня.

Закончив с едой, я встала, расправляя юбки. Пройдя в приёмную, оценила отсутствие посетителей. Господин Кори вскинулся, готовый тут же услужить. Но я лишь предупредила, что на сегодня приём окончен.

— Время уже позднее. Сегодня раньше уйду дамой. Так что и вы не задерживайтесь.

Собралась я быстро и в сопровождении служанки и телохранителя вышла на вечернюю улицу. Недалеко от ратуши был Храм Светлого отца. Тот самый, в котором благословляли дочь Мэри.

— Давайте пройдёмся по площади к Храму. Барон, предупредите кучера, пусть подаст карету туда.

Айдан Локсли, чуть опережая нас, двинулся к кучеру, отдавая распоряжение подать карету к Храму.

Я уже забыла, когда вот так неспешно прогуливалась по улицам Марвеллена. Барон защищал меня сзади, неподалёку мелькнул силуэт шпика герцога, и я вздохнула, размышляя о том, что обретя «имя», я многое приобрела, но и оказалась заложником своих же решений и действий.

Площадь расстилалась перед нами, освещённая мягким светом магических фонарей. Снег под ногами приглушённо скрипел, а воздух был наполнен морозной свежестью с лёгким ароматом печёных яблок.

Я шла, скользя взглядом по знакомым фасадам, вывескам, людям, спешащим по своим делам. Марвеллен жил своей жизнью, не замечая ни моих тревог, ни усталости.

Игги спокойно шла рядом, укутанная в тёплый плащ, даже не разу не отвлёкшись на предложения торговцев, которые всё ещё зазывали редких прохожих купить последние товары дня.

— Миледи… вы правда хотите научить детей грамоте? — спросила она негромко, будто не решаясь говорить об этом вслух.

— Да. Чем раньше начать обучение, тем легче.

— Просто… это ведь не поощряется, — служанка бросила на меня быстрый взгляд. — Тем более они из простых семей.

Я ненадолго замедлила шаг, бросив на Игги внимательный взгляд из-под капюшона. Она безоговорочно исполняла все мои поручения, принимая их, как должное. Но, видимо, в её сознании существовала чёткая граница между собой, служанкой герцогини, и простолюдинами. Она сама сейчас училась письму и осознавала его пользу, но мысль о том, что этому же можно обучить тех, кто стоит ниже на социальной лестнице, явно не укладывалась в её представления о порядке вещей.

— А что, если кто-то из них сможет стать хорошим писцом? Или учёным? Или просто… не даст себя обмануть из-за того, что умеет читать?

Игги пожала плечами, но в её глазах читалось уважение.

— Вам, конечно, виднее, миледи.

Огромные двери Храма Светлого Отца возвышались над площадью, а их золотые рельефы сияли в свете факелов. Внутри было тихо, лишь несколько служителей скользили по залу, проверяя заряд магических светильников.

Мы пересекли холодные каменные плиты, направляясь к боковой галерее, где находилась скромная лавка с писчей бумагой, чернилами и перьями.

За прилавком дремал пожилой монах.

Мне пришлось кашлянуть, чтобы он открыл глаза и посмотрел на нас.

— Да благословит вас Светлый Отец, дитя. Чем могу помочь?

— Мне нужна бумага.

Старец удивлённо приподнял брови.

— Для себя, госпожа?

— Для себя.

Монах замер, будто взвешивая что-то в своей голове.

— Это весьма необычно. В последнее время бумагу покупает много женщин. К чему это приведёт? Женщины пишут и читают. Нужно сказать настоятелю. Не предзнаменование ли это, о котором написано в древних письменах?

Он продолжал рассуждать вслух, поднимаясь с удобного кресла и доставая с полки несколько листов.

— Бумага качественная. Не для писцов, конечно, но вполне… достойная. Сколько вам листов? Один? Два?

— Я хочу сделать большой заказ, — прикинув на глаз оставшуюся стопку, дополнила. — Всё, что у вас есть в лавке. А также все перья и чернильницы.

У бедного старца даже глаз дёрнулся.

— Всё? — голос монаха слегка дрогнул, будто я только что попросила отдать мне ключи от сокровищницы храма.

Он пристально посмотрел на меня, изучая, будто пытался разглядеть скрытый смысл в моей просьбе.

— Всё, — спокойно повторила я.

Игги, стоявшая за моей спиной, подавила смешок, а вот лицо барона Локсли оставалось непроницаем.

Старец задумчиво провёл пальцами по краю стола, потеребил край рукава, наконец, тяжело вздохнул, кивнул и, не спеша, скрылся за массивной дверью. Было слышно, как он что-то бормочет про «знаки времени», «необычные женщины» и «настоящее испытание для монашеского терпения».