Дело музыкальных коров (Дело музыкальных колокольчиков)

– А почему твой адвокат не хочет, чтобы ты давал показания?

– Ну, полагаю...

– Ты боишься, что тебя загонят в угол, уличат во лжи?

– Нет, конечно.

– Тогда почему ты не хочешь ни с кем говорить?

– Мне кажется, он хочет, чтобы мои показания всех удивили в суде.

– Смотри, как бы тебе самому не удивиться.

Роб промолчал.

– Вот что я тебе скажу,- продолжал доктор Диксон.- В твоем случае очень много странного. Некоторые факты весьма противоречивы. Я хочу, чтобы ты все мне рассказал. Ты должен вспомнить все обстоятельства, даже те, что могут показаться тебе совершенно незначительными.

– Зачем?

– Потому что может случиться так, что в какой-то мелочи, абсолютно неважной и не относящейся к делу, на твой взгляд, скрыта разгадка.

– Когда нанимаешь адвоката, надо следовать его советам.

– Не всегда. Ты боишься откровенничать со мной?

Боишься выдать себя?

– Нет, конечно.

– Тогда почему не расскажешь мне всей правды?

– Я уже объяснил вам.

– Я обещаю сохранить в секрете твою информацию.

Я всего лишь врач, если помнишь.

– Но вы работаете в полиции штата.

– И что же?

– Полиция сговорилась, и в конце концов они засудят меня.

– Я постараюсь найти настоящего преступника. Если ты убийца, ничего мне не говори.

– Что вы хотите от меня узнать?

– Ты принес пистолет 32-го калибра в дом Линды Мэй Кэрролл в Фалтхевене, так?

– Да.

– Где ты взял его?

– Я забрал его у человека на яхте. Если из пистолета и убили кого-нибудь, это было до того, как он попал ко мне. А если это так, жертва была к тому времени мертва.

– Ты стрелял из пистолета?

Роб молчал, не решаясь ответить.

– Прошу тебя,- произнес доктор Диксон.- Ответ может очень многое для тебя значить.

– Да, я стрелял,- сказал Роб.- Но я ни в кого не попал и никого не убил.

– Расскажи, при каких обстоятельствах ты стрелял.

– Я выбрался с яхты и на пристани вдруг испугался, что меня могут догнать. Тогда я перерезал трос, которым яхта была привязана. Там достаточно сильное течение, и яхту постепенно начало сносить к середине реки.

– Она не ударялась о пристань?

– Нет.

– Толчка не было? Ничего, что могли бы заметить люди на яхте и понять, что их сносит течением?

– Ну,- задумался Роб,- может быть, что-то и было.

На палубе сразу кто-то появился и начал озираться по сторонам. К тому времени нос яхты уже заметно удалился от пристани, и яхта даже немного развернулась. Ее корма приблизилась к берегу и почти касалась пристани. Человек побежал к корме. Не стоило мне вам рассказывать...

– Стоило, Роб. Кажется, ты подходишь к моменту, который меня больше всего интересует.

Роб Трентон заерзал на жестком тюремном стуле и продолжал:

– В общем, я выстрелил.

– Сколько раз?

– Два.

– Зачем?

– Чтобы он остановился и не добежал до кормы.

– Ты попал в него?

– Я точно знаю, что не попал.

– Откуда ты знаешь?

– Он вел себя не так, как человек, в которого угодила пуля. Он ничком бросился на палубу.

– Он не упал?

– Нет, не упал. По крайней мере, мне так не показалось. Он сам бросился на палубу.

– Ты целился в него?

– Нет. Я просто стрелял в его направлении.

– Стрелял дважды?

– Да.

– И ты уверен, что не попал в него?

– Я... точно не знаю!
– вдруг выпалил Роб.- Надеюсь, что нет. Я успокаивал себя тем, что он просто кинулся навзничь. Но откуда мне знать, как ведет себя человек, получивший смертельную пулю в сердце? Я видел, как убивают людей на войне, но там обстоятельства другие. Во всяком случае, тот человек, скорее всего, просто бросился на палубу ничком.

– После этого он двигался?

– Я не видел. Доктор, я должен признать, что не могу точно сказать, попал я в него или нет. Мне кажется, что не попал. Но откуда я могу знать наверняка?

– Давай все хорошенько вспомним,- продолжал доктор.- Когда стреляешь из пистолета, проходит какой-то миг после хлопка, когда можно услышать звук попадания пули, особенно это заметно при сравнительно небольшой скорости пули ручного оружия и если расстояние достаточно большое. Есть три варианта, куда могла угодить твоя пуля. Во-первых, человек; во-вторых, что-то деревянное, например корпус яхты или причал; в-третьих, вода реки. Слышал ли ты какой-то глухой звук, когда пуля вошла в дерево - хотя бы одна из пуль?

– Я... не помню. Я ничего не заметил.

– Не слышал ли ты всплеска, как если бы пуля угодила в воду реки?

– Ответ тот же. Я не помню. Если я и слышал, то в тот момент не придал этому значения, а сейчас просто не могу вспомнить.

– Хорошо, ты стрелял дважды. Что случилось потом?

– Яхта стала разворачиваться, и, когда нос попал в поток быстрого течения, корма удалилась от берега, вода толкала ее в борт, и яхту понесло вниз по реке.

– И что ты сделал?

– Поставил пистолет на предохранитель и побежал к деревьям, чтобы спрятаться, потому что услышал, как подъехала машина.

– И что дальше?

– Очень скоро раздались шаги. Я прислушался и отчетливо услышал звук шагов, женских шагов.

– Что потом?

– Я пригнулся, укрылся за стволом дерева и стал ждать.

– И что произошло?

– На яхте что-то вспыхнуло. Она загорелась. Взметнулся большой сноп огня, словно взорвался бензин или еще какое-то горючее. Я наблюдал из укрытия за женщиной на пристани. Я видел ее силуэт на огненном фоне. В реке было красное отражение горящей яхты. Небо было затянуто тучами, но и оно осветилось заревом.

– Как далеко от пристани в это время находилась яхта?

– Недалеко. Не могу сказать точно.

– Сотня футов?

– В темноте сложно определить расстояние, особенно до горящего объекта. Может, чуть больше ста футов.

– Когда ты в последний раз видел человека, в которого стрелял, тот лежал неподвижно на палубе, а яхту сносило течением?

– Да.

– Каким бортом?

– Левым. Левым бортом.

– Хорошо. И ты стрелял по левому борту?

– Да.

– Дважды?