Дело о детях благородных семейств

Как раз в тот момент, когда Марк вошёл в комнату вслед за Жюльеном, служанка девушки с растерянным видом поднялась с колен, глядя на открытый сундук. Она обернулась и как-то испуганно и даже беспомощно посмотрела на молодого хозяина.

— В чём дело, Бригитта? — резко спросил он, подойдя к ней, а Марк заметил на столике открытый ларчик, вокруг которого в полном беспорядке лежали украшения.

— Я должна сначала поговорить с его сиятельством, — пробормотала она и направилась к двери, но юноша вцепился ей в плечо.

— В чём дело? — крикнул он, и в его голосе было больше тревоги, чем гнева.

— Пропали некоторые вещи молодой госпожи, — ответила служанка. — Две сорочки, нижняя юбка, и ещё драгоценности. К тому же нет платья из красного бархата, которое было заказано к пиру в честь дня рождения королевы Элеоноры.

— Как... — прошептал Жюльен и обернулся к Марку. — Что это значит?

Тот тем временем подошёл к столику и взял в руки красивую головную повязку, расшитую разноцветными стеклянными бусинками и речным жемчугом. К ней были пришиты две ленты, одна из которых была короче. Сунув руку в подсумок, Марк достал оттуда обрезок, который нашёл в шкатулке Ламмерта. Сложив концы срезами, он убедился, что когда-то эти два обрезка были единой лентой.

— Откуда у вас это? — спросил Жюльен, глядя на обрезок.

Но прежде, чем ответить, Марк подошёл к этажерке и заглянул в корзинку для рукоделия. Там, среди мотков ниток и кружев, он вскоре отыскал изящные серебряные ножницы, украшенные накладными цветочками. Длина лезвий совпадала с краем разреза, после чего пришлось бы продвинуть их дальше.

— Я думаю, что ваша сестра сбежала с Ламмертом Анжу, — произнёс он. — Эту ленту я нашёл у него дома. Как видите, она отрезана вот этими ножницами, то есть сделать это могла только ваша сестра. И вряд ли она стала бы портить такую красивую повязку ради кого-то, кто ей безразличен.

— Но... Как? Когда они могли встречаться?

— Она ведь ходила во дворец на женскую половину, как другие девушки из благородных семейств? Она брала свою корзинку и в сопровождении Бригитты шла туда, чтоб пообщаться с придворными дамами. Бригитта оставалась в передних помещениях вместе с другими служанками, а Адель уходила в дальние покои. А там... поверьте, во дворце достаточно дам, которые охотно сведут молодую девушку с кавалером, как за деньги, так и из тяги к романтике. Наверно там они и встречались. Он попросил что-то на память, а она отрезала кончик ленты от своей любимой повязки.

— Я не верю, — покачал головой Жюльен.

— Будьте добры, осмотрите ящики шкафчиков, не найдётся ли там какой записки или мадригала, которые так мастерски сочиняет господин Ламмерт.

Жюльен послушался и вскоре в одном из ящичков под небольшой книжкой нравоучительного содержания нашёл перевязанные золотым шнуром листы. Заглянув в них, Марк кивнул.

— Это почерк Ламмерта.

— Отец с ума сойдёт... — прошептал Жюльен.

— Мне жаль, но, по крайней мере, мы знаем, что она жива и ей не причинят зла.

— Вы уверены? — снова взорвался юноша. — Откуда вы знаете, что он увёл её не ради того, чтоб лишить чести?

— Почитайте, что он пишет. Он влюблён.

— Если это не игра!

— Если б это была игра, он не стал бы хранить ленту среди своих сокровищ.

— Но он оставил её там!

— Зачем ему лента, если теперь у него есть Адель? Не тревожьтесь. Я в любом случае продолжу поиски, и когда найду их, верну родителям. Кстати, граф Анжу тоже не знает, где его сын, графиня в слезах, так что вы зря их обвиняли. Думаю, что чувства Ламмерта и вашей сестры взаимны и вполне искренни, но вражда, возникшая между вашими отцами, не давала им надежды на счастливое воссоединение, вот они и решились на побег.

— Это ужасно, ваша светлость! — чуть не плача, воскликнул Жюльен, но Марк только улыбнулся.

— Может, и нет. Я отправляюсь на поиски наших влюблённых, а вы поступите, как следует взрослому мужчине: мудро и рассудительно. Поговорите с отцом, сделайте всё, чтоб успокоить его. А я постараюсь перехватить их до того, как они заявятся в какой-нибудь храм и попросят свершить брачный обряд.

— Если они уже этого не сделали.

— Думаю, что нет. Они не могут пойти в магистрат, их семьи слишком известны, в храмах города у них тоже потребуют именные грамоты. Только за пределами Сен-Марко они могут заключить брак, не рискуя быть узнанными. За эту версию говорит и то, что Ламмерт, уезжая, надел сапоги для верховой езды.

Слушавшая их Бригитта неожиданно рванулась к другому сундуку и, подняв тяжёлую крышку, начала выбрасывать оттуда вещи, после чего замерла и издала столь горестный стон, что Марк невольно вздрогнул.

— Её сапоги, платье для верховой езды и дорожный плащ тоже пропали! — провыла она.

— Вот видите! — кивнул Марк. — А красное платье она взяла с собой для обряда, так что в любом случае, им нужно будет найти храм и гостиницу, где Адель сможет переодеться.

— Я иду к отцу! — заявил Жюльен. — Мы немедля отправим людей во все соседние городки и селения, где есть подходящие храмы и предупредим жрецов о недопустимости проведения такого обряда. Они обыщут гостиницы и постоялые дворы.

— Разумно. Этим вы освободите меня от необходимости отвлекать служащих тайной полиции на дело, которое не находится в их компетенции. Искать сбежавших влюблённых не наша работа, а я всё-таки продолжу поиски в городе. И у меня будет просьба, прежде чем рассылать людей по дорогам, расспросите стражу на воротах. Они опрашивают всех, кто выезжает из города, и ваши беглецы не могли проскользнуть мимо них незамеченными. О результатах сообщите мне в Серую башню.

— Хорошо, ваша светлость, — пообещал Жюльен.

— И личная просьба, господин де Комборн, не причиняйте вред Ламмерту Анжу. Просто заберите Адель, он вернётся сам.

— Только ради вас, — нехотя проворчал тот.

Выйдя из дома де Комборна, Марк задумался. Искать влюблённых было действительно вне его компетенции, но с другой стороны он, раскрыв их тайны, не чувствовал привычного удовлетворения, которое было признаком успешно оконченного дела. Пока пропавшие дети де Комборна и Анжу не найдены и не возвращены отцам, у тех остаются причины для подозрений и вражды. К тому же у Марка было неприятное ощущение, что что-то в этом деле он упускает, и это что-то его тревожило.

Потому он решил поговорить с другом Ламмерта Роландом, который должен был знать об этом побеге больше других. Он мог рассчитывать на искренность этого мальчика, поскольку был близким другом его старшего брата и знал его ещё ребёнком, причём в детстве Роланд обожал его, потому что Марку всегда нравилось возиться с ним, в то время как рано повзрослевший Гай был очень строг к малышу.

Он направился на соседнюю улицу, где среди других красивых домов, украшенных лепниной и гербами, стоял изящный особняк Ренара-Амоди. Гая он застал дома, тот был рад его визиту, но услышав о желании увидеть Роланда, нахмурился.