Дело о мастере добрых дел

В отделение вернулся вовремя. Попал как раз на судорожный припадок у Эшты. С разбегу испугался, что агония. Почти сразу понял, что испугался зря. Но хорошего-то все равно ничего. В докторскую палату вбежали уже и доктор Актар, и доктор Наджед. Не хватает только Гагала.

И понеслось. Сначала хватать и держать в девять рук, чтоб не упал с кровати, не повырывал дренажи и катетеры, не подавился слюной. Поорать друг на друга, наплевав не только на субординацию, но и вообще на любые приличия. Послать Актара с его швами и Ифара с его локтем помогать кому-нибудь непотребному далеко в море, найти в тумбе бутыль с солевым раствором, добрать к нему в шприц два с половиной кубика спирта, со второй попытки и не без помощи все тех же Актара с Ифаром пустить по вене. Мгновенно получить результат. А все-таки это был пьяный гриб или что-то из лекарств на его основе. Не мог Илан придумать другого способа отрубить человеку руку без сопротивления с его стороны. Напоил не врач. Потому что передоз, судя по состоянию, очень приличный. Столько просто не нужно. Ни под какую цель. Значит, память погуляет и вернется. Если сам Эшта выживет. Уверенности за него по-прежнему нет.

Уже спокойно, почти спокойно Илан переставил внутривенный катетер из-под локтя на кисть, приклеил в два пластыря и привязал свободной петлей из бинта руку к краю кровати. Мало ли, опять начнутся судороги, еще разворотит себе вену. Отметил, что в резервуар, под действием спирта, активно побежала моча, значит, мочевой катетер не выдран. И сказал:

– Здравствуй, мама. Извини, у нас без тебя было очень весело...

Доктор Наджед поморщился и чихнул в ответ.

* * *

– У тебя пациент плохой, а ты где-то ходишь, - тихо сказал доктор Наджед Илану, когда они вышли за дверь палаты и двинулись в сторону дезинфекции. Снова чихнул, приложив к лицу платок.
– Собачья зима. Не помню, чтоб когда-то было так холодно.

– Он у меня не один плохой, - отвечал Илан.
– Зато все живые. Ты видела наше пополнение? Знаешь, кто?

– Ифар. Ну, подумаешь. Лишь бы тоже здоровенький был. К нему я претензий не имею, если не считать того, что он это он. Скачет, как горный козел.

– Хофрское посольство все, до последнего человека, нигде у нас не встречала? Оно бродит поблизости с ночи.

– Напомни, с чем хофрское посольство к тебе поступило?

– Ножевое сердца.

Доктор Наджед закашлялся, вытер глаза, потом нос. Илан на мгновение приложил ему руку ко лбу.

– Иди в постель.

– Давай, покомандуй мне.

– Иди в постель, мам.

– Ты сколько не спал? У меня материал для микроскопии и лепроминовая проба для твоего непонятно прокаженного, или нет. Кто будет заниматься?

– Я выспался. Это Гагал на ногах двое суток, попробую его сменить. Спрошу у Актара, работал ли он с микроскопом. Помощник красить препараты есть.

– Ты лучше Актара в постель укладывай. Он не по состоянию резвый. Рано ему еще бегать. С собой я как-нибудь разберусь. Из хофрского посольства кто именно?

– Там главных двое. Насколько я понял, один совсем главный, второй его... переводит не могу сказать. Выражает его мысли в понятной форме. Поводырь с правом голоса. Первый слепой и у него отрезан язык. Свое имя написал мне по буквам. Пальцем на ладони.

– Кошмары какие. И который из них ранен?

– Первый. Старший.

– Состояние?

– Удовлетворительное. Им хватило ума доставить, как надо, вместе с ножом. А дальше плохая новость. Нож был дорогой, золото, рубины. И нож пропал после операции. У меня в отделении воры. Если, конечно, сперли мои. Приходила тетя Мира, спрашивала, как ты. Позвать ее на помощь?

– Давай попробуем без нее. Ты же знаешь ее методы? Знаком с работой.

– Я бы лучше пошел сменить Гагала. Я вообще хотел просить... оставить мне только операции и пациентов. Я не тащу лабораторию, терапевтический прием и административную работу. У меня уже искры из глаз, сколько я всего должен делать, помнить и где быть. В крайнем случае я согласен оставить прием три раза в декаду.

– Если я полностью освобожу тебя от остального, от операций и пациентов придется отказаться мне.

– У нас теперь есть Раур. Он мне нравится. И есть Актар. Ему можно отдать лабораторию, и он сменит меня на приеме.

– Он только на ноги встал. Обратно не ляжет?

– Я додушу его подушкой, если ляжет, столько он из меня крови выпил.

Доктор Наджед засмеялся.

– А ты думал, это просто - доктора лечить? Как Ифар к тебе попал?

– Сломал руку.

– Хотелось бы спросить, кому, но поздно, уже вижу, что себе. Почему он у нас и почему не сбежал в тот же день, ответ очевиден: так получилось.

– Да, - кивнул Илан.
– И тот, который выдал судороги, тоже доктор. Приляг, пожалуйста. Не заставляй меня опять лечить доктора. А то я задушу подушкой себя. Моя знаменитая благотерпеливость дала трещину. Я впадаю в гордыню, мне начинает казаться, что в этом госпитале совесть есть только у меня одного. Мне еще нужно найти всех, кто был вчера в операционной и устроить допрос по поводу пропажи.

– Не о том думаешь, не это важно. Впрочем, делай, как знаешь. Я прилягу, но все ваши бумажки за два дня все равно прочту. И дай мне какую-нибудь микстуру, что ли. На твое усмотрение. Горло болит.

Илан проводил доктора Наджеда до выхода из хирургического, поклонился.

Теперь обратно в палату к Эште. Актар улегся и перечитывает свою писанину. Раура нет, ушел на операцию. Рядом с Эштой сидит доктор Ифар. Держит ладонь у него предплечье здоровой руки. Не из-за себя остался, не из-за родственников. Из-за ученика. Жаль, Илан думал, ради Гагала. Спросил:

– Что у вас получилось, доктор Актар?

– Два варианта, - ответил тот.
– Внутривенный, но придется сильно разводить и капать медленно, есть агрессивный компонент, без которого, к сожалению, не обойтись. Либо делим на две части - из двух компонентов подъязычные капли, гадость, но можно на сахар или в молоко, из оставшихся внутримышечный препарат.

– Давайте. Я отнесу в аптеку.

– Они правильно прочтут?

– Они и не такое читали. Вы же видели исходную пропись. Какой вариант для вас предпочтительнее?

– Хотелось бы проверить оба.

– Хорошо, давайте оба. Доктор Ифар, как ваша рука? Болит?

– Я потерплю, - отозвался Ифар, не отрывая взгляд от лица Эшты.

– Нет необходимости терпеть. Снять боль несложно.

– Я потерплю.

– Доктор Гагал просил передать вам спасибо за то, что вы выручили его утром.

– Не так уж и выручил. Просто... Неважно. Он все равно не разговаривает со мной.