Дело о сумочке авантюристки

Мейсон обдумал услышанное.

— Да, конечно, — сказал он. — Элберта Стенли, машинистка. Теперь я многое начинаю понимать.

Диксон закашлялся.

— Спасибо, что все разъяснили, — поблагодарил Мейсон.

Диксон посмотрел адвокату прямо в глаза.

— Не стоит благодарности. Было весьма приятно помочь вам, но те две тысячи долларов вам связать с нами не удастся. Мы никому их не выплачивали и не потерпим клеветы. Всего вам доброго.

Мейсон направился к двери. Миссис Фолкнер и Уилфред Диксон молча провожали его взглядом. Уже взявшись за ручку, Мейсон обернулся.

— Диксон, — сказал он, — вы очень неплохой игрок в покер.

— Благодарю вас.

— Вы были достаточно умны, чтобы догадаться, что я не в состоянии обвинить миссис Фолкнер в том, что именно она выплатила эти две тысячи долларов, — мрачно продолжил Мейсон. — А я достаточно самокритичен, чтобы признать, что блефовал, а вы раскусили меня.

Ледяная улыбка тронула уголки рта Диксона.

— Думаю, вам небезынтересно будет узнать, куда я сейчас направляюсь, — сказал адвокат.

Диксон удивленно поднял брови.

— Куда же?

— За очередной стопкой фишек.

Мейсон закрыл за собой дверь.

15

Когда Мейсон вошел в кабинет Пола Дрейка, лицо его было мрачным, как у футболиста, оттесненного к линии собственных ворот.

— Привет, Перри, — поздоровался Дрейк. — Информация о Стонтоне хоть как-то помогла тебе?

— Немного.

— Стонтон согласился ответить только на этот вопрос. Он связан по рукам и ногам своими письменными показаниями, данными в полиции, и не разглашает информацию, в них содержащуюся. Как только речь заходит о вечере убийства, Стонтон плотно закрывает рот. Так же он поступает, когда ему задают вопросы о том, как доставили ему рыбок.

— Другого я и не ожидал, — кивнул Мейсон. — Послушай, Пол, у меня есть поручение для тебя.

— Слушаю, Перри.

— Я хочу, чтобы ты выяснил, виделась ли Салли Мэдисон вчера вечером с первой миссис Фолкнер. Я хочу, чтобы ты выяснил, снимала ли Дженевив Фолкнер значительные суммы со своего счета в банке наличными деньгами. А особенно мне хочется узнать, получала ли она, или Уилфред Диксон, наличные деньги пятидесятидолларовыми банкнотами.

Дрейк кивнул.

— Сделать это будет нелегко, смешно было бы предполагать обратное. Я заплачу тебе любую сумму денег за эту информацию. Черт! Я стал играть в словесный покер с Уилфредом Диксоном, попытался блефовать, а он так легко и хладнокровно раскусил меня, что я до сих пор чувствую себя как ребенок, которого отшлепали. Черт побери! Я прижму его к стенке, готов истратить все до последнего цента, чтобы сделать это.

— Диксон уже был на месте, когда ты приехал?

— Нет, а что?

— Мои парни следят за ним. Пока безрезультатно, но я пытаюсь подойти к этому делу со всех возможных сторон. Мой человек начал сегодня наблюдение в восемь часов утра, когда Диксон возвращался домой после завтрака.

— Где он завтракал, Пол?

— В аптеке на углу. Ранняя пташка, торчал там с семи часов.

— Отлично, Пол. Продолжай в том же духе.

— Позавтракав, он направился прямо домой и пришел туда в восемь десять. Мои парни наблюдают за его домом, пока без особых результатов.

Мейсон взглянул на детектива.

— В чем дело, Пол? Ты что-то скрываешь, мне кажется. Что случилось?

Дрейк взял со стола карандаш, покрутил его пальцами.

— Перри, — произнес он тихо, — у Салли Мэдисон не слишком хорошая репутация.

Мейсон покраснел.

— Ты — второй говоришь мне сегодня об этом. Ну и что?

— Если Салли Мэдисон сказала тебе, что получила деньги от Дженевив Фолкнер, она солгала.

— Я ничего не говорил тебе об этом, Пол.

— Конечно, не говорил.

— Что заставляет тебя усомниться в ее словах, если бы она рассказала мне об этом?

— Моим парням удалось раскопать новые улики, вернее, о них сообщил дружески настроенный репортер, который, в свою очередь, получил информацию в полиции.

— Какую?

— Вчера днем Харрингтон Фолкнер ходил в банк и получил двадцать пять тысяч долларов наличными. Он ходил туда лично, настаивал на получении всей суммы наличными и вел себя так, что кассиру показалось, что Фолкнера, возможно, шантажируют. Он хотел получить деньги купюрами в тысячу, сто и пятьдесят долларов. Кассир под предлогом, что подготовка всей суммы займет определенное время, переписал со своими помощниками номера банкнот. Две тысячи долларов, обнаруженные в сумочке Салли Мэдисон, передал ей Харрингтон Фолкнер и никто другой. Остальные двадцать три тысячи она, вероятно, где-то припрятала.

— Ты уверен, Пол?

— Не на сто процентов, просто передаю тебе информацию в том виде, в котором получил. Думаю, ты сам сумеешь ее проверить.

Мейсон помрачнел еще больше.

— Но есть и неплохие новости, — продолжил Дрейк. — Револьвер принадлежал Тому Гридли, но сейчас не существует практически никаких сомнений, что Том принес револьвер в зоомагазин, а Фолкнер забрал его оттуда. Полиция достаточно подробно восстановила события того дня со времени ухода Фолкнера из банка до момента убийства.

— О револьвере я все уже знаю. В какое время Фолкнер вышел из банка, Пол?

— Значительно позже окончания работы. Где-то около пяти часов. Он предварительно позвонил, и его впустили в боковой вход. Деньги он сложил в саквояж. Выйдя из банка он сел в такси рядом с отелем на противоположной стороне улицы. Приехал в зоомагазин и занялся, вместе с Роулинсом, инвентаризацией. Нашел револьвер Гридли и положил его в карман. Роулинс сказал ему, что револьвер принадлежит Гридли, но Фолкнер ничего не ответил. Сейчас, зная о том, что в его саквояже находилась крупная сумма денег, вполне резонно будет предположить, что он прихватил револьвер в целях собственной безопасности.

Мейсон кивнул.

— Итак, он положил револьвер в боковой карман. Потом открыл сейф. Помнишь, комбинацию ему сообщил сам Роулинс.

— Что произошло потом?

— В сейфе стояла банка и Фолкнер поинтересовался, что в ней находится.

— Там было лекарство для рыб?

— Да. Этот состав попросил приготовить Тома Роулинс, у которого тоже были больные рыбки. Ему с трудом удалось уговорить Тома сделать это, и то только пообещав, что никто о лекарстве не узнает.

— Где в это время был сам Том?

— Дома, в постели. У него был сильный приступ болезни, сопровождавшийся лихорадкой и кашлем, и Роулинс отпустил его домой.

— Как поступил Роулинс, когда Фолкнер открыл сейф?

— Когда он понял, что задумал Фолкнер, его чуть не хватил удар. Фолкнер достал банку и прямо из магазина позвонил знакомому химику. Рабочие часы давно закончились, было уже около половины восьмого, и Фолкнер звонил химику домой. Он сказал, что хотел бы сделать анализ одного вещества и что привезет его немедленно.