Дело о железном змее

«Седрик и волшебник… лорд Селвита. Граф Селвита, о котором я мало знаю. Что могло заманить Седрика? Власть, скорее всего. А волшебника? Тоже власть. Амбиции, говорят, у волшебников в крови».

— Колдунья, конечно. Но это можно преодолеть, да, Клэр? Я построю ей что-нибудь. Что бы она захотела от механика? Не мою Спиннэ, нет. Но…

— Не думаю, что мисс Бэннон решит выйти замуж, старик.

«Почему прусские конденсаторы? — вдруг задумался он. — Они высокого качества, да… но для мехи, что я видел, такое качество не обязательно. Дейвенпортс или Хопкинс подошли бы, а их доставлять можно было бы более скрытно. Почему прусские?».

Людовико оскалился. Он молчал, и Клэр был этому рад. Он хотел пару мгновений побыть в тишине и спокойствии, чтобы следовать за цепочкой логики.

— Почему прусские? — пробормотал он, глядя в окно на туман, озаренный лампами, тусклые тени двигались в его глубинах.

А почему нет? Процесс строения мехи стал бы проще, и в этом была еще одна проблема, как думал Клэр. Кто построил эти штуковины, включая маленькие двигатели? Два или три ментата на такое не подошли бы, и исследования мисс Бэннон должны были тогда найти завод или два с производством этих механизмов, если их делают в Лондинии. Или должна быть поставка их в город откуда-то, а они велики для такого.

А еще… части… незарегистрированных ментатов. Забранных.

«Что-то тут очень неправильное».

Он вспоминал, пока Зигмунд бормотал о черных глазах мисс Бэннон.

Беккер. Грузомант. Что-то в том разговоре.

«Любопытно. И кто покупает прусские конденсаторы сейчас?

«Никто. Некоторые готовы рвать волосы в ожидании, некоторые говорят, что они где-то во Франции или задержались в Лоу, некоторые думаю, что их задерживают прусские фабрики. Французы и Хопкинс продают сейчас, раз пруссы не справляются.

— Ага, — пробормотал он, его пальцы сжались друг на друге. Радость решения растеклась по нему, щекоча нервы.

Вторая группа, конечно, хотела как-то управлять Виктрис, она была инкарнацией Британии, конечно, но пока она была не замужем, ею мог управлять тот, кого выберет ее мать. Герцогиня Кентская была изгнана на площадь Бэлгрейв, конечно, и так было с ее брака. Принц-консорт, говорили, давил на воссоединение Виктрис и ее матери, но пока это не произошло.

Третья группа со слов мисс Бэннон? Было очень просто, когда он подумал логически. Конечно, эта линия логики зависела от предположений…

— Я построю ей львов! — завопил вдруг Зигмунд. — Что думаешь, Клэр? Львы для ее карет! Сияющие и медные!

— Помолчи, Зиг, — Клэр нахмурился из-за резкого вмешательства. В этом была проблема коки. Если вырваться из размышлений, было сложно потом отогнать от себя шум и ухватиться за след. — Я думаю…

— Что думаешь, mentale? — неаполитанец не скалился. — Я скажу, что я думаю. Стрига послала меня с вами, так что ожидает беды. Все до этого было пустяком! — он недовольно взмахнул рукой, но места для этого в салоне не было. — Нет, тут начнутся беды. Людо наточил ножи.

— Они вам потребуется, — парировал Клэр. Они не дадут ему подумать? — Ведь я думаю, что мы столкнемся не только с мехами, мой дорогой неаполитанский принц, а с глубоким предательством.

«И белые утесы Довера его не остановят».

Глава двадцать восьмая

Непростительное

Канцлер, конечно, не обнаружился в официальной резиденции в Лондинии. Его неофициальное жилище было возле площади Кавендиш, некрасивое поместье с садами, сжавшимися, как тонкие юбки на холодных ногах. Высокое и пульсирующее волшебной защитой, место было почти таким же уродливым, как кабинеты канцлера в Уайтхолле.

Микал спустил Эмму из экипажа, Эли был за ней, его глаза в этот раз были большими. Казалось, в прошлой жизни Щит шел за ней, а другой бежал по крышам.

Она ждала, пока повозка пропадет в тумане, а потом пошла по улице, ощущая, как дом Грейсона пульсирует, как больной зуб. Среди защиты напоказ было несколько эффективных слоев, и, если то, что она думала, пряталось там, то это был хитрый способ спрятать это.

— Прима? — осторожно сказал Микал.

Прилив пришел и ушел. Туман сгустился, ядовито-желтый с тусклым сиянием. Эмма задумывалась, не кормили ли газовые лампы туман ночами. Может, он впивался в них, как поросята в свинью, и сияние растекалось по его венам.

— Думаю, будет неприятно, — камень на горле был ледяным, как и кольца на ее пальцах. Кольца эти были любопытными, из эбонита, серебро изящно вбили в них, четыре кольца соединял мостик холодного гематита на подушечках ладоней. На гематите было вырезано Слово, и от него кольца эбонита сжимали пальцы.

Ей не нравилось носить такое, Слово прижималось к коже и все время покалывало. А перчатки надеть не позволялось.

Микал не ответил. Эли переминался, кожа его туфель поскрипывала.

— Как неприятно? — спросил он легким тенором.

Чилд, наверное, выбрал его за голос. Это было в его стиле.

— Мы найдем внутри как минимум одного мертвеца, — она была без шали, без накидки, без шляпки. Хорошо воспитанные женщины так на улицы не выходили.

«Хорошо, что я не такая, хоть и леди. Почти леди».

Она мешкала.

— Что ж, — сказал Эли, — на одного меньше убивать.

— Не обязательно, — ответила она и опустила голову. Они следовали за ней, пока она шла к сияющей груде магии. — Совсем не обязательно.

К счастью, он не уточнял, что она имела в виду. Эмма не знала, могла ли удержать остроту языка. Она не хотела тратить это на Щита, который хотел приободрить ее. Может, Чилд требовал от него споров.

Конечно, ее Дисциплина потрясла юношу.

Железные врата низкой стены, окружающей дом, не были заперты, и Микал осторожно толкнул их, открыв щель, чтобы проскользнуть. Эли последовал за Эммой, гравий хрустел под ногами, дорожка дрожала под давлением тумана. Сады были смутными тенями, входная дверь над тремя потертыми ступеньками была чудищем из дуба в стальных оковах. Там у ступенек сердце Эммы дрогнуло и стало холодным в груди.

Дверь слева была приоткрыта.

Он ждал ее.

— Микал?

— Да, — он был за ее правым плечом, как обычно, и ее плоть похолодела.

Он сломал шею Девона, сохранив голову целой, чтобы она могла допросить тень, но лишив тело контроля над тенью. Словно догадывался, что она захочет допросить мертвого волшебника, и обеспечил безопасный способ сделать это.

Это было… интересно.

— Он мой. Займешься Щитами.

— Да, Прима, — словно ему было все равно.

«Позже будет долгий разговор, Микал. Но пока что…».

— Эли.

— Да, Прима?