Демон-хранитель

Высказав свою мысль, я внимательно слушал, как Адель переводит мои слова отцу. И тут его брови поползли вверх. Он точно знал, как выйти из города. Сказав что-то на своём языке, он погладил голову дочери и кивнул на меня.

— Папа просил перевести, что поначалу очень удивился, что защитник, который должен спасти наш род от вымирания, не владеет боевыми навыками. Но сейчас понимает, что предки были мудрее. Твоя рассудительность и храбрость — важнее силы.

Не знаю уж, почему вдруг я хранитель, и что это значит, но разбираться буду после.

— Делай, что должно.

Услышав перевод, Виктор кивнул и протянул мне руку для рукопожатия. Такой интернациональный жест, который для мужчин говорит порой куда больше, чем слова.

Ладонью показав оставаться на месте, он скинул кирасу, оставшись в простой рубахе, и быстрым шагом отправился куда-то вглубь переулка. Сирень озадаченно посмотрела ему вслед, даже шагнула за ним, но остановилась. Адель протянула к ней руки, обняв мать, что-то зашептала ей на ухо.

Я же стоял и поглядывал по сторонам, опасаясь, что вот-вот нагрянет стража или пройдёт какая-нибудь подозрительная личность. А заодно рассматривал близлежащие дома.

Архитектура недвусмысленно намекала на позднее Средневековье. Здания с устремлёнными к небу крышами, ютились на узкой улочке. Да так близко, что я бы с лёгкостью перепрыгнул из одного окна в другое. Жаль, что не было видно замка, интересно взглянуть на него издалека. Наверняка он был сделан в готическом стиле, по крайней мере, я мог судить о подобном по тем бойницам в башне и смутным очертаниям, что были видны из-за деревьев в парке.

Размышления об архитектуре прервало появление Виктора. Он скупо улыбнулся и кивнул мне. Значит, я был прав и из города есть тайный ход. Единственное, что меня напрягло, так это быстрое похлопывание по карманам. Кому-то нужно было заплатить за возможность покинуть город.

Я машинально приложил руку к груди, и под пальцами зазвенели ключи от дома. Вытащил их, рассмотрел и с грустью подумал, что вряд ли ещё когда-то ими воспользуюсь. Виктор всё это время наблюдал за мной и вдруг указал на большой брелок.

Это была металлическая фигурка мультяшного крокодила. Ольга подарила мне его на двадцатипятилетие. По сути, он ничего не стоил, но это была память о моей прошлой жизни и о сестре.

Виктор протянул руку и поднял брови. Я переводил взгляд с него на крокодила, и сердце как-то тоскливо сжалось. Но в данной ситуации важнее было спасти свои жизни, и поэтому брелок быстро перекочевал на чужую широкую ладонь.

Поблагодарив меня, — это я понял по кивку и быстрой фразе, — мы все вместе пошли за Виктором. Буквально через несколько метров я наступил на что-то склизкое и мерзкое. Думать, что это я не стал, сосредоточившись на спине нашего проводника. Адель я снова взял на руки, негоже ребёнку в такой грязи ходить.

Попетляв по загаженным переулкам, Виктор вывел нас на рынок. Торговцы едва-едва начинали разворачивать свои шатры и выставлять товар, лениво перекрикиваясь. Я думал, что мы пройдём его насквозь, но всё вышло иначе.

Виктор подошёл к рябому старику и что-то ему сказал. Тот оглядел нас, улыбнулся беззубым ртом и махнул следовать за ним. Стараясь не выделяться, мы двинулись дальше, обходя палатки с ночным уловом и мусорные ямы.

Вскоре нас привели к обычному дому. Старик не стал стучать, а сразу открыл дверь, снова махнув рукой. Виктор сразу напрягся, подозревая подставу. Но зря. Дом был целым только снаружи. Внутри же нас встретила разруха, стойкий запах сивухи и немытых тел.

Ночлежка для отребья, сообразил я. Сейчас у нас нет иного выхода, как довериться старику. Хотя пальцы крепче стиснули рукоять меча, который я так и не решился где-то оставить. Провожатый, продолжая улыбаться, вёл нас сквозь дом. Мне вдруг показалось, что внутри он гораздо больше, чем снаружи. По крайней мере, с фасада не складывалось ощущение, что дом настолько просторный.

В одном из коридоров старик лихо свернул и начал спускаться по лестнице. Снова подвал! Надеюсь, не очередные казематы? Хотя откуда им взяться в центре города? Хотя могло бы быть и что похлеще, например, загоны для рабов. Мало ли какие здесь порядки…

Оказалось, что нет. Это была длинная каменная кишка, с утрамбованным земляным полом и кольцами для ламп. Было видно, что проход пользовался популярностью.

Сейчас по пути нам не встретилась ни одна живая душа. Я всё поглядывал на низкий потолок, который едва не задевал макушкой, и думал, где мы вообще находимся. Если я правильно представляю, то должны быть ровно под городской стеной. Но кишка всё не кончалась, петляла зайцем, разветвляясь коридорами и дверями. Так что вскоре, я вообще потерял ориентацию в пространстве и даже смутно не представлял, где мы и куда идём.

Причём дело даже не в том, что я не имел ни малейшего представления о местности над головой — это факт по умолчанию. Но даже просто прикинуть, где мы относительно стартовой точки — задача та ещё. Мы столько раз свернули, что я бы даже не сильно удивился, если бы мы сделали круг. Расстроен, зол — да, но точно не удивлён.

Запах пыли и керосина намертво въелся в мою кожу, застревал в носу, не давая возможности нормально дышать. Терпел, думая только о свободе и спасении не только собственной шкуры, но и всех нас.

Наконец, этот лабиринт закончился, и старик остановился у крепкой двери, продемонстрировав бледно-розовые дёсны.

Виктор перекинулся с ним несколькими фразами и передал в руки брелок. Глаза старика блеснули. Он воровато огляделся и пустился прочь, обратно по коридорам. Вскоре его шаги затихли.

Шумно выдохнув и поправив меч в ножнах, Виктор толкнул дверь, на мгновение ослепив нас после полумрака ярким светом утреннего солнца.

Проморгавшись, я осмотрел ветви, свисающие со всех сторон. Почему же их не срубили? И только выйдя на улицу, понял, они закрывали дверь от ненужных взглядов.

Прорвавшись через плотные заросли, мы выглянули из-за кустов. Городские ворота находились в каких-то ста метрах от нас! Пригнувшись, мы пошли дальше. Виктор сориентировался быстрее жёны и теперь уверенно вёл нас дальше.

Пройдя сквозь заросли, мы оказались среди невысоких домиков. По виду — обычная деревня: поленницы, колодцы, грунтовая дорога, изрезанная сотнями колёс телег, да бельё на верёвках.

Я догнал Виктора и указал ему болтающиеся на ветру плащи. Он сразу понял меня и сдёрнул их. Слишком уж сильно выделялся я в своём мотокостюме и мои спутники, что тоже были явно в нерядовой экипировке.

Через минуту я уже набрасывал на голову объёмный капюшон и завязывал широкий плащ. Второй и третий достались Сирени и Виктору, а вот с Адель вышла промашка. Укороченный плед никак не скрывал её пусть и грязного, но пока всё ещё белого бального платья. Эту проблему мы смогли решить, найдя на следующей верёвке домотканое платье небольшого размера.

Я ждал, что девочка будет воротить нос от грубой ткани, но та повела себя стойко, дав матери переодеть себя, не выпуская своего игрушечного медведя из рук. Впрочем, может, так на неё подействовали слова Сирени. Детям, которые своими глазами увидели смерть, рано взрослеют, как бы это ни было печально. Теперь Адель выглядела немного забавно в одежде не по размеру: пришлось закатать рукава и подоткнуть юбку.